Сердце принца-ворона

– Брат Марус, я не знал, что вы любите танцевать.

– Вовсе нет. – Он оглядывает комнату взглядом, полным презрения, почти как я. – И все же хотелось бы удовлетворить определенные желания. Так уж случилось, что мне нужна жена.

– И где лучше всего ее раздобыть? На местной ярмарке. О, простите, там продают домашний скот. Хотя вряд ли ваш подход к выбору невесты чем-то отличается. – Последние слова я бормочу себе под нос и делаю еще глоток вина.

Не поняв шутки, брат Марус по-прежнему не сводит с меня немигающего взгляда. Еще довольно молодой, темноволосый, темноглазый, он мог бы показаться даже привлекательным, если бы не полное отсутствие чувства юмора. С другой стороны, от братьев церкви Сан-Лазаро трудно ждать чего-то иного.

Заложив руки за спину, он подходит на шаг ближе.

– Ходят кое-какие слухи, мой принц.

– Не сомневаюсь, и много. Хотя я никогда не считал их наличие интересной темой для разговора. Они наверняка существовали с момента зарождения мыслящего разума. Ибо если кто-то может думать, то в состоянии строить догадки. – Брат Марус по-прежнему стоит с каменным лицом, не поведя даже бровью. Вот ублюдок. – А знаете, что в самом деле интересно? Возьмем, к примеру, слово «ублюдок». Люди почему-то считают его оскорблением. Да и у вашего ордена есть несколько поистине фантастических ругательств.

У него начинает дергаться глаз. Уже кое-что.

Марус прочищает горло:

– Поговаривают, что неспроста королевы Никсии нет на светских празднествах в этом году. А еще ходят слухи, что вы вскоре можете занять трон.

– Кто и почему судачит обо мне? Наглость чистой воды. – Я пытаюсь сделать еще глоток вина, но бокал уже пуст. Вздохнув, направляюсь к столу с напитками, чтобы вновь его наполнить.

К сожалению, Марус от меня не отстает.

– Ваше высочество, я просто хотел сказать, что церковь Сан-Лазаро высоко ценит поддержку вашей сестры…

– Не убивать – вовсе не значит поддерживать, но продолжайте.

– Теперь при дворе есть и наши представители. Мы лишь хотим, чтобы наши учения признали основной человеческой религией и позволили остальным свободно следовать нашей вере. – Он замолкает, и на один восхитительный миг я надеюсь, что больше от него ничего не услышу. Но, пока наливаю себе вина, чувствую, как он медленно подходит ближе. Его энергия струится вокруг меня, как грязные потоки сточных вод. – Принц Франко, надеюсь, когда вы унаследуете трон сестры, мы по-прежнему сможем поддерживать мир. Это будет выгодно обеим сторонам.

Я чувствую, как поднимаются волоски на затылке. Его энергия спокойна, но я невольно задаюсь вопросом, не содержат ли слова скрытой угрозы. В конце концов, именно церковь Сан-Лазаро ответственна за разжигание восстаний одиннадцать лет назад. Пусть стычки, судя по всему, и провоцировали отдельные последователи, а не орден в целом, я не особо доверяю кому-либо из их братии, пусть даже после подавления восстаний и уничтожения подстрекателей они подписали соглашения о мире. Бесит, что сестра вообще позволяет жить во дворце члену братства. Никсия постоянно убеждает меня, что, признав должным образом их верования, мы избежим повторения истории. Полагаю, она права. Но почему, во имя ночи, братство выбрало именно Маруса? Неужели для представления своих интересов они не могли прислать кого-то менее… невыносимого?

– Если настанет этот день, мы все обсудим, – отвечаю я с вымученной улыбкой. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но возле двери возникает четвероногий фейри, предлагая мне чудесное спасение. – Приятно было пообщаться, но я должен поговорить со своим послом. Наслаждайтесь балом.

Я одним глотком выпиваю вино и ставлю на стол пустой бокал. Стоит отойти от Маруса, как с моих губ сползает улыбка. Я направляюсь к застывшему у двери Оги, послу Лунарии. Черно-серый енот с пушистым хвостом настороженно шипит, не отрывая желтых глаз от мужчины позади меня.

– Он мне не нравится, – сообщает Оги. – Пахнет чем-то…

– Вроде коррупции и непомерных амбиций? А еще он просто воняет, как человек, который десять с лишним лет держал все свое дерьмо в себе? Знаю. Большинство из них – просто подхалимы.

Выйдя из тронного зала, мы шагаем по коридору.

– Когда он умрет, можно я его съем? – спрашивает Оги.

– Ну, – протягиваю я, – вряд ли это хорошая мысль. Во-первых, люди захотят похоронить его тело, оплакать, пропеть псалмы, как у них заведено. Во-вторых, ты ведь посол. Даже послу неблагих должна быть присуща некая чувствительность, а не склонность к поеданию людской плоти.

– Я могу сменить ипостась, – хмыкает он. Потом, содрогнувшись, поднимается на задние лапы, и пушистое тело енота превращается в человеческое. Он шевелит угольно-черными бровями в тон коротко подстриженным волосам. Желтые глаза меняют оттенок и теперь по цвету больше напоминают темный янтарь. Но сильнее всего взгляд притягивают уши. У большинства фейри они вполне человеческие, со слегка заостренными кончиками. Но треугольные уши Оги, расположенные на макушке, покрыты шерстью и весьма похожи на присущие его неблагой форме. – Так лучше?

Хихикнув, я пихаю младшего фейри локтем в ребра. Пусть в благой форме мы с ним на вид примерно одного возраста, на самом деле он моложе меня на добрых двести лет. Наверное, поэтому мы так хорошо ладим. Фейри постарше порой бывают столь же скучными, как люди.

– Что новенького, Оги? Есть кто-то интересный или нас ждет самый скучный в жизни вечер?

– Здесь мадам Флора. Сняла комнату на ночь.

Я широко улыбаюсь.

– Она все же решила приехать. Отлично. Кстати, о мадам Флоре. Ты, случайно, никому не говорил о моей недавней поездке в лавку чаровницы?

Он морщится.

– Не нарочно.

– Оги! – Я почти рычу его имя.

– Ну, я кое с кем встречаюсь. Она служанка и… ну, мы говорили о бале, и мне пришлось сказать, почему я не смогу с ней танцевать…

– Проклятие, Оги! Ты ведь знаешь, что не стоит обсуждать мои личные дела. Ты хоть представляешь, что наделал? Снаружи поджидали толпы женщин, готовых наброситься на меня в любой момент.

– Чтобы… прикончить тебя?

– Вовсе нет. Не сомневаюсь, что они хотели станцевать вальс. В горизонтальной плоскости. А после получить предложение руки и сердца.

Оги ухмыляется, будто я хвастаюсь, а не рассказываю жуткие ужасы. Я наставляю на него палец.

– Я серьезно. Не болтай направо и налево о моих передвижениях. Особенно когда я собираюсь в человеческий город.

Он покорно кивает.

– Прости. Это не повторится.

– Отлично. Тебе повезло, что я не рассказал сестре. Полагаю, она уже не раз пожалела, что положилась на мое слово и наняла тебя. Кстати, где поселили мадам Флору? Я бы с удовольствием с ней поздоровался.

– В крыле Рассветной Звезды, чуть дальше по коридору от твоей принцессы-селки. Может, лучше поздороваешься с ней? Ты ведь ее еще не видел?

– Клянусь, я пытался уже несколько раз. Но мужской голос из-за двери неизменно сообщает, что она плохо себя чувствует. Разве не стоит волноваться, что в спальне женщины, за которой мне следует ухаживать, находится мужчина?

– Это вполне может быть ее голос. К тому же тебя вовсе не тревожит, что она плохо себя чувствует?

Я пожимаю плечами.

– Меня скорее беспокоит, что я в принципе не особо волнуюсь.

Оги закатывает глаза.

– Насколько я понял, ей уже намного лучше и она общается с соседями. Не столь давно видел, как она выходила из комнаты мадам Флоры.

– Постой, ты видел ее раньше меня? И где справедливость? – Я начинаю возмущаться, но быстро напоминаю себе, что мне все равно. И все же могла ли она прикинуться больной, чтобы со мной не встречаться? Мне и в голову не приходило, что, возможно, мои ухаживания ей нужны не больше, чем мне самому. – Наверное, все же стоит узнать, придет ли она на бал. Впрочем, если принцесса ходила к мадам Флоре, то, скорее всего, покупала чары на сегодняшний вечер. Но, надеюсь, мне не придется повсюду таскаться с ней под ручку и менять наши планы. Согласен?