«Злой гений» Порт-Артура

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ «ПЕРЕЗАЛИВ» 18-24 апреля 1904 года Глава 1

«Странно, какое то новое ощущение — а ведь верно, ничего не болит надрывно, а вполне щадяще, чуть-чуть. А ведь я умирал — все же сто два года прожил, о таком сроке и не помышлял при моей то службе и образе жизни. Всего трое товарищей через столетний рубеж перешли — и я последний среди тех, кто дожил до нынешнего дня.

Но лучше бы не видеть того, во что превратилась твоя прежде великая держава, за которую миллионы людей порой не жалели ни крови, ни собственной жизни!

И мир, который может обратиться в радиоактивное пепелище, если мы не остановим выродков, что тщатся удержаться у кормила власти любой ценой, даже гибелью сотен миллионов!»

Мысли текли медленно и размеренно, как таежная речушка направляет свои воды в последние дни августа. Через сомкнутые веки просвечивался яркий свет, какой бывает только утром, причем летом — холод совершенно не ощущался, было достаточно тепло. А еще вернулся слух — громкие человеческие голоса, крикливые, гортанные и звонкие «вечных спорщиков улицы», сразу наводили на размышления.

«Китайцев моментально узнаешь по манере разговора — такое общение для них совершенно нормально. Японцы и корейцы говорят между собой совершенно иначе — я это еще в сорок пятом году понял, когда пленных из Квантунской армии допрашивал. А до того на Халхин-Голе, где с самураями столкнулся в третий раз. Да и позже, когда общался с представителями Мао Цзе Дуна и Ким Ир Сена — послужил в Пхеньяне и Порт-Артуре, нашем тогда еще — потом его отдали китайским товарищам вместе с Дальним, и город стал Далянь.

Так что теперь ясно одно — раз слышу китайскую речь, то эксперимент удался, и я получил право на новую жизнь, пусть и в чужом для меня теле. Однако не очень долгую по времени — разлет, как меня уверили, может быть от полумесяца до нескольких недель, шести-семи, не больше, а там настоящий «хозяин» тела вернет себе управление.

Сейчас реципиент должен «спать» как в наркотическом сне, а я буду вместо него «бодрствовать». Потому не стоит терять лишних часов, они для меня драгоценны. Так что пора браться за дело, Александр Викторович, каждая минута может быть на вес золота — хотя время просто так не взвесишь, но зато живо прочувствуешь».

С трудом открыв глаза, человек обвел взглядом обычную комнату — затертые глиной стены, низкий потолок, небольшое окошко с отмытыми стеклами в деревянной раме. Из мебели только европейского вида письменный стол с двумя тумбами — тяжеленный даже на вид. Несколько гнутых стульев, подобных тем, что были в гарнитуре работы приснопамятного мастера Гамбса, которые искал «великий комбинатор» со своим незадачливым партнером, бывшим предводителем дворянства.

И открытый, без дверец шкаф — там висела серая шинель с красными генеральскими отворотами. На полке фуражка с округлой кокардой. А еще китель, украшенный золотыми погонами, с приколотым одиноким беленьким крестиком, в котором он моментально узнал орден святого Георгия 4-го класса — самая почетная боевая награда в царской России.

Присел на железной кровати — пружинная сетка противно заскрипела. На таких койках ему приходилось спать раньше, с блестящими шарами на гнутых спинках. Посидев с минуту, он сунул ступни в китайские соломенные чуни. Поддернув кальсоны десницей, подошел к окну, всмотрелся в грязноватое стекло, и застыл, осознав, что все увиденное им не сон, а самая что ни на есть доподлинная реальность.

Перед глазами раскинулся небольшой китайский городок, обнесенный крепостной стеной, такой как в импанях, только более длинной. Часть стены была обвалена, в разломе виднелись кумирни и фанзы, бегали чумазые ребятишки и худые, больше похожие на борзых собак, свиньи. За городком виднелась небольшая сопка с пологими склонами, а с двух сторон от нее он увидел голубые «полотнища» заливов — море буквально подступало к узкому перешейку. Здесь он уже бывал в молодости, сразу после войны с японцами, принимая капитуляцию у гарнизона. И память до последнего дня имел хорошую — место узнал моментально, настолько все вспомнилось. Так что непослушный пока язык с трудом произнес только одно слово:

— Цзиньчжоу…

Гора Наньшань, точнее невысокая сопка, возвышавшаяся ровно посередине трехкилометрового перешейка, походила на вздувшийся фурункул. Были видны рассыпанные по склонам миниатюрные белые пятна. Можно не гадать, что это такое — то стрелки в летних гимнастерках старательно укрепляли оборонительные позиции.

Именно там он должен сделать «закладку» для будущих времен, хотя и так ясно, что «устройство» активировано. С военной точки зрения польза от него выйдет настолько значимая, что до всех политиков и военных враждебного блока моментально дойдет, что война для них станет катастрофической по последствиям, фактически самоубийственной и бесплодной по своим целям, которые станут недостижимыми…

— Опоздал я, тут и гадать нечего, броненосец «Петропавловск» давно на морском дне с адмиралом Макаровым. На дворе конец апреля или начало мая по старому стилю, все же тринадцать дней разница. Летом давно пахнет на дворе, Квантун, здесь тепло рано приходит.

Пробормотав себе под нос, человек провел ладонью по лицу — пальцы уткнулись в окладистую бородку, которую он никогда не носил в своей прошлой жизни. Взяв со стола в руки небольшое зеркало в подставке, пристально всмотрелся в новое для себя лицо.

Подытожил коротко:

— Не красавец, но молодость все искупает.

Странно было бы услышать такие слова от 62-х летнего мужчины, по меркам начала ХХ века старика. Но вся штука в том, что если брать от его настоящего возраста, перевалившего за столетие, то в сравнении с нынешним днем наступила юность.

Посмотрев еще немного в зеркало, подвел черту:

— А вполне даже ничего себе — упертый дядька, мой реципиент, злой на язык генерал-лейтенант Фок, резкий как понос, и вроде здоровье еще в тонусе. А на седину в бороде наплевать, она ребру не помеха. С прибытием тебя, Александр Викторович, в полного тезку попал, как и рассчитывали «головастики», теперь не прогадать только, и успеть вовремя «закладки» сделать. Хотя, если здесь «параллель», то они не нужны — а в лаборатории и так поймут по моей тушке, что эксперимент прошел успешно. Так, а каковы кондиции моего нового тела я сейчас узнаю.