Накажи меня любовью

А еще мозг гложут мысли о штрафе, который на нас наложили в качестве наказания. Судя по всему, заплатить Белову пришлось немало. И часть этой суммы мне нужно было бы вернуть. Только откуда взять деньги?

Ежусь от сильного порыва ветра и обнимаю себя руками, чтобы согреться. Все же майские ночи у нас холодные, а легкая толстовка совсем не греет.

Услышав звук захлопываемой дверцы, вскидываю голову: Зоя уже уселась в машину. Так, видимо, мне тоже можно отчаливать. Никому мои слова прощания не нужны. Знала бы, уже давно ехала бы домой. Начинаю рыться в сумочке в поисках телефона, но меня останавливает раздраженный голос:

— Ну и долго мне тебя ждать? Чего копаешься? Живо садись в машину…

— Не стоит беспокоиться, я могу и на такси доехать до дома. — смотрю в сторону, потому что встречаться взглядом с Константином откровенно страшно.

— А тебя никто не спрашивает. Доедет она сама. Куда поедешь среди ночи? Опять в отделение загреметь хочешь, овца безмозглая? Не хватило приключений на сегодня?

Становится очень обидно, буквально до слез в глазах. Отвернувшись в сторону, часто-часто моргаю, смахивая непрошенные слезы. Чертов сухарь, ну чего он ко мне прицепился? Продолжаю стоять истуканом и надеяться, что меня прекратят мурыжить и отпустят на все четыре стороны. Но не тут то было.

Видя, что я не реагирую, мужчина подходит и просто хватает за руку, таща за собой к своему лексусу. Я начинаю упираться и сумочка легко слетает с плеча. Ну и как назло, из открытого отделения высыпаются вещи: ключи, тушь, помада, кошелек, дезодорант, бутылочка минеральной воды.

Спешно опускаюсь на колени и начинаю собирать рассыпавшиеся вещи, а над головой гремит голос Константина:

— Навязались, …., на мою голову. — почти рычит. — Какого черта вы вообще творите, а? Мне теперь к вам няньку приставить, что ли? Да вы как пара перчаток. Одна — нахальная, безответственная идиотка, а вторая — неуклюжая, безвольная растяпа, к тому же явно страдающая тугодумием.

Прикусываю нижнюю губу как можно сильнее, чтобы боль помогла удержать себя в узде. Дрожащими руками запихиваю все найденное в сумочку. Только ключи все никак не найдутся.

Лихорадочно оглядываюсь и наконец замечаю их чуть в стороне, в паре шагов от задней дверцы авто. Резким движением тянусь в ту сторону и неожиданно врезаюсь лбом во что-то твердое. Оказавшееся на поверку головой Белова.

— АЙ….

— СУКА… — вырывается у нас одновременно. Черт, как же больно. Потираю ноющий лоб и думаю, что делать. Мужчина и до этого был буквально разъярен, а сейчас так вообще прибьет меня, прикопает где-нибудь и скажет, что так и было. Застываю статуей и стараюсь даже не дышать. Глаза тоже закрываю. Страх постепенно перерастает в панический ужас.

— Сильно досталось? — не поверив ушам, широко распахнула глаза. Уж слишком заботливо прозвучал голос. И действительно, темные глаза смотрели на меня уже не со злостью, а с озабоченностью. Прохладные пальцы коснулись подбородка, стирая кровь, натекшую с прокушенной губы. — Погоди минутку, я сейчас схожу за аптечкой.

— Эй, что у вас там стряслось? — Зоя высунулась из окна. Видимо, пытается понять, почему мы так долго торчим на улице.

— Все нормально, — я осторожно поднимаюсь с колен, но слегка пошатываюсь. Вернувшийся Константин тут же подхватывает меня под локоть и усаживает на переднее сидение. Достает из аптечки антисептик и осторожно обрабатыввает ранку, попутно вытирая кровь. Я морщусь от прикосновения, а в следующий момент выпадаю в осадок, потому что он дует на обработанное место, чтобы утишить боль и жжение.

— Порядок? — киваю и встречаюсь с мужчиной взглядом. Наши лица сейчас так близко, что почти соприкасаются носами. И не могу объянить почему, но у меня внутри возникает странное, очень волнительное ощущение.

На какое-то мгновение мне даже почудилось, что меня сейчас поцелуют. Уж очень плотоядно смотрел мужчина на мои губы. Как-то судорожно сглатывая при этом. Уже внутренне напряглась, но возня подруги на заднем сиденье разбила эту странную атмосферу. Костя резко отпрянул, забрал аптечку и закрыл за мной дверь. Да, пересаживаться я не стала, сил совсем не осталось.

— Таюш, ты в порядке?

Слышу в голосе подруги беспокойство и оборачиваюсь:

— Да, просто губу раскровянила. Заживет.

— Не обижайся на брата. Не воображай его чудовищем. Он очень зол сейчас. Но скоро отойдет и будет вполне приятным для общения человеком.

Да неужели? Что-то сильно в этом сомневаюсь. Ничего приятного в Белове нет. Одна жесткость и грубость. И то, что он мне обработал ранку, ровным счетом ничего не меняет. Это даже не забота, а всего лишь практичность. Чтобы кровью дорогой салон не испачкала.

В этот момент Константин как раз садится в машину и мы замолкаем. Стараюсь смотреть в боковое стекло, как никогда желая побыстрее оказаться в собственной спальне, отмыться от грязи и забыть сегодняшний вечер как страшный сон.

— Кость, давай Таю сначала завезем? Ей на Ломоносова нужно, это ближе, чем ко мне ехать. — Зоя говорит осторожно, видимо, боясь, что скандал пойдет по второму кругу.

— Не буду я вас развозить. Уже час ночи. У меня переночуете. — в голосе мужчины злости уже нет. Только усталость.

Я хочу возразить, но подруга меня заверяет, что это хорошая идея.

— Все равно ведь завтра еще один выходной, торопиться некуда. Отоспимся и разъедемся по домам.

В итоге мне остается лишь согласиться, хотя все равно как-то не по себе. Кстати, как я поняла из рассказов подруги, их родители вышли на пенсию и перебрались на пмж в Чехию, а детям оставили дело и недвижимость здесь.

— Братик, ну прости, пожалуйста. — машина плавно тронулась с места, а Зоя все продолжала улещивать брата.

— Ты хоть понимаешь, что мне пришлось прервать встречу, причем, очень важную? И скорее всего, сделка теперь сорвется. Что не очень хорошо скажется на репутации фирмы. А репутация такая вещь, над которой надо долго и усиленно работать, а разрушить можно в два счета.

— Я понимаю. И обещаю больше не попадать в такой переплет. Знаешь, нам не очень-то понравилось сидеть в участке. Там стремно. — подруга подвигается ближе и кладет руку на спинку моего сиденья. — Правда, Тая?

— Правда. Там страшно, — выдавливаю еле слышно. При воспоминании о камере меня непроизвольно передергивает. И, судя по взгляду Константина, мою реакцию он заметил.

— Что ж, надеюсь, этого урока вам и правда будет достаточно, — хмыкает мужчина, сосредоточенно крутя баранку.

— Блин, Кость, можно подумать, что ты святой. И не попадал в переделки по молодости.

— Попадал, не спорю. Но я дело другое. Во-первых, я мужчина, а во-вторых, учиться нужно на чужих ошибках. Мои были у тебя перед глазами. Но ты, дорогая моя, слишком привыкла своевольничать. Хотя до этого вечера я даже подумать не мог, что твое своеволие доведет тебя до камеры. Был уверен, что будешь благоразумнее.

— Теперь буду.

— Я думаю, мне стоит рассказать родителям. Пусть заберут тебя к себе, раз уж я, как оказалось, не могу призвать тебя к порядку.

— Нет, Кость, только не это, пожалуйста. — в голосе Зои слышится паника, которой не было даже в участке. — Они ж меня под замок посадят. Или в монастырь отправят на перевоспитание. Я этого не переживу. Давай на первый раз простишь меня. Хорошо, братик? Я правда больше так не буду.

Кажется, они продолжают и дальше о чем-то спорить, но я уже не слушаю. На меня наваливается усталость, тело становится ватным, а глаза слипаются…

Наверное, все же уснула, потому что определенный отрезок времени выпал у меня из памяти, а открыла глаза от того, что Зоя трясла меня за плечо.

— Просыпайся, подруга. Приехали…

Глава 3 Ночные посиделки

Квартира визуально кажется довольно большой. Осматриваюсь лишь мельком, потому что уж очень хочется спать. Глаза заволакивает туманом, восприятие снижено.

На первый взгляд видно, что квартира обставлена чисто в мужском стиле, но и след женской руки заметен. На стенах висят красивые картины, на подоконниках стоят причудливые цветы в горшках, а на полках интересные фарфоровые статуэтки. Ну, это Зоя постаралась. Когда была у нее в гостях — видела нечто похожее.