Последний Мост

— Бред, враньё и чушь! — вопил распорядитель в ответ. — Ты как посмел сюда заявиться и лить это дерьмо на нас? Я должен поверить, что ты так просто убил Гадюку?

— Ну и где она тогда, Коршун? — встрял Варион. — Я там был. Госпожа призналась во всём, что он говорит, и получила по заслугам.

— Закрой рот, Химера, — шипел тот. — Ты потерял право голоса.

— Но это правда… — теперь попыталась Таделия.

— Ты тоже, Сойка! Ты получила самое важное задание в своей жизни, а вместо этого повязалась с безнадёжным Химерой и привела сюда этого самозванца!

— Самозванец здесь остался один, — спокойно ответил Кранц. — Тот, кто ещё зовёт себя распорядителем.

— И чего ты хочешь, Арброк? — казалось, бас Лома вот-вот пошатнёт своды Зала. — Зачем ты пришёл сюда, зачем рассказываешь всё это? Нам наречь тебя новым распорядителем или ты просто изливаешь душу?

— Моя душа умерла вместо моего тела девятнадцать лет назад, — Родейн изящно соскочил со стола и подошёл к Лому. — Я пришёл, чтобы открыть глаза Лисам, которых вы душили всё это время. Показать новый путь.

— И это ты нас туда поведёшь? — Лом обвёл рукой столпившихся за его спиной Лис. — Ты хоть понимаешь, как всё это выглядит? Лишь каким-то чудом я всё ещё помню тебя, Арброк, как помнят Вдова и Жнец. Для остальных ты никто. Седеющий призрак из прошлого, который ворвался в Приют и рассказывает какой-то вздор. Почему они должны тебе верить?

— И, если ты правда убил Гадюку, — вмешался Коршун, грозя скрюченным пальцем. — То с чего ты взял, что уйдёшь отсюда живым? Здесь две дюжины Лис, которые убьют тебя и твоих подпевал, если я им прикажу. Что их остановит, а?

— Надеюсь, ты и это предусмотрел, — шепнул Варион.

— А как же? — Кранц лучезарно улыбнулся всем лицом. — Альхиор!

Пламя всех свечей Большого зала задрожало, когда врождённый маг вошёл в дверь. Он медленно обошёл толпу Лис и жеманно улыбнулся, натянув бледную кожу на острых скулах. Караульный Гром не сдержался и вышел навстречу чародею с кинжалом наголо. Альхиор знакомиться не хотел и лёгким движением пальцев оставил часового на холодном полу.

— Сраное колдовство, — Коршун обхватил лысеющую голову.

— Ты только что осквернил магией священные залы Лисьего Приюта, — размеренно констатировал Лом.

— Не волнуйтесь, он жив, — отмахнулся Кранц. — Альхиор пришёл не убивать, а помогать мне. Он — моя гарантия безопасности. Однажды я спросил его, может ли он показать вам всем мои воспоминания, чтобы вы сами прочувствовали ту же боль от предательства. Что ты мне тогда сказал, Альхиор?

— Легко, — бросил маг.

— Именно. Но мы не будем этого делать из уважения к вам. Да-да, я уважаю каждого, кто сейчас в этом зале, как уважаю вашу веру в заветы Далёкой Звезды. Поэтому вы не будете осквернены магией. Вы не виноваты в ошибках Настоятеля и прошлых поколений. Вы просто не знаете, что бывает иначе.

— Закрой свой рот! — завопил Коршун.

— Право, Альброк, — заговорила Вдова. — Оставь проповеди жрецам. Я помню тебя ещё молодым нахалом, который лез мне под юбку.

— И ведь залез-таки, — Кранц подмигнул стареющей Лисе, и Варион невольно поёжился. — Я тогда был молод и глуп, как и большинство из вас. Взять того же нового Химеру. Как и мне, ему было велено ехать в Баланош и искать человека, которого никогда не было на свете. И ведь он поехал. Он хотел доказать вам всем, что может сделать невозможное, а его чуть не убили за это. Вероломно, в спину. Это должна была сделать вот эта белокурая особа. Сойка, верно? Может, расскажешь, как всё было?

Варион обернулся на давнюю соперницу, но та не смотрела на него. Её взгляд скользил по тёмным сводам Большого зала, изредка касаясь остальных собравшихся.

— Да, это правда, — проговорила, наконец, Таделия. — В конце осени госпожа вызвала меня и дала особое поручение. Сказала, что они достаются только избранным. Она называет нас палачами.

— Она говорила, кто ещё бывал палачом? — уточнил Химера-старший.

— Нет, но упомянула, что есть другие. Сказала только, что сама однажды взяла эту роль. Видимо, со старым Химерой, — Сойка замялась, и случилось невиданное чудо: по бледной от боли щеке покатилась одинокая слеза. — Конечно, я согласилась: я просто хотела оправдать доверие Настоятеля. Кто бы отказался на моём месте?

У каждого из присутствующих был свой ответ на этот вопрос, но никто не решился его озвучить. Варион следил лишь за Ладаимом. Крысолов держался дальней стены, обхватив себя за плечи, и как-то виновато смотрел в пол.

— А что бы ты делал, Арброк? — сквозь зубы спросил Коршун. — Иногда нужно принимать тяжёлые решения ради остальной семьи.

— Как ты думаешь, зачем госпожа, Настоятель или сам дух Далёкой Звезды выбрали тебя? — Кранц зашёл за спину Сойки и положил ладони поверх её ключиц. — Ты ведь вряд ли лучшая из лучших. Не самая опытная, не самая сильная. В чём же тогда дело? Подскажешь, нет?

— Госпожа знала, что у нас с Химерой особая история, — Таделия всё так же избегала взгляда Вариона. — Неразделённые чувства, а потом и соперничество, и вражда. Ей это показалось забавным.

— Забавным, значит? — хмыкнул Варион. — Поделом ей.

— Так же забавно было и прошлым распорядителям, — объявил Химера-старший. — Ведь Гадюка почти была моей невестой, и именно её послали убивать меня. Два раза — уже не совпадение, так? Значит, дело не только в безопасности семьи или тяжёлом решении. Приют хотел ещё и поглумиться.

— Мы живы только благодаря Приюту! — воскликнул долговязый Сверчок. — Закрой свою пасть и не смей больше обвинять Настоятеля!

— Да ему нет до вас никакого дела! — не сдержался Варион и ворвался в излияния старшего тёзки. — Ассантию отправили на самоубийство с первого же заказа. Налима и Живодёра завалили Верные, а никто даже ухом не повёл! Потом и меня списали за один промах, ещё и не по моей вине. Похоже это на семью? Похоже, что Настоятелю или распорядителям когда-то было до нас дело?

— Химера, ты очень многого не знаешь, — возразил Лом. Как-то слишком по-отечески. — Ты и представить не можешь, чего им стоило построить это место, как сложно было удержаться на плаву все тридцать лет. Задачи Приюта выше нас.

— И то верно, — Кранц продолжал переходить с место на место. — Видимо, Настоятель настолько выше всех, что ему нет дела до вас даже сейчас. Вы хоть понимаете, что происходит? Один распорядитель мёртв, а второй прямо на наших глазах расписывается в своей беспомощности. Приют трещит по швам, а Настоятеля и не видно! Как же так? Где он? Разве что, он уже здесь. Может, это ты, Лом? Я был юнцом с розовыми щёчками, когда ты уже жил тут. Да и отношение к тебе всегда было особым.

Варион уставился на хозяина Лисьей купальни. Жилистый Лом и вправду был в курсе всех дел Приюта и вполне был вхож в высшее общество Лис. Вот только ни один из его выдающихся мускулов не дрогнул.

— Уверяю тебя, Арброк, я не Настоятель, — спокойно говорил Лом. — Но признаюсь, что знаком с ним лично. Он — мой друг, хороший и давний. И да, он именно такой, каким вы его представляете. Он честный, он заботливый, он бы никогда не отвернулся от своих Лис.

— Он уже это сделал в тот миг, когда я вошёл в этот зал и начал сыпать обвинения, — Химера-старший покачал головой. — Где же Настоятель? Почему он не вмешивается, а?

— Довольно, — потребовал Коршун. — Чего ты хочешь? Ждёшь, что мы просто так отдадим тебе Приют?

— Ну что ты? Приют мне совершенно ни к чему, — Кранц вновь забрался на стол. — Я предлагаю Лисам новое будущее, в котором нет никакого Приюта! Разве приятно сидеть в сырых катакомбах и прятаться ото всех? Нет, я так не думаю. Вы в самой худшей тюрьме, потому что добровольно стали узниками собственных страхов. А я считаю, что Лисам место там, наверху. Я считаю, что мы не должны прятаться ни от кого. Пусть это будет уделом наших врагов, а мы гордо будем причислять себя к Лисам и открыто поднимем своё знамя!

Речи Химеры-старшего получили первые бурные отклики от молодых слушателей. Варион ощутил лёгкое ликование, то и дело сменяющееся волнением.