Дорога на фронт

Во время бомбёжки фашистов, все железнодорожные разъезды и станции, а так же и насыпи, во многих местах, были сильно разрушены. Благодаря чему, создались многокилометровые пробки. График движения всех поездов безвозвратно нарушен.

В Астрахани скопилось большое количество подвижного состава. Обстановка стремительно ухудшается изо дня в день. Ремонтные бригады путейцев и бойцы железнодорожных частей РККА трудятся целыми сутками без передыха.

Как только удастся восстановить расписание, все военнослужащие тут же отправятся в подразделения, к которым приписаны. Но это случиться не раньше, чем через сутки.

Мест в переполненном зале для ожидания, увы, не нашлось. Три лейтенанта с майором расположились в одной из теплушек, стоявшей на площади возле вокзала. Благо, что их оказалось в избытке. Офицеры хорошо подкрепились. Расстелили шинели на дощатом полу и дружно отправились на боковую.

Ближе к полудню, командировочные разом проснулись. Они пообедали и сразу же выяснили, что продовольствие, взятое ими в Баку, почти что закончилось. Офицеры отправились в городскую комендатуру. Там, как всегда, отстояли длинную очередь и предъявили сертификаты РККА.

Им выдали ордеры на получение «сухого» пайка. С подписанными начальством бумагами пришлось прогуляться на воинский склад, расположенный в противоположном конце протяжённого города. Затарившись пищей на пять дней вперёд, они все направились обратно, к вокзалу.

После плотного ужина офицеры узнали, что первый поезд пойдёт в шесть утра. Они стали думать, чем бы заняться до этого времени? До наступленья рассвета, делать им было, в общем-то, нечего.

Кто-то из пехотинцев с грустью сказал: – Как жаль, что Астрахань стали бомбить по ночам. А то отпросились бы у Степана Сергеича, сходили бы в парк «Культуры и Отдыха» и познакомились с местными девушками. Потанцевали, проводили красавиц домой, а потом, вернулись назад.

Пожилой офицер пристально глянул на закавказских парней. Было понятно, что они застоялись от большого безделья, словно крепкие кони. Он усмехнулся, но ничего не сказал.

Майор хорошо помнил то время, когда был и сам таким же молодым и горячим, как три лейтенанта. В те далёкие годы, он точно так же, бежал на свидания к юным девицам.

Степан Сергеевич отошёл в угол теплушки, в которой они провели прошедшую ночь. Постелил шинель на полу подальше от двери. Лёг на бок так, чтобы пистолет был всегда под рукой, и мгновенно уснул.

Яков посмотрел на майора и невольно подумал: – «Что значит опытный боевой офицер, много бывавший на фронте. Давно научился, спать про запас, в любое свободное время».

Приближение к фронту

Утром двадцать седьмого августа, Степан Сергеич встал самым первым. Стараясь не разбудить молодёжь, он быстро привёл себя в полный порядок. Немного открыл откатную дверь так, чтобы проскользнуть в щель бочком, и тихо выбрался из тесной теплушки.

Майор легко спрыгнул на землю, отправился на астраханский вокзал и отыскал коменданта. Тот проводил совещание прямо на железнодорожном перроне. Наконец, уставший за ночь, капитан разогнал своих подчинённых с важными для них поручениями.

Пожилой офицер подошёл и спросил: – Как ведутся дела с отправкой войск к Сталинграду?

Серый от недосыпа военный сказал, что на подступах к сортировочной станции сформировали «двойной» эшелон. В него входят платформы с воинской техникой и теплушки с солдатами. Кроме того, к нему прицепили плацкартный вагон для командиров РККА.

Степан Сергеич вернулся назад. Разбудил трёх ребят и дал им минуту на сборы. Услышав долгожданный приказ, Яков с товарищами тотчас оживились и быстро собрали свои немногие вещи.

Все выпрыгнули из «товарняка», бывшего домом две ночи подряд. Направились в указанном им направлении, и среди множества длинных составов нашли то, что было нужно. Майор пообщался с проводником и показал ему документы. Железнодорожник открыл для него одну из дверей. Офицеры шагнули в купе на четырёх человек и стали в нём размещаться.

На правах старшего в группе, Степан Сергеич занял нижнюю полку, что была расположена спиною по ходу движения. Бакинцам осталось лишь положиться на жребий.

Они извлекли из коробки три очень похожие спички. Отломили у одной деревяшки кусочек с нижнего края и получили две длинных и одну короткую палочку. Яков крепко зажал их между пальцев. Ребята тотчас разыграли – кому, где ложиться?

Армянин Хорен Гаракян оказался самым везучим из тройки ребят. Он расположился через проход с пожилым офицером. Яков и другой пехотинец – Тофик Бабаев, быстро устроились на жёстких верхних местах.

Немного позднее, вошли ещё два молодых лейтенанта. Из доклада майору, Яков узнал, что они сопровождали бойцов, ехавших в обычных теплушках. Пехотинцы пришли уже после делёжки. Им достались места на третьем ярусе полок, расположенных под крышей вагона.

Все предыдущие дни, солнце светило вовсю. Жара в городе Астрахани стояла ничуть не слабее, чем в знойном Баку. Температура под потолком поднялась удивительно сильно.

Забравшись на верхотуру, лейтенанты тотчас ощутил весьма неприятную вещь. Воздух там оказался горячим, словно на врхнем полке русской бани. Ребята утешали себя: – Ничего! До Сталинграда всего четыреста с небольшим километров. Доедем туда с ветерком, за восемь, самое многое, за десять часов.

Бакинцы согласились с двумя офицерами, но все они очень сильно ошиблись. В семь утра поезд тронулся в путь. Вот только двигался он удивительно медленно. Совершено не так, как раньше думали молодые ребята.

Вагоны скрипели всеми суставами и, как корабли в бурном море, сильно качались то вправо, то влево. Они катились вперёд со скоростью старой телеги, что ехала по плохому просёлку. То есть, в лучшем случае, делали двадцать километров за час.

К удивлению Якова, встречная колея была тоже заполнена до последней возможности. В сторону Астрахани, один за другим шли большие составы. Они оказались набиты ранеными красноармейцами и беженцами из Сталинграда.

В нескончаемых эшелонах виднелось много платформ, нагруженных огромными ящиками, сколоченными из толстых досок. Как хорошо знал зенитчик, в них находилось станки и машины с заводов. Их с невероятной поспешностью увозили от наступавшего фронта.

Меж тем, солнце стремительно поднималось к зениту и светило всё ярче. Температура быстро и резко повысилась. В тесном купе стало нечем дышать. Поэтому, майор приказал: – Открыть окно настежь и всем спуститься на нижние полки.

Оказавшись внизу, Яков рванулся на помощь Хорену, что пытался исполнить приказа командира. Они крепко взялись за гнутые железные скобы, и потянули к земле деревянную раму, рассохшуюся от продолжительной службы. Она даже не тронулась с места. Действуя в четыре руки, друзья навались всем весом, и с огромным трудом опустили её до уровня столика.

Разгорячённый молодой человек высунул голову в открытый проём. Зенитчик повернулся лицом к Сталинграду и подставил лицо ветерку. Непроизвольно, он глянул по ходу движения. Выяснилось, что рельсы, идущие к северу, делали небольшой поворот в правую сторону.

Из-за изгиба низенькой насыпи, парень увидел, что дальше, бежали другие составы. Причём, все они двигались с весьма небольшим интервалом. Их разделяло пространство всего лишь в один километр, если не меньше. Сзади была та же картина.

– «Да у них разрыв-то совсем ничего». – удивился зенитчик: – «Ведь чаще всего, дорога идёт по прямой, как стрела, а не по длинной дуге, как теперь. Не везде можно понять, как же дела впереди? Случись что, на дистанции, тяжёлый «сдвоенный» поезд не остановится достаточно быстро. Паровоз сильно врежется в последний вагон, и случиться большая беда».

Тут он увидел мужчину, стоявшего возле путей с флажками в руках. Лейтенант бросил взгляд вправо и влево. Он разглядел цепочку людей, уходящую до горизонта. Они располагались на расстоянии тысячи метров один от другого и все смотрели по ходу движения.