Страница 4 из 16
Лишь когда Элин нашла того, кто убил невесту ее брата в Швейцарии, преследующая ее тьма ослабила хватку. Как бы ни были кошмарны те события, она получила ответ на вопрос, мучивший ее месяцами, – Элин по-прежнему хотела быть детективом. Она решила вернуться. Как и Хейлер. И время для этого – хуже не придумаешь, ее медленное возвращение в убойный отдел совсем застопорится. Ее не захотят подпускать даже близко…
Язык едва ворочался во рту, слова выходили неуклюжими.
– Я с этим справлюсь, Анна. Даже если я и вернулась в группу, мне необязательно в этом участвовать, могу просто переждать.
Повисла напряженная тишина. Анна смутилась:
– Нет, это не Хейлер. Тот парень, которого ты видела на пляже, пропал без вести несколько дней назад. Самоубийство. Он был уже мертв, когда его разрезала лодка.
Это не Хейлер.
Она поспешила и пришла к неверному выводу. Запаниковала, как всегда. Мысли об этом грызут Элин, но она отгоняет их и открывает дверь.
Она идет по коридору квартиры. Пока что Элин не называет ее домом и чувствует, что должна обращаться с ней бережно, как с драгоценным имуществом, принадлежащим кому-то другому, хотя и знает, что не права. Прошло уже два месяца, пора привыкнуть, что это ее жилье.
И дело не в квартире. Она чудесная и просторная – с видом на море, стоит среди домов, построенных в стиле Регентства и образующих полумесяц. Все важные решения они принимали вместе с Уиллом. Простой дизайн, нейтральная палитра, тщательно выбранная мягкая мебель: угловой диван, джутовый ковер, маленький диванчик цвета яичного желтка.
Элин наслаждалась процессом, хотела подчеркнуть свою гибкость, показать Уиллу, что преодолела поворот и на этот раз не собирается оглядываться. Но все равно оглядывалась, ничего не могла с собой поделать. Она скучает по старой квартире – пышному двухместному дивану, с которого она смотрела, как дождь заливает соседнюю квартиру, читала во время еды, и никто ее не прерывал.
Уилл сидит на диване, с открытым ноутбуком на коленях. Элин видит обрывки фраз: «…подготовка к награждению сейчас важн…»
К его уху прижат телефон, Уилл разговаривает тихо и настойчиво.
Уилл – архитектор, работа для него и источник заработка, и страсть. Элин очень нравится его любовь к архитектуре, что он воспринимает мир по-своему, приобщаясь к прекрасному на таком уровне, который для Элин навсегда останется недосягаемым. Она идет на кухню и наливает стакан воды.
Через несколько мгновений Уилл поворачивается:
– Ты рано вернулась.
– Под конец решила срезать путь. – Она глотает воду. – Кто это был?
– Джек. План проекта в Сток-Габриэле утвердили. – Наклонив голову, он изучает ее: – Что-то стряслось?
Уилл слишком хорошо ее знает.
– Можно и так сказать. – Ее голос дрожит. – Выставила себя дурой.
Элин объясняет, что произошло: как она последовала за Стидом, неловкий разговор с Анной.
Выражение его лица смягчается.
– Я бы не стал беспокоиться. Дело Хейлера ведь было твоим последним расследованием. Было бы странно, если бы ты о нем не думала.
– Но дело не только в этом, я запаниковала… Вспомнила о Сэме.
– Элин, ты получила все ответы, которые хотела. И можешь двигаться дальше.
Уилл прав, но, когда она получила ответы на вопросы о гибели брата, оказалось, что все совсем не так, как она воображала. Ее брата Айзека даже не было там, когда погиб маленький Сэм. Там была она. Когда он упал в воду и ударился головой о камень, она просто оцепенела. Не пришла ему на помощь.
– Никто тебя не винит. Ты была совсем маленькой.
– Но… Думаю, папа как раз винит. – Ее голос срывается. – Айзек сказал, что собирается его навестить. Это навело меня на мысли о том, что в то время я не считала важным, но теперь…
– Что теперь? – мягко говорит он.
– В тот день, когда папа ушел, он собирался залезть на скалу, откуда можно спрыгнуть в море. Я не смогла спрыгнуть и разревелась на вершине, испортила всю поездку. А потом папа сказал: «Ты трусиха, Элин. Трусиха». Вышло так, что это были его последние слова, сказанные мне. Позже родители поссорились. А вечером папа ушел.
– Но его слова были не о Сэме…
– Нет, о Сэме. Именно по этой причине папа и ушел. И он был прав. Я трусиха. Сегодня я сбежала.
– Ты не трусиха. Ты делаешь успехи. Маленькими шагами.
Элин кивает, но прежде она не нуждалась в этих маленьких шагах. Она была проницательна и амбициозна. Добилась определенных успехов. Прежняя Элин не работала бы стажером в Торуне. Это унылая, изматывающая работа: координация опросов соседей, сбор видео с камер наблюдения и допросы свидетелей. Ничего интересного.
– Я знаю, это совсем другое, – мягко говорит Уилл.
Она пожимает плечами:
– Да все теперь другое.
Трудно сравниться с высокими ставками убойного отдела, бешеным ритмом оперативного штаба, каверзными делами, при расследовании которых нужно пораскинуть мозгами, определениями стратегии и плана атаки. Теперешняя работа и близко не похожа на это, но что, если для нее теперь это потолок?
Уилл копается в телефоне:
– Последняя встреча у меня в четыре. Как насчет ужина в ресторане? Поговорим нормально.
– Звучит неплохо. Кстати, я слышала, как ты упомянул о награде. Хорошие новости.
Его щеки розовеют:
– Ах да, проект выдвинули на премию.
– Отлично.
Элин с удивлением обнаруживает, что улыбка дается ей с трудом, в глубине души зреет червоточина зависти. Мысленно она представляет, как и сама достигает успехов в карьере, но это не так. Только Уилл двигается вперед – как будто у него есть мотор, а она бредет еле-еле.
Он потягивается, и край его футболки задирается. Уилл так старается выглядеть безразличным, что все становится предельно ясно. Он пытается преуменьшить значение новости. Что куда хуже, чем его невнимание.
– И что за проект?
– Центр йоги. Курорт «Люмен». – Уилл с неприкрытой гордостью улыбается: – Совершенно неожиданно.
«Люмен». Дитя Уилла, которое он спроектировал сам, роскошный курорт на острове в нескольких километрах от побережья. Центр йоги стал новым лицом острова: фирма Уилла буквально снесла прошлое бульдозером, построив здание, сочетающее в себе массивную современную архитектуру и мексиканские цвета. «Люмен» был его страстью. Когда Элин познакомилась с Уиллом, он почти сразу же рассказал ей о проекте. «Мы все переделали, но поработали и с ландшафтом, использовали камень бывшей школы, который добывали на острове…»
– Национальная награда принесет фирме известность.
И дело не только в этом, думает Элин. Это признание его творческого мастерства, подтверждающее, что он сумел изменить представление людей об острове.
– Поздравляю! И не надо ради меня преуменьшать значимость события. Мои проблемы не должны тебя тормозить. Я уже научилась с ними разбираться.
– Проще сказать, чем сделать, я знаю, – улыбается он. – Не хочешь кофейку? У меня есть время между созвонами.
– Да, только запишу свое время… Я пробежала всего лишь половину, но…
Элин берет с приставного столика блокнот. Статистику собирает ее фитнес-браслет, но ей все равно нравится записывать все на бумаге. Это единственная сфера ее жизни, где Элин делает заметные успехи.
Она поднимает голову, чувствуя взгляд Уилла. В его глазах она видит жалость.
Он тут же смущенно опускает взгляд к полу – его разоблачили.
4
Хана смотрит, как надувная лодка приближается к причалу, оставляя в кильватере рваную линию белой пены. А в голове все крутятся слова, которые она только что прочла.
«Прости. Прости. Прости».
Она была права, эта поездка не просто способ снова объединить семью. И Хана уверена, что причина, по которой ее организовала Джо, связана с выпавшей из рюкзака запиской.
– Джо Леджер?
Из лодки, оставив ее раскачиваться у причала, выбирается молодой парень.
Привязывая лодку, он приветствует их отработанной радостной улыбкой, взгляд прячется под затемненными стеклами очков. На вид ему слегка за двадцать, на нем накрахмаленная белая рубашка поло и шорты.