Убийственная жестокость

– Для меня честь наконец познакомиться с вами, – вежливо ответила Мишель. – Вот документ, что вы просили занести.

– Спасибо, Мишель.

Дэвид продолжил стоять между Джонатаном Хёрли и своей помощницей, явно не желая отходить в сторону и предоставлять полный обзор на Мишель. Но мистер Хёрли не видел никакой помехи, чтобы сально произнести:

– Дорогуша, сделайте-ка нам всем кофе.

Мишель перевела взгляд на Дэвида, будто спрашивая, что ей делать. Она никогда не носила ему кофе, потому что он никогда не просил. Мишель казалось, что он не хотел обидеть её столь низкой просьбой, хотя такая обязанность в порядке вещей у секретарей.

– Она не будет варить тебе кофе, Джонатан. Спасибо, Мишель, можешь идти.

– Как это не будет?

– Это не входит в её обязанности.

– Ещё как входит!

Они отбивали фразы, как ракетки мячик для пинг-понга. Мишель в испуге переводила взгляд с одного партнёра на другого, не зная, чего ожидать и как реагировать.

– Она не будет варить тебе кофе. – Повторил Дэвид, но уже сквозь зубы. – Если хочешь промочить горло, попроси свою помощницу. Идите же, мисс Гудвин.

Грубость, с которой он произнёс её имя, оскорбила Мишель. Глаза мистера Хёрли метали молнии в её сторону. Он выглядел, как избалованный ребёнок, которому впервые в жизни отказали. Может, так оно и было. Но он молчал, не решаясь противостоять Дэвиду.

Партнёры совещались ещё минут сорок, но Мишель боялась даже предположить, что могла стать частью их обсуждения. Мистер Хёрли был из тех, кто всегда получал то, что хочет. Что он мог сделать с ней, когда понял, что Дэвид не позволит ему заполучить абсолютно всё?

Мишель как раз договорила с клиентом по телефону, как увидела тёмный костюм мистера Блейка, искусно обволакивающий его широкие плечи и стройную фигуру, которую он сберёг за рубежом сорокалетия. В его походке проскакивала резкость, не свойственная привычной размеренной поступи его шагов. Если бы Дэвид Блейк не умел так тщательно скрывать свои эмоции, Мишель подумала бы, что он на взводе.

И снова это сердце. Отчего оно так загремело о рёбра, громом отдавая в ушах? И грудную клетку спёрло, как в горящей комнате. Каждый раз, стоило мистеру Блейку приблизиться к ней, дыхание становилось тяжёлым и ломаным, словно она наглоталась угарного газа в той самой комнате. Почему Дэвид вызывает в ней такие эмоции? Страхи первого дня о том, что он окажется орущим и сумасбродным начальником, давно развеялись. Мишель поняла, что Дэвид Блейк совершенно не такой. Тогда чего она робела перед ним, как двоечница перед директрисой?

– Мишель.

Одно слово, сказанное его хрипловатым и низким голосом, заставляло вздрогнуть. Дэвид мгновение не издавал ни звука, просто глядя Мишель прямо в глаза, но затем будто одёрнул себя и приказал вернуться к тому, ради чего он здесь.

– Я… хотел бы принести извинения за ту сцену на совещании.

– Вы не обязаны, сэр! Это ведь просто кофе. Он входит в мои обязанности, как секретаря.

– Нет, не входит. Вернее, – Дэвид сам запутался в своих определениях и даже слегка занервничал, что было ему не свойственно. – Я знаю, другие секретари выполняют эту работу. Но я не хочу взваливать на вас эту неблагодарную заботу, думаю….

«Это ниже вашего достоинства?» – хотел сказать он? Но не договорил, чтобы не уязвить гордость Мишель. Она неверящими глазами смотрела на босса. Сильный и решительный мужчина, взрывающий залы суда своими вступительными речами, сейчас чуть ли не мямлил, стоя перед ней.

– В общем, я никогда не просил вас об этом и не попрошу. Хотел, чтобы вы знали.

– Спасибо, мистер Блейк. Это очень… мило с вашей стороны.

Он заставил себя не улыбнуться от того, что Мишель считала его милым, но от неё не ускользнул радостный лучик на его лице.

– Мистер Хёрли не имел права что-то требовать от вас, ведь вы работаете на меня. Он вообще не имел права… так себя вести. Но хочу предупредить вас. Пожалуйста, отнеситесь к моей просьбе серьёзно.

Мишель озадаченно кивнула.

– Мистер Хёрли иногда ведёт себя… неподобающим образом. Он может обидеть вас, сам того не сознавая. Сказать что-то оскорбительное, отпустить шутку. Не принимайте на свой счёт, такой уж он человек. Но… Будьте с ним осторожней.

То же самое посоветовал Дэн. Быть осторожной с Дэвидом Блейком.

Неужели в этой компании все представляют угрозу? От всех лучше держаться подальше?

– Ну хорошо, пойду к себе. Нужно ещё доработать стратегию защиты по делу Болтона.

Он бросил взгляд на букет ирисов, который пытался в упор не замечать. Кокетливые бутоны тянулись вниз, бархатные лепестки покрылись сухими трещинками, глубокая синева стала меркнуть, а букет увядать. Дэвид с сожалением проводил их молчаливым сочувствие и направился к своему кабинету.

– Мистер Блейк! – Окликнула Мишель. Она не хотела, чтобы он уходил. – Спасибо. За то, что вступились за меня там. И за то, что предупредили о мистере Хёрли.

Телефонный звонок разорвал их бессловесное шептание глазами. Пришлось ответить. Когда Мишель повернулась, Дэвид уже скрылся за стеклянной перегородкой, привычно покручивая бейсбольный мяч. Это помогало Дэвиду Блейку сосредоточится над непростым делом, которое он вёл уже три недели. Истцы никак не хотели идти на сделку, поэтому мистеру Блейку приходилось искать узкую лазейку там, где её не было.

Дело Болтона – групповой иск сразу от четырёх сотрудниц крупной строительной компании о сексуальных домогательствах на рабочем месте. Судя по всему, жалоб было гораздо больше, но женщин то ли запугали, то ли подкупили, чтобы они отказались от иска. Дэвид выступал как раз-таки от стороны ответчика, представлял того самого «сексуального домогателя», который распускал руки.

Из всех дел мистера Блейка это вызывало у Мишель отвращение. Она считала Дэвида порядочным и справедливым адвокатом. Каким бы громким не было дело, он всегда защищал «хороших парней» и не пытался обелить тех, кто действительно был виновен. Но сейчас он собирался оправдать крупного бизнесмена, который приставал к сотрудницам. Мишель стало горько от того, что идеальный образ Дэвида Блейка развеивался прямо на глазах.

Больше мистер Блейк цветов не дарил. Он был вежлив, учтив и галантен, как всегда, но манеры не выходили за рамки начальника и подчинённой. Он по-прежнему улыбался Мишель, но той дежурной улыбкой, что бросают коллеге, который для тебя ничего не значит. Дэвид так пытался казаться отрешённым и незаинтересованным в их общении, что Мишель не переставала думать об обратном.

Между ними что-то происходило. Эта наэлектризованность чувствовалась на расстоянии. Похожий звук слышишь, когда идёшь вдоль линии проводов в безлюдном поле.

Дождь никак не унимался и решил затопить Балтимор. Все в офисе притихли, не желая ни звуком, ни шорохом перечить буйству стихии. Мишель уже предвкушала, как доберётся домой, скинет неудобную офисную одежду и влезет в свой пушистый халат и вязаные носки. Откроет бутылочку пино-нуар и не расстанется с книгой до позднего вечера, как придёт время укладываться спать. Для таких вечеров дождь был хорошим товарищем.

Когда Мишель вышла из крутящихся дверей на улицу, её тут же обдало промозглым ветром. Было только начало шестого, а пасмурность так затянула улицы, что хотелось, чтобы фонари поскорее зажглись. Стена из дождя шухнула с новой силой и звучала льющимся водопадом.

Как же не хотелось покидать это укромное местечко под крышей. Судя по собравшимся под навесом сотрудникам, которые вслед за ней высыпали на улицу под конец рабочего дня, они были с ней солидарны. Но одни из них бросали «увидимся» на прощание и бежали на крытую парковку, к своим машинам с сухим, уютным и тёплым салоном. Других уже поджидали такси или личные водители – стоило только спуститься со ступеней и запрыгнуть в услужливо открытые двери.

У Мишель не было ни машины, ни водителя, ни даже коллег, кому можно было сказать «до завтра». Обычно она добиралась до своей квартирки на автобусе. Узнай Шерри или какая-нибудь Тереза Палмер о том, что она пользуется общественным транспортом, а не «Убером», они бы ещё долго хлопали ресницами, пытаясь понять, она шутит или нет.