Страница 19 из 40
— Да-да, — поднялась следом тетушка, — дальше будет еще ярче, так что можешь внутренне приготовиться. Но самое необычное в этом особняке, все-таки, его название.
Я вопросительно взглянула на искренне веселящихся дам.
— «Лукоморье», — подмигнула мне баронесса Фредерика, качнув перьями на тюрбане, — причем, у каждого нового поколения свои ассоциации «на тему». Например, сейчас большой популярностью пользуется шутка про то, что мартовскому коту лорду Шеффилду, наконец, нашли подходящую золотую цепь.
Еще один лестничный пролет, площадка, снова поворот, последний подъем — и перед нами бесшумно открылась еще одна дверь.
Мажордом, преисполненный чувства собственной важности, в ливрее, от обилия золотой отделки на которой резало глаза, сверившись со списком, громогласно объявил наши имена, и мы оказались в холле, где гостей встречали Несса и её бабушка. Без пяти минут невеста, в своем платье из панбархата цвета темного мха со светло-зелеными акцентами и белыми буффами по линии декольте, была чудо как хороша. Медные волосы, заплетенные в несколько затейливых, перевитых между собой кос, были украшены жемчугом. Шею Нессы тоже украшала нитка жемчуга. «Униформа», — резюмировала я про себя.
Леди Маргарет Мидстоун, графиня Пентеркост, напротив, стояла рядом с цветущей племянницей в неизменном черном платье из шелкового крепа и таком же чепце. Единственной уступкой общему праздничному настроению было тончайшее белоснежное кружево на рукавах и воротнике да комплект из оправленных в серебро агатов. Из болтовни Прю я знала, что «несгибаемая графиня» носит траур со дня гибели своей дочери, графини Меллоу и её мужа. Впрочем, та же Прю проболталась и про то, что графиня обещала внучке в день её свадьбы сменить черный на лиловый.
Мы обменялись приветствиями, и если перед графиней я сделала книксен, то Несса удивила меня тем, что приобняла за плечи и быстро коснулась щекой щеки в дружеском поцелуе.
— Как я рада, что ты приехала! — Улыбнулась она мне. — Наконец-то у меня будет прекрасная компания!
— А как же Нэйнн? — Шепотом спросила я.
— До объявления — никак, — погрустнела будущая невеста, отпуская меня.
Я почувствовала, что меня кто-то дернул за платье, и, опустив глаза, увидела маленькую, хорошенькую девочку в белом платье с голубыми лентами, в руках которой была красивая корзинка с маленькими букетиками первоцветов.
— Возьмите букет, мисс, — улыбнулось это создание, и, неожиданно шмыгнуло носом.
— Джейн! — Шепотом возмутилась графиня, а мы с Нессой прыснули тихим смешком.
— Простите, леди, — создание покаянно качнуло белокурыми локонами в сторону графини, и снова дернуло меня за юбку, — Ваш букет, мисс!
— Мила, возьми скорей цветы, — хихикнула Несса. — А не то с Джейн станется дернуть так, что твое декольте станет несколько глубже, чем ты рассчитываешь.
Я, нагнувшись, вытащила небольшой букетик, и мы поспешили отойти от хозяев, уступая место следующим прибывшим гостям, чьи имена уже объявлял мажордом.
По пути из холла, щедро украшенного росписями, позолотой и лепниной, я почти не смотрела по сторонам — все мое внимание привлек букетик примул, который я прикрепляла на грудь.
— Примулы в сентябре? — Хмыкнула на это тетушка Агата
— Как будто ты не знаешь леди Маргарет, — откликнулась на это баронесса Фике. — Эти важные мелочи ей всегда удавались.
Чем ближе мы подходили к распахнутым дверям ярко освещенного бального зала, тем сильнее накатывала паника. Приходилось признать — если бы не твердое плечо поддерживающего меня Рауля, за руку которого я цеплялась, мне бы было еще страшней. Перешагнуть порог удалось, только напомнив себе, что я — девочка Лисси, а девочки Лисси не сдаются. Шорох шагов, гул разговоров, который на мгновение смолк стоило нам появится в зале — мне казалось, что все рассматривают и обсуждают только меня. Держать лицо было невероятно трудно, состояние было предобморочное, и сейчас я была безмерно благодарна тетушке Полине Сергеевне. На моих губах, не смотря ни на что, играла легкая, обаятельная улыбка. Рауль, выглядевший абсолютно невозмутимым, ловко отвел меня в сторону, закрыв от чужих взглядов собственной спиной, и высвободил свой рукав из моего захвата.
Я криво улыбнулась:
— У меня очень жалкий вид?
— Вы выглядите очаровательно, — возразил он. — Просто немного волнуетесь.
А когда я вернула руку ему на локоть, накрыл мои пальцы своей ладонью.
— Все будет хорошо, Амели. Я буду рядом.
Я взглянула на него с благодарностью, наверное, впервые за все время нашего знакомства.
Мы чинно продефилировали к баронессе и тете Агате, уже успевшим расположиться на одном из диванчиков в окружении других дам и компаньонок. Меня усадили на стул, Рауль остался стоять рядом, вежливо раскланиваясь со знакомыми, которые появлялись в зале. Я буквально кожей чувствовала любопытные взгляды, но подходить к нам никто не спешил.
Зал потихоньку наполнялся людьми, причем молодежи оказалось не так много. Нескольких дам я знала по суаре, на некоторых обращали мое внимание тетушка или баронесса, вполголоса называя имя и титул, давая краткую характеристику, или рассказывая какой-либо интересный факт или анекдот. Я, наконец, смогла оглядеться: огромный зал с высоким куполообразным потолком, с которого свисала огромная люстра, вся в хрустальных подвесках; натертый до блеска паркет со сложным геометрическим рисунком из темного и светлого дерева, драпировки родовых цветов Пентеркостов; живые цветы и композиции с плющом и остролистом. На балконе струнный оркестр негромко наигрывал какую-то легкую мелодию; по залу сновали лакеи с напитками и канапе; распахнутые двери буфета искушали зрелищем подносов с закусками на крахмальных скатертях. Сейчас я уже и не могла сказать, чего именно я так испугалась.
Вскоре к нам присоединился белокурый красавец Николя, герой моих детских фантазий. Правда с возрастом его кудри стали более темными и редкими, а вот в талии он, наоборот, раздался, и напоминал сейчас вальяжного и добродушного медведя. Его жена, Элен, чьи кудри, в отличие от мужа, не утратили ни пышности, ни белокурости, забавно переваливаясь при ходьбе, несла свой большой, беременный живот.
— Рауль, милый, — окликнула она моего сопровождающего, — ты не мог бы представить нас своей даме?
— Мы уже были представлены, — отозвалась я с улыбкой, — семь лет назад, на свадьбе Ксава. Я Амели, его сестра.
— Мой бог! — Ахнула Элен, и тут же пристроилась на стул рядом. — Так это Вы! А каких только невероятных версий мы не выслушали за это время — одна другой фантастичнее!
— Дорогая, — подал голос Николя, — надеюсь, ты не собираешься пересказывать юной мисс Дюбо полное собрание сплетен, кочующих по Веллингтонским гостинным?
— Дорогой, не занудствуй, — живо развернулась к мужу Элен. — Естественно не буду. Я перескажу ей только самые интересные!
Николя театрально вздохнул, а Рауль, я уверена, скептически поднял бровь, потому что Элен только фыркнула, и повернулась ко мне.
— Мужчины! Что они понимают?!
И пока я придумывала, как бы ответить потактичней, не задев чувства присутствующих мужчин, Элен, цепким взглядом заметив кого-то среди гостей, схватила меня за запястье.
— О боже! Он нас заметил! Мужайтесь, милочка, сейчас он придет знакомиться. Отнеситесь к этому, как к неизбежному злу.
— Кто? — Встревожилась я после такого предисловия.
— Крошка Билли-Билли… Впрочем, сейчас Вы сами все увидите.
Она была права — не заметить такое было невозможно. К нашей компании целеустремленно прокладывал путь улыбчивый блондин. Светлые пшеничные волосы чуть длиннее, чем принято, были с нарочитой небрежностью уложены вокруг ухоженного лица, черный фрак подчеркивалширокие плечи; черные бриджи до колен, белые чулки без единой морщинки, немыслимо голубой франтоватый жилет с серебряной вышивкой и белоснежный многоярусный галстук завершали картину. Мужчина был красив, более того — знал об этом, и сейчас нес себя по бальному залу с величавым достоинством. Николя чуть заметно поморщился, собственническим жестом кладя руку на плечо жены.