Чужая жизнь

Третий секрет стоял не там, где я его ждал, совсем не там, я даже растерялся слегонца от такого подарка. Значительно ближе к мосту и пулемёт контролирует обширный плёс и часть реки. Прикинув угол обстрела, я повеселел. С этой точки я доставал до моста влёгкую, здесь было метров четыреста. И мост, и часовые, и часть пулемётной точки на мосту мне были видны как на ладони.

Финнов на этом посту было четверо, два пулемётчика, рядовые видимо, развалившихся у станкового «Максима» на колёсах и двое каких-то чинов, азартно резавшихся в карты, чуть поодаль от пулемёта, почти на самой тропе. Вот с них я и начал.

Можно было уже не скрываться и картёжники, схватив короткую очередь из автомата, дружно брыкнулись на землю. Получилось совсем не тихо, и второй номер пулемёта судорожно обернулся назад.

«Поздно ребята пить боржоми, когда почки отвалились». Вторая очередь перечеркнула рядом лежащие тела. Я шустро подскочил к пулемёту, отвалил в сторону скребущего ногами первого номера и взялся за тёплые рукоятки «Максимки».

«Ну, здравствуйте ребятки. Доброго утра не желаю. Сегодня оно у вас не доброе». Никогда я не стрелял из такого «станкача», но при всём анахронизме этого пулемёта, хорош он тем, что делить очередь на короткие не требуется. Ни ствол не поведёт от перегрева, ни патроны не кончатся, так как их в коробке двести пятьдесят штук, ни прицел не собьется, ибо колёса в мох вросли. Долбить можно пока вода в кожухе не выкипит или пулемётчика пуля не остановит.

Длинная очередь стеганула, по троим солдатам, настороженно вглядывающимся в мою сторону. Прошлась по перилам моста, добежала до пулемётной точки, опрокинула едва видимого мне пулемётчика и остановилась на пулемёте. Я видел сам пулемёт сзади и немного сбоку, но мне этого хватило. Выбить пулемёт — это не просто убить пулемётчиков, главное, чтобы смене не к чему было возвращаться. Вот этим я и занимался, корёжа сам пулемёт пулями. Раздолбав всё до чего смог дотянуться, я перенёс огонь на выскакивающих на мост и дорогу пехотинцев.

Похоже, землянки или палатки были с той стороны и выскочившие на мост, пока я занимался пулемётом, солдаты, сразу же попали под очередь. Двое последних получили по паре пуль в грудь, одному прилетело, куда-то в самый низ живота, а самому первому из этой четвёрки досталось по ногам. Это получилось случайно, но очень удачно. Раненный финн корчился на досках моста, оглашая окрестности дикими криками. Я как раз перестал стрелять и, воспользовавшись этим, к раненному солдату подскочили ещё двое.

— Нет, ребята, в другой жизни. — Пробормотал я себе под нос.

Пулемёт опять забился в моих руках и двое добровольных санитаров легли на дорогу рядом с раненым. Всё. Надо бежать к мосту, а то обойти меня как два пальца об асфальт. Хотя асфальта и в моё время на местных дорогах не было, но эти шустрики и по лесным тропинкам носятся как спринтеры.

Рванул я прямо с низкого старта, и почти успел к началу представления. Удачно, что снайперка так и была закинута за спину, а в руках был автомат, в котором я на бегу поменял магазин. Незадолго до края леса я притормозил и схоронился за высокой разлапистой елью, хотя сержант рвался вперёд. Даже приструнить пришлось салабона.

— Куда с голой шашкой на танки? — Вовремя я.

Только приник к толстому шероховатому стволу, как послышался топот ног и на узенькой тропинке показались трое финнов.

Ну, уж, нет, ребята, сегодня вам больше не бегать. Очередью досталось, всем троим. Они меня уже пробежали, и стрелял я слева и сзади. Хорошо попало, не всем насмерть, но это не важно, с такими ранениями к активной жизни можно вернуться только через пару месяцев, если сильно повезёт, но у них это явно не сегодня. Оставлять за спиной живых врагов я не собирался. Опять две короткие очереди и смена магазина.

Теперь к опушке. Следующую тройку я поймал уже на дороге. Стоя на одном колене за толстой сосной, я не торопился. Сержант тоже притих — парень опытный, мишенью становиться не хочет.

Ждать нам долго не дали, ещё трое выскочили, перебежали через дорогу и рванули к лесу. Я их не видел. Зачем из-за сосны высовываться? Всё прекрасно слышно. Огонь я открыл практически в упор, финны меня совсем не ожидали. Стоял то я на колене, высунулся и сразу начал стрелять. Так же одной очередью провёл, снизу вверх по диагонали, по всем троим. Благо автомат при стрельбе вверх закидывает, а потом добил тремя короткими очередями.

Опять смена магазина. Нельзя оставлять в магазине, мало патронов, лучше сразу смениться, но теперь автомат мне не сильно нужен, взялся за винтовку, автоматически глянул на часы. Всего без пяти девять? А показалось, что пара часов прошло.

Где там наша «непобедимая и легендарная»? На звуки боя сейчас такая толпа народа набежит! Только подумал об этом, разглядывая в оптику мост, как из леса противоположной стороне реки выметнулась толпа красноармейцев.

Надо сказать, что финны среагировали сразу, несколько голов поднялись с той стороны невысокой насыпи, но я этого и ждал. Захватил в прицел, чью-то бестолковку. Дрогнула винтовка, приклад толкнул меня в плечо, быстрая перезарядка, ещё одна голова, опять толчок в плечо и тут финнов захлестнули набежавшие красноармейцы.

Блин! Сколько же вас? Люди всё ещё выбегали из леса. Ага, вот и раненных потащили, в прицеле промелькнула знакомая девчонка. И ты здесь? Хорошо, что не в первых рядах, с тебя станется. Пора и мне на дорогу. Оставил винтовку в невысоких ёлочках, перехватил поудобнее автомат, короткой перебежкой добежал до дороги и увидел пяток финнов, торопливо устанавливающих пулемёт. В этот раз, какой-то «ручник». Сто метров через мост не расстояние. Всех выкосят, если успеют.

— А вот хрен вам по всей роже! — Мелькнула злорадная мысль.

— Держите гостинцы. — Лимонки на поясе, усики чеки чуть разогнуты.

Один взрыв, второй, третий, одну лимонку придержал и трёх за глаза. Две гранаты немецкие из-за пояса на спине выдернул и уже не сильно торопясь, размашисто, отправил их на ту сторону дороги в перелесок.

Вроде всё. После пяти гранат там ничего живого остаться не должно было. Пора и мне на дорогу, а то пристрелят сгоряча, а я ещё не доложился. Вышел, не торопясь и поднялся на невысокую насыпь, разглядывая своих финских «крёстничков», побитых осколками гранат.

— Стоять! Лежать! Руки вверх! — Фальцетом запищал подбегающий ко мне первым, совсем молоденький пацан в щегольской командирской гимнастёрке, хромовых сапогах и почему-то совсем без оружия.

— Да иди ты в задницу! Командир на лихом коне! Скачи дальше! Финны в лесу ещё не закончились. — Неожиданно вырвалось у меня.

Пацан опешил до такой степени, что даже притормозил, беспомощно оглядываясь на подбегающих с ним красноармейцев.

— Товарищ старшина! На той стороне пулемёт приберите, только аккуратнее, в лесу могут быть финны. — Уже спокойнее обратился я к невысокому кряжистому старшине, с винтовкой с примкнутым штыком, накатывающим на меня как небольшая танкетка.

— Сдать оружие. — Опять заверещал командирчик. Вот неймётся ему, от его визга даже старшина поморщился.

— А ты мне его давал? — Сдерживаться я не собирался, щадить самолюбие этого салабона тоже.

— Пойди, убей немца и возьми себе оружие, если своё не сохранил. Вон на мосту пяток моих валяется и на той стороне насыпи. Можешь забрать, дарю. — После чего обращаясь к старшине, и демонстративно игнорируя возмущённого политработника, видимо это оно — слишком сильно воняет, представился.

— Товарищ старшина! Сержант Малахов, восьмидесятый погранотряд, 3-я пограничная комендатура. Дайте десяток бойцов, там, в лесу ещё два «Максима», десяток винтовок и боеприпасы. Только один «Максим» на треноге. Как его тащить не представляю. — Старшина только хмыкнул и удивлённо покрутил головой.