Крестные дети

— Отец говорит, что все рабочие едины как никогда, — сказал Мик, — они жарят каштаны на кострах. Мистер Брэнд очень напуган…

На третьей неделе настроение вдруг резко переменилось. Маркус Брэнд дал интервью «Бирмингем пост» и сказал, что если рабочие не вернутся на свои места, то он демонтирует конвейерные линии и продаст оборудование за любые деньги. «У нас уже есть предложения. К нам обращаются из Индии и других стран. Мы можем перевезти туда весь завод».

А потом перед воротами произошла первая драка. По периметру стены подожгли старые покрышки и тряпье, вымоченное в бензине. Полиция стягивала все новые и новые силы. Старосты, взволнованные отсутствием результата, продолжали ужесточать свои требования. Кто-то видел, как на территорию завода проходили люди из Британского конгресса тред-юнионов[6].

В четверг, когда Стюарт, Мик и Джинджер возвращались домой из школы, они оказались свидетелями потасовки. Кто-то из молодых рабочих запустил в полицейских кирпичом. Очень скоро в драку оказались вовлечены около двухсот человек, в воздухе носились булыжники с мостовой, бутылки и битое стекло. Всеобщее разочарование дало старт вспышке насилия. Стюарт видел полицейского с залитым кровью лицом. Несколько коллег несли его к автобусу. Затем часть толпы перешла в наступление, используя плакаты как оружие ближнего боя; полиция отвечала дубинками. Цеховые старосты орали в мегафоны, призывая людей к порядку и одновременно подбадривая дерущихся, но их голоса никто не слышал.

Мальчики стояли на холме и с интересом наблюдали за происходящим, как зрители на чемпионате по уличным боям.

— Смотрите, вон мой папа! — радостно закричал Мик.

Отец Мика и его недавние сотрудники неслись в направлении ворот с длинным рельсом, намереваясь воспользоваться им как тараном. Стюарт ощущал прилив радостного возбуждения. В тот момент он не сомневался, на чьей он стороне.

Рельс врезался в ворота, они затряслись, но устояли. Рабочие развернулись, собираясь отойти подальше, чтобы повторить разбег, но тут на них налетели полицейские и быстро уложили своими дубинками на землю. Было видно, как люди защищали головы руками, и слышно, как рельс с грохотом упал на землю.

Отец Мика получил удар по голове, и полицейский стал бить его по плечам. Двое рабочих оттащили его обратно в толпу, где было безопасно.

К тому моменту, когда Мик с друзьями нашел отца, тот уже лежал на мостовой, и над ним сгрудились другие рабочие. Его лицо было все в кровоподтеках. Староста, которого Стюарт недавно сравнивал с. римским сенатором, уговаривал отца Мика отхлебнуть чаю.

— Ты герой, дружище, ты настоящий герой, — сказал он и повернулся к мальчикам, которые стояли рядом, не зная, что делать. — Парни, кто-нибудь из вас знает, где он живет?

Мик поднял руку, как в школе:

— Это мой папа.

— Что ж, тогда беги-ка ты домой и приведи сюда маму, — сказал ему староста.

Мик бросился домой со всех ног, за ним побежал Стюарт. Он вдруг вспомнил, который час. Его мать скоро придет домой, а он еще не садился за домашнюю работу. Но как он мог думать о домашнем задании, когда на его глазах свершалась история? Он был горд за отца Мика. Его тронуло то, как все эти люди сражались, чтобы спасти завод.

Перед их квартирой стоял белый грузовик с открытой задней дверью, а двое мужчин в рабочей одежде пытались занести деревянный ящик в дом. По форме ящик больше всего походил на огромную картину, заколоченную досками.

— Ты живешь здесь? — спросил один из грузчиков. — У нас посылка для Стюарта Болтона.

— Это я.

Каким-то чудом грузчикам удалось втащить ящик вверх по узкой лестнице и протиснуться в двери квартиры Болтонов.

Они поставили посылку, не распаковывая, в самой середине комнаты.

Вскоре вернулась Джин. Увидев ящик, от удивления она ахнула.

— Должно быть, здесь какая-то ошибка, я ничего не заказывала, — сказала Джин. — Они должны вернуться и сию минуту забрать это обратно.

Но на ящике имелась наклейка, на которой черным по белому было написано «Стюарту Болтону», поэтому мать с сыном решили посмотреть, что внутри.

— Мама! — радостно воскликнул Стюарт. — Это просто чудесно! Настольный футбол!

Они отодвинули диван и перевернули огромное футбольное поле на бок, чтобы прикрутить ножки. На поле было две команды — «Бирмингем-сити» и «Астон-вилла» в форме, полностью соответствовавшей оригиналу, к каждой фигурке игрока была прикручена отдельная ручка, по краям поля стояли ворота с сетками, а по углам — прожектора. Это был самый большой и невероятный настольный футбол, какой Стюарт только видел, гораздо больше того, что стоял в детском клубе.

— Это на самом деле мне? — Он неожиданно забеспокоился, что могла произойти ошибка.

Джин уже догадалась, кто прислал посылку.

— Подарок от Маркуса Брэнда, — сказала она. — Он пишет: «Я много думал о тебе, Стюарт, потому что сейчас живу в твоем прекрасном городе. Если бы я не был так сильно занят на работе, то пригласил бы тебя на чашечку чая в «Метрополь». Надеюсь, тебе все еще нравится настольный футбол».

Когда они поставили стол на ножки, он занял три четверти гостиной. Мимо него едва можно было протиснуться, чтобы попасть на кухню.

А с вытянутыми ручками места для игроков не оставалось вовсе, и приходилось вжиматься в стену.

В первый вечер Стюарт выиграл у мамы девять — ноль. Он быстро освоился с игрой, но Джин не очень-то и сопротивлялась. Стюарт скоро нашел верный способ послать мяч в сетку — достаточно было посильней раскрутить рукоятку.

— Ладно, Стюарт, — сказала мама, — я не могу играть с тобой весь вечер. Делай домашнее задание, а потом, если останется время, пригласи кого-нибудь из друзей на матч.

Но Стюарт уже понял, что не сможет похвастаться своим подарком. Он никогда не расскажет друзьям — в особенности Мику, — что его прислал Маркус Брэнд. А как иначе объяснить, откуда взялся футбол?

Игрушечное футбольное поле стояло в гостиной немым укором. Это был волшебный подарок, но Стюарт не мог забыть, как отец Мика лежал избитый и окровавленный на мостовой, и ему было стыдно.

Вечером того дня он взял кружку какао и сел рядом с матерью на диван. Игровой стол нависал над ними, и они могли видеть только его металлические ручки и основание.

— Мама, — сказал Стюарт, — мне нужно спросить тебя кое о чем очень важном. Когда я был в гостях у крестного во Франции, он сказал, что мой отец был настоящим героем. Что он имел в виду?

— Героем? Я не совсем понимаю, что Брэнд хотел этим сказать. Твой отец был очень хорошим человеком, наверное, он имел в виду именно это.

— А как он погиб? Ты так никогда мне и не рассказывала. Он на самом деле разбился на машине?

Джин вздохнула. Ей очень хотелось избежать этого разговора, но Стюарту было уже одиннадцать лет, и рано или поздно ей пришлось бы поговорить с ним.

— Да, это была автокатастрофа. Очень печальный случай. Когда все произошло, тебе было шесть недель и мы жили в Шотландии, в домике рядом с особняком мистера Брэнда.

— Крестный Маркус тоже попал в ту аварию?

— Нет, вместе с твоим отцом ехала только жена Брэнда.

— А я и не знал, что Маркус женат. Когда мы были во Франции, там была женщина по имени Клеменс, но я не думал, что это его настоящая жена.

— Миссис Брэнд погибла в той же аварии, что и твой папа. Это было ночью, и машина съехала с дороги и врезалась в дерево.

Стюарт притих, представляя себе картину аварии.

— А папа на самом деле сидел за рулем?

Джин кивнула:

— В больнице нам сказали, что он погиб мгновенно. Он не мучился.

Стюарт раздумывал над услышанным.

— А мистер Маркус был очень зол, когда папа убил его жену?

— Стюарт!

— Но если это была его вина… Если он вел машину. …

Джин обняла сына и прижала к себе:

— Стюарт, послушай меня. Твой отец ни в чем не виноват. Это все случилось очень давно, это страшная трагедия, но его вины тут нет. Твой отец был самым замечательным, добрым человеком, он очень любил тебя, и мне очень жаль, что он так и не увидел, как ты подрастаешь. Он был бы горд за тебя. И ты тоже должен им гордиться.