Страница 20 из 26
Анна Серафимова ЖИЛИ-БЫЛИ
Благородный отец семейства из Колхиды жалуется мадам Олбрайтонбич на соседей. Это аморальная семейка. Их дочь, едва исполнилось ей 18 лет, встречается с молодым человеком, и один раз я даже видел — о, ужас! — как они, стоя у подъезда, держались за руки! Что ждать от такого вертепа, где попираются общесемейные, и берите шире, общечеловеческие ценности?! — взывал благородный отец из Колхиды к мадам Олбрайтонбич, держательнице по всему свету публичных домов, школ мастерства, где уроки искусства всякоссутры вела сама, набирая слушательницами девочек с 5 лет из бедных семей или попросту украденных у родителей.
Невозможно поверить! — заламывала руки мадам Олбрайтонбич. Благородный отец, дожевывая подаренный соседом галстук, на чистом английском с американским акцентом сгущал и без того мрачные краски: "Еще их бабушка, будучи слушательницей пансиона благородных девиц, переписывала в альбом стишки Пушкина, весьма фривольного господинчика: я к вам пишу, чего же, мол, боле", — возмущение благородного отца семейства, подглядывающего в окна городской женской бани, накалялось. Он сплюнул: "Несъедобный галстук подарил! И так во всём! Ведь всё, что у меня есть, этот негодяй либо мне подарил, либо я у него взял да и не отдал, либо просто украл. Но всё это никуда не годное: то, как галстук, невкусное, то, как нефть, чёрное, то как газ, вонючее. Вот когда я покупаю у вас, милейшая Олбрайтонбич, на деньги, вырученные от продажи соседского, всё такое высокомировое!"
Олбрайтонбич жаждала мщения: "Покараем! Семейка, в которой все живут честным трудом, учат детей, заботятся о стариках, сеют, пашут, каждому воздают по труду, а не по беспределу, врагов гонят вон, малые народы развивают, охраняя, где дочь в 18 лет дошла до держания за ручку молодого человека, — да какой же они пример показывают всему свету?! Где же и среди кого же мы будем набирать резерв в дома терпимости? Разгромим! Разбомбим! Облбрайтонбич всего мира, объединяйтесь, вооружайтесь!"
…Саакашвили, провинциальный щеголь с бегающими глазками базарного кидалы, способный тявкать только из-за чьей-то спины, позванный ощерить зубы с высокой трибуны, ужасает мировое сообщество: Россия оккупировала Грузию! Так она вела себя в 19 веке, в 20, так ведёт и сейчас! Сказал президент страны, добровольно присоединившейся к России, которая не сразу и приняла на себя такую обузу. Ужасал американцев, в угаре расчищения для себя жизненного пространства вырезавших целый континент. Шокировал французов, до середины 20 века имевших колонии, завоеванные в ходе кровавых вероломных войн. Ввёл в оцепенение англичан, до сих пор имеющих такие члены "королевства содружества", как Канада.
Мировое сообщество колонизаторов безутешно: "Бедные вы, бедные!"
Если на территории России уже проживает, по некоторым данным, миллион двести тысяч грузин, а в составе армии, гнавшей вояк Саакашвили и пробывшей пару дней на территории Грузии — несколько тысяч человек, то кто кого оккупировал?
Общечеловеки рыдают: "Вам создали национальный театр, оперу, балет, киностудию? Бедные вы, несчастные! Наши индейцы до сих пор и алфавита своего не имеют. А вы должны были в школах учиться, в институтах дипломы покупать. Это же насилие!"
Уже готовятся конференции на тему "Всеобщее обучение, лечение, развитие национальных культур и промышленности как форма подавления самобытного искусства и попрание свободы духа, наступление на кустарные промыслы и дедовские традиции ручного труда", где будут обличать оккупантскую Россию, которая вместо того, чтобы огнем и мечом, подобно просвещенным европейцам, окончательно решать национальные вопросы и этнические проблемы, насиловала аборигенов грамотой и прочими нехорошими излишествами.
Эти картинки с выставки демократии — еще не апофеоз гуманизма. Дождёмся, погодите, как Олбрайтонбичи, сидя на горе детских трупов, будут брать живых детей, отрезать им на глазах всего мира головы, потрясать ими и рассуждать о слезинке ребенка, которая уже никогда не польётся из этих глаз. Будут демонстрировать и кадры, когда эта слезинка лилась: русские варвары тыкали в детей иголками, ставя уколы и прививки, а дети плакали! Мировое сообщество сделало всё, чтобы положить этому конец.
И мировые обыватели, пожиратели "Домов" и "Семеек Симпсонов", в черепных коробках которых давно — сериалы и прочие продукты западной цивилизации, будут кричать: "Распни! Распни!"
P.S. Жил-был Ваня. Грубый был, в общечеловеческих ценностях толку не знал. Одним словом, дурачок. Исходя из своих варварских пониманий, взял да трахнул дубиной по башке гражданина, убившего ребенка и желавшего его скушать. Прибежавшую правозащитницу новодворскую, рыдающую над "бесценной человеческой жизнью" детоубийцы, призывавшую к покаянию Ваню, не понимавшего, что такое "презумция", гендерная политика, либерализм и агностицизм, но знавшего, что такое кровь ребенка, тоже трахнул по голове. Пришедших с обвинительными речами на траурный митинг агностика гайдара и гностика чубайса также трахнул по головам, понимая, что такие на его земле ни ему, ни его детям жизни не дадут. Если считают, что убивать, а потом кушать детей — это правоприемлемо и либерально, то для этаких мозгов только дубина и годится. В расколовшейся голове детоубийцы было пусто, а правозащитницы… Одним словом, когда раздался характерный запах того, что было у агностиков вместо мозгов, Ваня понял, почему их называют дерьмократами.
Евгений Головин РАСЦВЕТАЮЩАЯ ХРИЗАНТЕМА
Знаменитый в Европе японский философ Судзуки в "Очерках по дзен-буддизму" определил гейшу как "существо, постигающее поэтическое совершенство тела". Это прекрасное выражение позволяет очистить высокое понятие от разного рода глупостей и двусмысленностей. Попробуем увлечься интеллектуальным японским драйвом. Судзуки, упомянув о невозможности адекватного перевода слова "гейша" на европейские языки, предлагает следующее приближение: "гейша — владелица фонтана в саду".
Великий поэт Башё (17 век) написал о гейше:
Четыре цветка в саду:
Роза, Две гортензии,
красная хризантема
Другой поэт, Иссу, добавил:
Любит утолять жажду из лужи,
Никогда не видит
Фонтана в доме своём.
Поставим себе скромную задачу, попробуем поразмыслить над этими стихотворениями. Японцы отличаются церемонной вежливостью и стараются её сохранить даже в сумасшедшем темпе современной жизни. Зачастую прощание гостя с хозяином длится дольше, нежели самый визит. Если издатель не хочет публиковать какую-либо книгу, он скажет автору приблизительно так: "Глупая типография недостойна вашего шедевра. Мы поищем достойного каллиграфа в Японии, а если понадобится, пошлём курьера в Китай". Если нетерпеливый клиент срывает одежду с гейши, она поднимет брови: "Вы застенчивы, как вулкан, скованный снегом и льдом", — оставляя клиента озадаченно чесать затылок.
Эта одиозная вежливость присутствует в Японии далеко не всегда и не везде. Японцы в основном буддисты и выбирают одно из трёх направлений пути: "дзёдо", "дзэн" или "нитирэн". Сейчас, в тёмный, тяжкий, вещественный период "инь", предпочтителен резкий "дзэн" или "работа с материей". "Нитирэн" незаменим в общественных и политических контактах. Но для каллиграфии, фехтования, медитации, любви характерен "дзёдо".Церемонная вежливость входит в мировоззрение дзёдо, весьма и весьма нам чуждое. Здесь совершенно отсутствует понятие цели и достижения цели, здесь не размышляют, оправдывает ли цель средства или нет. Соответственно нет понятия о линейном, общем для всех, в пользу или впустую потраченном времени. Приглашение к чаю, сакэ или к созерцанию хризантемы чётко определяет "единственное во вселенной" время, где чай, сакэ, хризантема держат посетителей столько, сколько им (этим объектам) необходимо. Допустим: мастер чайного процесса спотыкается, падает, роняет чашку. Приглашённых — трое. Самый сведущий из них обязан в принципе исключить подобный казус; другой, менее опытный, обязан сохранить полную невозмутимость и продолжать беседу, хотя бы мастер и чашка свалились прямо на него; третий, ученик, должен поддержать мастера и поймать чашку возможно спокойней и незаметней. Это вполне напоминает учёбу юной гейши. "Мастер бамбуковой трости", объясняя девице сексуальное воздействие той или иной пастилы или язык цветов, внезапно падает на неё, успевает раздеть и артистично с ней соединяется, вернее, изображает такую сцену. Задачи будущей гейши по степени сложности: изящно увернуться и поймать отброшенную трость; увернуться, поймать трость, взять протянутый подругой букет; пойманной тростью точно нажать одну из "солнечных точек" на теле мастера, дабы вызвать мгновенную эякуляцию.