Страница 51 из 63
Во второй половине мая войска двух советских фронтов – Западного (командующий М.Н.Тухачевский) и Юго-Западного (А.И.Егоров) перешли в наступление. Им удалось отбить Киев, к концу июля советские части продвинулись в сторону Польши и достигли «линии Керзона» – официально признаваемой на Западе границы Польши.
В этих условиях страны Антанты выступили с предупреждением в адрес России, что в случае пересечения «линии Керзона» союзники сочтут себя обязанными защитить польскую нацию. Однако ЦК РКП(б) в категорической форме отверг «ноту Керзона» и принял решение начать революционную войну в Европе, движимый убежденностью в том, что польский пролетариат не выступит против русских рабочих, а «красная интервенция» в Польшу, а затем в Германию, сможет подтолкнуть и мировую революцию. (Там же, с. 85).
И РККА, повинуясь воле ЦК РКП(б), продолжила наступление на варшавском и львовском направлениях. А 30 июля Западный фронт Красной Армии под командованием М.Н.Тухачевского начал Варшавскую наступательную операцию, закончившуюся катастрофой для советских войск и пленением 130 тысяч красноармейцев в результате грубейших просчетов самого Тухачевского и его штаба (Е.Ю.Спицын. Россия – Советский Союз. 1917–1945 г.г. Полный курс истории России. Кн. 3. Концептуал. 2019, с. 91). Поляки вновь вторглись на советскую территорию. В октябре 1920 г. было заключено перемирие, а в марте 1921 – мир («Рижский»), по которому Польше отходила часть украинских и белорусских земель, выплачивалась контрибуция.
Поражение от Польши положило конец и утопическим планам высшего советского руководства разжечь пожар пролетарской революции в Европе и «растоптать» Версальский мир. (Там же, с. 91).
Складывалось впечатление, что лидеры ЦК РКП(б) при решении польской проблемы, находясь в плену марксистско-большевистской теоретической схемы построения социализма, были не способны ощущать реальные национальные чувства народов, историческую сторону отношений Польши и России, не придавали должного значения катастрофическому состоянию экономики Советской республики, упавшему до минимального минимума уровню жизни русских людей, живших в стране, уже 7 лет воевавшей, которой крайне необходим был мир, а не война или не нужная простым людям мировая революция.
В июне 1920 г., в разгар войны с Польшей, На Юге перешли в наступление войска генерала Врангеля. Материально к этому наступлению его подготовила Франция. В обмен на готовность признать долги царского, Временного и деникинского правительств, согласие покрывать военное снабжение экспортом сырья, прежде всего зерна, с юга России, французское правительство в середине сентября приняло решение выделить П.Н.Врангелю заем на сумму в 100 млн. франков в товарной форме: вся сумма шла исключительно на оплату военных поставок Франции в Крым. (Н.Кузьмичев. Белая гвардия на службе капитала. https://colonelcassad.livejournal.com/ 3447513.html).
Из Крыма были высажен десант на Дон и Кубань, предпринята попытка овладеть Донбассом. Однако эти остатки белых армий стратегически были обречены. В конце октября 1920 г. войска Южного фронта под командованием М.В.Фрунзе перешли в наступление и после ожесточенных боев полностью овладели Крымом.
Освобождение Крыма было сопровождалось его «очищением» от классово «чуждых элементов», в результате чего было расстреляно 8 тыс. белых офицеров. (А.С.Барсенков, А.И.Вдовин. История России. 1917–2009. Учебное пособие. М. АСПЕКТ ПРЕСС. 2010, с. 85).
Разгром войск Врангеля в Крыму знаменовал собой прекращение широкомасштабной Гражданской войны, хотя еще в течение двух лет (1921–1922) советским войскам пришлось подавлять отдельные очаги вооруженного гражданского противостояния в Закавказье (1920–1921), Туркестане (1920–1921), Забайкалье (1921) и на Дальнем Востоке (1921–1922).
Большевики победили в Гражданской войне, потому что их классовая справедливость впервые осуществлялась в интересах наименее материально благополучных достаточно широких трудовых слоев населения России, и в целом оказалась справедливее белогвардейской справедливости для узкой наиболее материально состоятельной части российского общества.
Белый террор был столь же беспощаден, как и красный. Их различало лишь то, что красный террор был организованным и сознательно направлялся против классово враждебных элементов, белый же был более спонтанным, стихийным: в нем преобладали мотивы мести, подозрения в нелояльности и враждебности. В итоге на контролируемых белыми территориями устанавливался произвол, торжествовали анархия и вседозволенность тех, у кого в руках были власть и оружие. Негативно на отношение к белым со стороны населения повлияли и их связи с интервентами, которые откровенно грабили Россию, вывозя в крупных масштабах продовольствие и сырье. В борьбе за освобождение Родины от большевиков они получали поддержку тех, кто рассматривал территорию нашей страны как объект экономической экспансии. (Там же, с. 91–92).
Но большевистская классовая справедливость ущемляла в той или иной степени большую часть населения республики, поэтому у Советской власти оставалось еще много противников, продолживших противостояние с ней (порой вооруженное) и после Гражданской войны. В этой связи классовую справедливость как общегосударственный принцип обустройства всего населения страны признать вполне справедливой проблематично. В этих целях большевики предложили простой вариант решения проблемы – создать бесклассовое общество, устранив его разделение на классы. Но это был теоретический посыл, а пока реальная жизнь в Советской республике протекала в условиях антагонистической борьбы за создание бесклассового общества.
В Гражданской войне был еще один участник отстаивания высшей справедливости, участвовавший в ней на стороне белых, сохранившийся в стране Советов и после войны. Это церковь. О несправедливом ее преследовании в годы военного гражданского противостояния говорилось и говорится очень много, как самими церковниками, так и «православной» общественностью. Поэтому о роли Русской православной церкви в Гражданской войне хотелось бы сказать особо. Начнем с примеров.
Забайкальский епископ Ефим, арестованный в начале 1918 г. Забайкальским Советом за антисоветскую деятельность и отправленный по этапу в Петроград, был там освобожден чекистами под честное слово о прекращении антисоветской деятельности, которое он без колебаний сразу же и нарушил. Московский епископ Никандр и целый ряд других московских священников, арестованных за контрреволюционную деятельность, уже весной 1918 года были выпущены из тюрьмы. Кратковременным был арест и самого патриарха Тихона, открыто в своих проповедях призывавшего всех прихожан, всех православных русских людей к борьбе против Советской власти. И таких примеров тысячи.
Почувствовав «мягкотелость» новой власти, участие церкви в борьбе с большевизмом перестало ограничиваться одними только призывами. Во время боев в Москве «святые отцы» предоставили юнкерам свои храмы в качестве огневых точек, расположив на колокольнях пулеметы. После поражения юнкеров они продолжили своё «святое» дело. Не было ни одного белогвардейского заговора, ни одного мятежа, в котором бы не участвовали церковнослужители.
«Отцы церкви» с радостью встретили выступление белочехов, ставшее началом Гражданской войны. Епископ Екатеринбургский, приветствуя организованный Антантой мятеж чехословацкого корпуса, совершил в кафедральном соборе Екатеринбурга торжественное богослужение. В своей проповеди он заявил прихожанам, что белочехи совершают «великое дело возрождения России».
Так же восторженно «отцы церкви» встретили интервентов Антанты. Они приветствовали их благодарственными молебнами. «Радость перешла в восторг, когда на землю нашего города сошли с кораблей, прибывшие к нам благородные союзники», – восторгался протоиерей Лелюхин. Даже атаман Семенов, которого сам Колчак считал бандитом, был награжден православной церковью званием «Кавалера святого гроба Господня».
Священники в массовом количестве выпускали плакаты и листовки против большевиков, в которых призывали: «Гоните Советскую власть!» Помогали Колчаку и Деникину загонять крестьян в белую армию. Обо всех, выступающих против мобилизации, священнослужители сообщали в контрразведку. В белой армии были созданы агитпункты в виде церквей-вагонов. Организовывались даже специальные отряды церковных проповедников.