Кащей с Берсеневки

– Проходи, проходи, – бодро начала я, пропуская его в прихожую, – кофе будешь?

– Спасибо, ой.., – интеллигентный Володька очень смущался, а тут еще в коридор выплыла Маргоша в желтом махровом халате. И у мужика душа, видно, в пятки ушла от неожиданности.

Нахалка, – подумала я о Марго, – зачем же так мужика пугать? Могла бы и переодеться. Все-таки незнакомый человек приехал. Но Маргоша, невозмутимо поправив театральным жестом съехавшие на нос очки, чинно произнесла:

– Маргарита.

– Владимир, – заикаясь, ответил Симаков.

Наконец все расселись в гостиной, перед каждым из нас дымилась чашечка ароматного кофе, который я сварила самолично, презирая пахнущий мужскими носками быстрорастворимый шедевр, «лучшие зерна которого», если верить рекламе, умные люди «уже отобрали для себя».

– Ну, рассказывай, – подбодрила я друга, – только давай все по порядку, без суеты, со всеми подробностями.

– Хорошо, – сказал Володька, отхлебнул кофе и начал говорить.

… Прошел уже почти месяц, как его дедушку, семидесятипятилетнего пенсионера, нашли мертвым в квартире его знакомого, тоже пенсионера, Юрия Андреевича Переплетчикова. Самого Юрия Андреевича дома тогда не было. Он лежал на обследовании в кардиологической клинике им. Бакулева. А чтобы квартира, находящаяся в элитном доме, не пустовала, то Переплетчиков и предложил своему старому другу, Петру Семеновичу Симакову, немного пожить в ней.

Переплетчиков всю свою жизнь посвятил собиранию различных орденов, медалей, значков, ставших теперь раритетами. И совершенно естественно волнуясь за сохранность коллекции, он и попросил Петра Семеновича, присмотреть за ней.

– А почему же он не подключил квартиру на охрану? – вклинилась Маргоша в плавно текущий рассказ.

– Да черт его знает! – в сердцах крикнул Володька. – Сейчас уже это не важно – деда-то моего нет, а квартира стоит…

– Володь, ты пойми, мы же сыщики, для нас важна каждая мелочь, поэтому ты не обижайся, а рассказывай все, что знаешь. А уж выводы мы сделаем сами, – сказала я.

– Хорошо, хорошо, извини, Ян, я буду выкладывать все, что знаю, – засмущался снова Симаков.

– Может, этот Переплетчиков чересчур жадный? Потому и не разорился на охрану? – предположила Маргоша. – Коллекционеры, они ведь все очень прижимисты. И только на свои шедевры, «игрушки» и могут раскошеливаться. Кстати, а где он сейчас, этот Переплетчиков?

– Да дома, конечно, где же ему еще быть? Как только узнал, что коллекции его угрожала опасность, так вмиг из больницы примчался. Все недуги разом отступили, – зло бросил Вовка. – А когда понял, что охранять квартиру теперь некому, то вообще в больницу не вернулся.

– А мне вот одна бабулька, соседка, говорила, что ставить на охрану квартиру – это давать лишний повод ворам. И … ментам, – снова забубнила Маргарита.

– Ты что, рехнулась что ли? – возмутилась я, – ведь квартиру и ставят на охрану в полицию.

– Ну, бабка эта так считает, что менты сами могут спокойно снимать с сигнализации квартиры в отсутствие хозяев, да и грабить «по маленькой».

– Дура твоя бабка, – разозлилась я, – ну, подумай сама, на кой черт ментам грабить то, что они же и охраняют?! Если что-то пропадет, первым делом ведь на них могут подумать. Я еще ни разу не слышала, чтобы ограбили квартиру, стоящую на охране. И вообще, какое это имеет отношение к нашей истории? Не мешай, пожалуйста.

Маргоша надула губы и обиженно засопела.

– Так, Володь, продолжай, пожалуйста, – сказала я, бросив гневный взгляд на Маргошу, которая, назло мне, стала громко отхлебывать кофе из своей кружечки, зная, что я не выношу этого звука.

– Ну что еще вам рассказать? – развел руками Вовка. – Дед всего-то недельку там и пробыл. Я ему звонил туда каждый вечер, справлялся, как дела, как самочувствие. А однажды вечером … он не взял трубку.

Я занервничал, приехал туда сам, стал в дверь звонить, но никто мне не открыл. Я прислушался – где-то в комнате был слышен разговор. Ну, я и испугался, вызвал полицию. Они сначала все проверяли – мои документы, соседей звали, я чуть было сам не поубивал их там всех… Наконец, вскрыли квартиру, а там, в комнате у стола, дед мой на полу лежит…Уже холодный. Оказывается, это телевизор работал, вот почему мне показалось, что там кто-то разговаривает.

– А как он был убит? – тихо спросила я.

– Да по голове ему чем-то шарахнули тяжелым. Сразу насмерть, – врач так сказал.

– Погоди, погоди, – прервала я его, – это что же получается, если его по голове ударили, а дверь, как ты говоришь, была закрыта, то, значит, он все-таки кого-то впустил в дом, потому что убийца, сделав свое гадкое дело, осторожно закрыл квартиру на ключ. Или она захлопывается?

– Да, дверь захлопывается, но менты сказали, что дверь была именно закрыта на ключ. Выходит, что дед все же кого-то впустил, – устало согласился со мной Володька.

– А ключи от квартиры нашлись?

– Да в том-то и дело, что преступник, похоже, уходя, ключи унес с собой…

– Да… дела… А врач, констатируя смерть, определил время убийства?

– Да, это случилось приблизительно от трех до пяти вечера.

– А во сколько ты обычно ему звонил?

– Почти всегда после программы «Время», дед ее просто обожал, и я старался не мешать ему смотреть любимую передачу.

– А ты случайно не помнишь, какой канал работал, когда вы с полицией ворвались в квартиру?

– Да ты что, Ян, я от ужаса и горя тогда совсем помешался. Все не верил, что деда больше нет. Он же меня вместо отца с матерью вырастил. Они ведь погибли в автокатастрофе, когда я совсем маленьким еще был.

Володька отвернулся. Видно, тяжелые воспоминания требовали выхода наружу. Он шмыгнул носом.

Мы с Маргошей тактично молчали и ждали продолжения рассказа.

Немного погодя Симаков-младший продолжил:

– Меня тогда еле в чувство привели, соседка этого Переплетчикова гадость какую-то в стакан налила и заставила выпить. Пахучая, жуть. Но трясти перестало.

– Наверняка, валерианка, ее мужики на дух не переносят, – вновь подала голос Марго.

– Володь, скажи, пожалуйста, а ты случайно не понял, что-то пропало у Переплетчикова, ну, скажем, какие-нибудь раритеты – картины, книги, драгоценности, может быть? – спросила я.

– Да вроде бы и нет и да. Я толком не понял. Да и не до того мне было тогда… Я как в тумане был… Почти ничего не соображал от горя. Потом меня несколько раз вызывали в полицию, задавали кучу всяких вопросов, да что толку… убийцу так до сих пор и не нашли.

А недавно, когда я пришел к следователю, чтобы узнать, как ведется расследование, так он на меня наорал и выгнал. Сказал, что у него таких убийств целое море… А он всего один. «Ищем, ищем, вы не волнуйтесь, найдем когда-нибудь», – он прямо так и сказал мне, гад, – скрипнул Володька зубами. – Вот я и решился обратиться к частнику, авось, за деньги шустрее искать будут. Открыл газету, и тут вдруг на твой телефон наткнулся… Ян, ты не думай, я вот зарплату получу и сразу же с тобой рассчитаюсь, – Володька снова заволновался.

– Да прекрати, пожалуйста, мне от тебя никаких денег не надо. Ты давай-ка вот что. Дай мне адрес этого самого Переплетчикова и телефон заодно. И еще, Володь, если что-нибудь вспомнишь интересное, ну, какую-нибудь деталь, которая сейчас не всплывает – так бывает, – то сразу же мне звони. Или Маргарите. Вот номера наших мобильных. Домашний ты знаешь.

Проводив расстроенного Володьку до двери, я сказала ему на прощание:

– Мы обязательно найдем того, кто убил твоего дедушку. В отличие от следователя, у нас с Маргошей сейчас на руках только твое дело. Поэтому, думаю, что скоро ты услышишь какие-нибудь новости от нас. Держись и верь в нас, мы постараемся тебе помочь!

Володька улыбнулся, лицо его разгладилось.

Глава 5. Алмазный фонд на дому

– А зря все-таки ты ушла из рекламы, – иезуитским тоном произнесла Маргоша.

– ?! – я молча воззрилась на Марго.