Чужая жизнь

Окна здесь маленькие, север всё же — тепло берегут, неудобно гранаты закидывать. Приходится сначала стекло бить, а потом гранату в комнату просовывать, но ничего приноровились. Степан короткой очередью из автомата стекло вместе с рамой в комнату заносит, я гранату пропихиваю. Стены толстые, так что нам не достаётся, а что творится внутри, я даже представить не берусь.

Четыре гранаты в дом пристроили, уж не знаю, сколько комнат там, но стоны слышны нормально. Пора нам сваливать, пока не началось. Доброго утра мы хозяевам пожелали, пора и честь знать, но уходить с пустыми руками не в моих правилах.

Пока Степан сёк поляну на предмет появления диких фрицев, я вытрясал тех четверых, что мы на крыльце завалили, а потом и часового. У него был ещё и ранец за плечами болтался. За что я ему сказал лишнее «спасибо».

Всю мелочёвку пристроил в ранец. Часовой был очень небедным малым. Понятно, что загрузился и дополнительным автоматом, и про пистолет не забыл, но подарки быстро закончились. К тому же нам пора было сваливать.

Со стороны длинного дома доносятся очереди из финских автоматов, они звуком отличаются, и одиночные выстрелы из мосинок. Значит там финны, а здесь немцы. С кем там финны воюют? Хорошо бы сами с собой. Ещё здесь одно дело сделаем и можно валить. Махнул Степану, подскочил к двери, закинул в проём ещё одну гранату и рванул через площадь обратно к сельсовету.

Нет не за тем, зачем все подумали. Сельсовет мы навестим в другой раз. Подскочив к броневику, я шустро залез на него, откинул люк и закинул внутрь две немецкие гранаты. То же самое проделал и Степан с грузовиками, после чего мы побежали оттуда, но не к сельсовету, а вправо, в проулок. Расположение улиц в посёлке, перед вылазкой, я выучил наизусть.

Всё-таки замедление семь секунд это замедление семь секунд, за такое время, если припрёт, можно добежать до финской границы, благо она здесь недалеко. Мы, правда, не так далеко отбежали, поменьше, но метров на десять успели и неэстетично упали на влажную от тумана землю.

Первым взорвался броневик, нет, не взорвался, гранаты в нём, а я так надеялся, что взорвётся, но не судьба. Затем по одной взорвались гранаты под грузовиками. Прошелестели осколки, и один из грузовиков занялся сначала несильным, но всё увеличивающимся пламенем. Броневик тоже пыхнул огоньком. С чего непонятно, но неожиданно приятно.

Вот это милое дело! Удачно я в машине бензин из канистры вылил, и не рассчитывал на такую удачу. Так — чисто нашкодить хотелось. Теперь ноги отсюда. Проулок вывел нас на соседнюю улицу, и мы, не спеша потрусили по ней, удаляясь от центра посёлка с всё разгоравшейся суматошной стрельбой.

— Нормально так попрощались. Спасибо давешним финнам, поделились гранатами. — Негромко сказал я Степану. Тот, оглянувшись назад, чуть хмыкнул.

Улица заканчивалась. Мы подошли к крайнему дому с куцым огородиком и покосившимся забором, наполовину скрытыми клочьями тумана. Теперь Степан придержал меня. Остановились, он прислушался и мне показалось, что даже принюхался, так настороженно мой напарник выглядел. Я, чтобы не маячить присел на одно колено, наставив автомат в другую сторону. Хотя сам я кроме отдалённой разгорающейся стрельбы ничего не слышал, но лучше перебдеть.

Вот Степан тронул меня за плечо и поманил за собой. Зашёл он не в рядом находящийся двор, а перешёл на соседнюю сторону улицы и по-хозяйски двинулся через соседнее подворье на огород. В это время на площади опять грохнуло, и поднялся столб пламени. Или броневику или машине крандец. Недаром сходили, прогулялись. Почти тут же защёлкали беспорядочные выстрелы. Вот это похоже на боезапас броневика. Значит и броневик отжил свой недолгий век. Тушить его никто не полезет. Не те у немцев правила.

Через двадцать минут мы подходили к первой точке сбора. Лес начинался почти сразу за посёлком, и отсюда было видна дорога. Степан так же сторожко вёл меня, а я, проникшись важностью момента, старался ему не мешать. Что-то рано я расслабился, надо мне потом спросить, что ему не понравилось в том дворе.

Ага, вот и ребята — Фёдор вырос из тумана, как из воды вынырнул. Я окинул всех глазами. Ристо с Костей со снайперскими винтовками, Фёдор с Мишей с ручными пулемётами, ну и мы со Степаном с автоматами.

О, жук! Я только сейчас заметил, что у него два автомата. Тоже где-то оторвал и ранец у него ещё один спереди висит. Кивнув одновременно всем, я опустился на траву, скинул ранец и, положив сверху него автомат, задал давно мучивший меня вопрос.

— Степан, чего ты в первый дом то не пошёл? — Видно я сказал, что-то не то. Пограничник подозрительно оглядел меня, как будто только увидел, но ответил.

— Так хозяин на крыльце сидел. Ты что не слышал? И табаком пахло, видно курил недавно. — Все настороженно смотрели на меня. Надо выкручиваться. Впрочем, отмазка у меня стандартная и пока непробиваемая. Я как можно безразличнее пожал плечами.

— Ох, Степа, я себя то, не помню, а ты не слышал, не видел. У нас только один пулей в голову шандарахнутый и хорошо, что один. Я сейчас за тобой как собачка на верёвочке шёл, отстал бы, заблудился. Вообще ни на что не реагирую. — Вроде прошла отмазка. Степан, видно только вспомнив, про моё ранение, отвёл взгляд и пробормотал, обращаясь ко всем.

— Не реагирует он. В бою лучше меня соображает. Один раз нам точно жизнь спас, если бы не он убили бы нас у школы, и машину сжёг, и броневик взорвал. Я и не сообразил сразу, а он так себя ведёт как будто в его внутреннем уставе всё по полкам разложено — ни секунды лишней не думает. — Я тут же облегчённо сказал, уводя разговор со скользкой для меня темы.

— Так-то в бою. Там проще. А машину? Как виселицу увидел, руки тряслись хоть какую пакость сделать. Ты мне вот что скажи, где автомат взял? А ранец? Не было же у тебя. — Степан задорно улыбнулся.

— Автомат и патроны у немца, у школы, он чуть дальше в дверях валялся, а ранец в грузовике, на полу. Сам же постоянно твердишь: «не пропадать же добру» — и все пятеро пограничников негромко рассмеялись.

Вот язва, он меня ещё и подкалывает, и не скажешь ничего. Всё правильно — всё в дом. Пусть привыкают собирать продукты и боеприпасы в бою. Ну а теперь то, что меня волнует больше всего.

— Фёдор, как прошло? — Фёдор ответил сразу, видно, что вопрос давно ожидал.

— Хорошо прошло. Лодка, правда, только одна, но тоже четырёх вёсельная, так что поместились все. Сетей только две штуки, больше на кольях не сушилось, а искать времени не было. А так, всё нормально. До леса проводили, дорожку дальше натоптали, в лес ложный след сделали. Всё пучком как ты говоришь. — Ребята опять засмеялись. Ну и ладненько, нашим проще, ждём облаву.

Молодец всё же Степан, если бы не ранец из машины, сидели бы и сосали лапу. Ранец был забит продуктами полностью, даже шмат сала килограмма на два в тряпочку завёрнутый присутствовал.

Пока мы перекусывали, чем немецкий водитель поделился, и распределяли оружие, туман рассеялся. Стали проявляться детали окружающего нас пейзажа, проступил густой перелесок на опушке, убрели по своим делам тучи, прояснилось небо. День готовился вступать в свои права. Очередной бесконечный летний день. А как в предрассветном тумане хорошо было, ни комаров бесчисленных, ни вездесущей мошки, ни надоедливых немцев с финнами, ни войны.

Суматошная стрельба в посёлке закончилась. Хотя отдельные выстрелы из различного оружия ещё иногда проскакивали, но вот утихли и они. Машина тоже, похоже, прогорела, жаль на вторую пожар не перекинулся. Далеко они друг от друга стояли. У Степана нет моего детского опыта, а у меня не было времени во втором кузове нормально пошариться.