Страница 11 из 13
Другие, однако, не разделяли такого восторга. Один из грандов Либеральной партии лорд Роузбери отвергал предложения Ллойд Джорджа как «тиранические и социалистические». Тут слышался явный призыв к элите – объединиться, отвергнув партийные различия, и тори не замедлили откликнуться на него. Даже новое поколение парламентариев-консерваторов, происходивших из слоев состоятельных бизнесменов, осуждали бюджет за несправедливость. В одной из своих первых речей, произнесенных в нижней палате, Стэнли Болдуин описывал, какие чрезмерные потери понесет аристократия, если проект будет принят. В последний раз атмосфера в палате общин так накалялась в 1832 году при обсуждении избирательной реформы.
Тем временем в палате лордов царили настроения открытой враждебности вперемешку с ужасом. Лорды отклонили Народный бюджет, и последовал конституционный кризис, подорвавший доверие к политической системе в целом. Король Эдуард, устрашась возможных последствий, попытался неофициально привести стороны к соглашению, но даже усилия монарха оказались тщетны. Пэры-консерваторы оправдывали свою непримиримость отсутствием наказа избирателей. Очевидно, Бэлфур был уверен, что тори выиграют грядущие выборы.
Ужасные близнецы радостно приветствовали возможность донести суть дела новых либералов до народа, и Асквит согласился с их требованиями провести выборы в начале 1910 года. Ллойд Джордж и Черчилль взялись за предвыборную кампанию с присущим им рвением. Они сформировали Бюджетную лигу и координировали работу редакций либеральных газет. Они также задействовали новейшую технологию, рассылая по стране фургоны с закрепленными на них трансляторами так, чтобы их речи разнеслись по городам и весям. Конфликт верхней и нижней палат рисовался как частный случай борьбы между наследственными привилегиями и социальной демократией. Его также представляли как глобальную войну между средним классом и либералами, превалирующими в палате общин, и патрицианской, консервативной палатой лордов. Ллойд Джордж твердо намеревался провести разделительную черту между средним классом и элитой; он предполагал добиться лояльности первого в своей партии, а затем объединить все низшие классы, объявив аристократию их общим врагом. В своих публичных выступлениях он говорил о пэрах, что это лишь «пятьсот человек, случайным образом выбранных из толпы безработных».
Язык классовой борьбы возмущал высшее общество во главе с кролем Эдуардом, заклеймившим подобные речи как «неподобающие» и «вероломные». Согласно высказыванию одного парламентария-тори, канцлер «ввел моду ругать богатых людей за то, что они богаты». Однако и аристократ Черчилль несет ответственность за введение эгалитаристских[23] и меритократических[24] идей в эдвардианский политический дискурс. «Сегодня мы не просто спрашиваем: “Чем вы владеете?” – заявлял он, – мы также спрашиваем: “А как вам это досталось? Вы сами заработали или получили все от других?”» Черчилль даже выступал за упразднение палаты лордов – на тех основаниях, что так или иначе ее всегда будут контролировать тори.
И все-таки знамения для Ллойд Джорджа и Черчилля были неблагоприятны. Консервативная партия смогла мобилизовать свои куда более могучие ресурсы в финансах и пропаганде. The Times и Daily Mail призывали избирателей голосовать против либералов, а взамен поддержать таможенную реформу Чемберлена, поскольку она позволит провести социальные реформы без увеличения налогов. Казалось, низшие слои среднего класса удалось убедить этими аргументами, а жители пригородов и без того находили классовую риторику Ллойд Джорджа слишком социалистической. В итоге либералы потеряли на выборах 123 места, и почти все – в пользу тори, но правительство все равно формировали они благодаря поддержке Ирландской парламентской партии и набирающих вес лейбористов, получивших аж 40 мест.
Теперь задача протащить Народный бюджет через парламент стала для либералов бесконечно более сложной: администрация, сформированная меньшинством, едва ли могла педалировать «широкую программу реконструкции», очерченную Ллойд Джорджем и Черчиллем во время избирательной кампании. Один друг Асквита вспоминал, как в первые дни после выборов тот бродил из угла в угол «крайне несчастный и неприкаянный». И все-таки премьер как-то выкарабкался. Результаты выборов разочаровали его, но он тем не менее считал, что в итоге у него есть разрешение электората на бюджет. Ставка делалась на то, что лучший способ заставить пэров-тори отступить – угроза короля Эдуарда ввести в верхнюю палату новых пэров, либералов, которые уж точно пропустят бюджет. Хотя такие прецеденты уже случались, монарх счел предложение «просто отвратительным». Как многие другие члены элиты, Эдуард считал, что теперь правительство контролирует Ирландская партия, задумавшая выхолостить верхнюю палату, чтобы протолкнуть через нее закон о самоуправлении. Он снова предпринял попытку переговоров с Бэлфуром и консерваторами, а когда это ни к чему не привело, неохотно согласился с требованиями Асквита, однако с оговоркой: он пригрозит введением в верхнюю палату пэров-либералов, если лорды продолжат отвергать бюджет, но только после того, как двое выборов подряд подтвердят согласие общества с Народным бюджетом.
Асквит наседал на короля и в другом, смежном вопросе: он предлагал закон, ограничивающий право вето верхней палаты парламента. И снова, в отсутствие внятной альтернативы, король вынужден был согласиться. Без сомнения, решение Асквита добиваться реформы палаты лордов принималось под давлением членов парламента от Ирландии, но либералы давно уже желали ограничить власть пэров. Еще когда К-Б занял резиденцию на Даунинг-стрит в 1906 году, он заявлял о своем намерении «подрезать крылышки» лордам, и Ллойд Джордж некоторое время с энтузиазмом намеревался воплотить эту угрозу своего наставника в жизнь. Верхняя палата представлялась канцлеру не «сторожевым псом конституции», а «пуделем мистера Бэлфура».
Готовность Эдуарда назначить новых, либеральных пэров возымела убедительный эффект, и в конце концов палата лордов провела Народный бюджет с некоторыми поправками. Однако пэры-тори проявили строптивость в вопросе об ограничении их власти и потребовали новых выборов. Выборы прошли в декабре 1910 года, но результаты оказались практически идентичными предыдущим. Асквит снова получил одобрение избирателей на свои планы, и новый король Георг V, наследовавший своему отцу в мае, не видел другого выхода, кроме как пригрозить верхней палате либеральными вливаниями, если те не согласятся на реформы.
Правительство представило Парламентский акт, который лишал лордов права вето на финансовые и бюджетные акты и ограничивал это право в отношении других инициатив. Пройдя в палате общин, акт вызвал жаркие дебаты в верхней палате; дискуссия закончилась победой правительства с минимальным перевесом. Бэлфур и его соратники удивили многих, в последний момент сдавшись под угрозами короля. В результате «стойкие» тори обвинили своего лидера и его последователей в предательстве.
Принятие Народного бюджета и Парламентского акта – огромная победа Либеральной партии. Несмотря на противодействие консерваторов и верхушки землевладельцев, после двух лет борьбы ей удалось провести и радикальный бюджет, и революционный конституционный закон. Теперь официально закреплялось превосходство нижней палаты и преуменьшалось значение неизбираемых наследственных пэров. Одним из пунктов Парламентского акта было введение зарплат членам парламента; политика отныне стала карьерной возможностью для людей из профессиональной среды, а не хобби для джентльменов. То был значительный шаг в сторону полной парламентской демократии.
Но за победу пришлось заплатить. Либеральное правительство потеряло доверие большинства, и само его существование теперь зависело от ирландской поддержки. А поддержка эта, разумеется, предполагала постановку вопроса о самоуправлении, который неизбежно сеял противоречия. Кроме того, борьба за бюджет и акт разозлила «стойких» тори, за которых горой стояла большая часть земельной аристократии. «Королю нужны верные подданные, – комментировал один из них после голосования в палате лордов, – и он знает, что мы готовы умереть за него. Возможно, как раз этого он и желает. Потому что сегодня палата лордов проголосовала за революцию».
23
От фр. égalité – «равенство».
24
От лат. meritus – достойный, заслуженный, и др. – греч. kράτος – власть.