Жестокий 3. Искупление

Убедительно. Свидетелей действительно много. И все смотрели на него, всего такого сияющего в своём белоснежном, дорогущем костюме. И видели рядом меня, тут без сомнений. Я замечала на себе эти взгляды. И хоть одета я тоже недёшево, а всё же рядом с Диасом выгляжу, как и большинство простых женщин – инородным телом.

Желая закончить, наконец, эту непонятную встречу, иду за Диасом в его апартаменты. Нас встречает стильный кабинет и никакого намёка на кровать или красную комнату с цепями, свисающими с потолка. Уже хорошо. Хотя моё беспокойство не унимается.

– Прошу тебя, присаживайся, – кивает он на диван, сам садится на второй напротив. Между нами столик с напитками и закусками. Жаль, мне нельзя пить. Не мешало бы немного успокоиться.

Осторожно опускаюсь на диван, смотрю на Диаса. А он на меня. Слегка улыбается, спокоен, каждое движение выверенное, ленивое, как у сытого кота.

– Вы не представились, – начинаю разговор первой.

– А зачем? – выгибает он чёрную бровь, из-за чего шрам на его виске приходит в движение, привлекая моё внимание. Непростой он человек. Очень непростой. И мне не следовало идти на поводу у Машки и переться сюда, где я вообще никак не защищена. А дома сын, которого я оставила почти с незнакомым человеком. Нет, няня из надёжного агентства, опытная, со всеми документами и так далее, но это не отменяет того, что я бросила маленького сына ради сомнительных развлечений. – Ты ведь уже изучила информацию обо мне. Интернет, конечно, всё не расскажет, но самое главное, включая имя, ты должна была узнать, – иронично усмехается, отчего я начинаю чувствовать себя школьницей. Шли бы вы, мистер Диас, в жопу со своими насмешками. Самоуверенный хрен.

– С чего вы взяли, что я вообще интересовалась вами? По-моему, это вы хотели встретиться наедине. Судя по тому, что моя сестра до сих пор не появилась, а мы с вами в отдельной комнате, – неожиданно я стойко выдерживаю подачу и красиво выхожу из ситуации, показывая всем своим видом, что девочкой на ночь не стану и он слегка лоханулся с выбором постельной грелки.

– Дай подумать… – тянет он, раскидывая руки по спинке дивана. Расслабленная поза, широко расставленные ноги. Ну прямо уверенный в себе самец. – Ты молодая мать, живёшь одна. Почти никуда не ходишь, не считая пробежку пару раз в неделю и прогулки с ребёнком в парке. Ты явно чего-то боишься или от кого-то скрываешься, судя, опять же, по уединённому образу жизни и походам к психологу. Ты пережила насилие и хоть сейчас тебе ничего не угрожает, ты всё же опасаешься угодить в опасную ситуацию снова. Исходя из всего вышеизложенного, вы с твоей сестрой не могли не забить в поисковик мою фамилию. Я не прав?

Чтоб тебя. Вот тебе и мистер Диас. Основательно подошёл. Так основательно, что знает обо мне больше, чем я сама. Ещё один повод послать его куда подальше как можно вежливее и больше никогда не бегать ни на какие открытия. Чем меньше богатых, властных мужиков, чем меньше проблем. Самое страшное, что он знает, где я живу и о сыне… И в случае чего может надавить, запугать, шантажировать и кто знает, что ещё. Плохо. Очень плохо.

Имя я его, конечно же, запомнила. Уэйн. Уэйн Джон Диас.

– Не слишком ли много ненужной вам информации? Или вы решили на мне жениться? – отвечаю кратко, потому что сложно не признать, он всё-таки меня уделал. И запугал. Хотя для последнего много труда не требуется, я и тени своей опасаюсь.

– Я всегда осторожно и внимательно подхожу к своей цели.

– И какая же у вас цель? – спрашиваю, сцепив пальцы в замок. Подсознательно хочется защититься от его пронизывающего взгляда. Что-то не так с этими глазами.

– Познакомиться с тобой поближе. Ты мне понравилась, – отвечает без запинки Диас.

– Странный способ.

– У меня не так много вариантов. Это, – обводит взглядом пространство вокруг. – Один из них. Сюда не проскользнут папарацци и прочие.

Молчу. Пока логично.

– Боишься меня?

– Да, – киваю.

– Почему?

– Ты мне напоминаешь одного человека. Вернее, нелюдя.

– Вот как? – вздёргивает брови. – Думаешь, я тоже нелюдь?

– Я не знаю тебя, но…

– Но?

– Ты непростой человек.

– Ну, это верно. Непростой. А тебе хотелось бы простого? Это же скучно, – снова эта насмешка во взгляде, в то время, когда лицо остаётся серьёзным. Где-то я уже такое видала. Вот же задница. Я хоть когда-нибудь перестану сравнивать других людей с Имраном?

– Мне хотелось бы тихого, семейного счастья со своим ребёнком и любимым человеком. И больше ничего. А свидания, развлечения – это не для меня.

– Ну а как ты найдёшь любимого человека? – опять наглая насмешка, и мне хочется послать его куда подальше.

– Он сам меня найдёт, – выдаю первую же пришедшую в голову пафосную глупость.

– Но ведь он захочет узнать тебя поближе. Чтобы убедиться, что ты та самая. И ты тоже должна понять, твой это человек или нет. Я не прав?

Прав. Он, конечно же, прав. Только я до сих пор не понимаю смысл этого разговора.

– К чему это всё? – мои губы трогает вежливая, но холодная улыбка. – Эти разговоры о вечном и прекрасном? Почему со мной? С девушкой, которую ты хотел бы трахнуть раз, а может два, и забыть?

Теперь обе его брови взлетают вверх, а полные губы с приподнятыми уголками трогает усмешка.

– Разве я похож на того, кто поступил бы так с матерью-одиночкой? Для этой цели имеется другой вид женщин и у меня, как ты понимаешь, с этим проблем нет.

– Нет, – спешу оправдаться. Не знаю зачем мне это, но чувствую, что должна. В конце концов, он пока не сделал мне ничего плохого, а судить о человеке по внешности или статусу – это идиотизм. Терпеть этого не могу ещё с тех пор, как Басаев меня шлюхой называл, потому что, по его мнению, все бабы такие. – Как я уже говорила, я тебя не знаю. И не могу судить о том, какие у тебя цели. Было бы неплохо, если бы ты их, наконец, озвучил более подробно. Твоё время уже подходит к концу. Через десять минут я уйду, – я снова удивляю его. Похоже, с мистером Диасом в таком тоне говорят нечасто. Но он, отдать должное, быстро справляется с шоком.

– Хорошо. Ты меня раскусила, – он делает глоток из своего стакана и не морщится. Это вода. Задерживается на мне долгим, изучающим взглядом. Опускает его на грудь, обтянутую будто второй кожей шелковистой тканью Машкиного платья. Он не скрывает того, что заинтересован мной, как женщиной. В глазах я замечаю голод и от этого становится не по себе. Приходится время от времени убеждать себя, что мы вроде как цивилизованные люди и он не станет набрасываться на меня. Свидетели внизу, опять же. Вряд ли такой человек может позволить себе замарать собственное имя ради пяти минут удовольствия. Пауза неприлично затягивается, пока Уэйн изучает мои изгибы, уже пришедшие в норму после родов. – Я должен признаться, что наша встреча в той кофейне была неслучайной. Я зашёл туда специально, чтобы увидеть тебя, – внутри что-то обрывается и в животе холодеет от тревоги. Он сейчас признался, что следил за мной? Этот вот мужик, которого хочет вся женская половина Америки и Канады? Сам лично следил за мной? Или его люди? – Я увидел тебя раньше. Ты была на выставке свободных художников, помнишь? Стояла у какой-то непонятной хрени, слепленной из глины, и смотрела на неё, как на венец творения, – его улыбка позволила мне немного расслабиться, но не так чтобы совсем. У мужика-то с головой явно проблемы. Ну или просто скучно стало.

– И что? Увидел, влюбился, начал преследовать? – я тоже усмехнулась, но наигранно и совсем не искренне. Не нравится мне всё это. Ох, как не нравится.

– Мужчина по природе своей охотник, Сандра. И я не признаю всю эту феминистическую муть, что женщина якобы должна сама выбирать себе партнёра. Это мужчина выбирает женщину. Всегда. Так заложено в нас природой.

Угу. Ясно. Натуралист херов.

И взгляды те, что я на себе чувствовала и из-за которых едва не заработала себе ещё одну паранойю – принадлежали ему.

– Ты следил за мной. Всё это время, – зачем-то произношу это вслух, хотя и так всё понятно.