Страница 54 из 177
— Вот пижоны, — сказала по этому поводу мамаша Джимбо, — еще ничего не выпили, а уже сорят деньгами.
Тем временем, над кабачком был поднят национальный флаг Конфедерации — черно-бело-желтый трилистник на лазурном поле, в меганезийском обиходе называемый «наш пропеллер».
Судьи заняли места за длинным столом, на котором была расставлена электронная техника, а посредине лежал ритуальный деревянный молоток для прекращения шума.
Судья по жребию Энни Маджино, фермерша с Фиджи была полной, розовощекой дамой лет 50. Свободный яркий китайский спортивный костюм, оранжевый с синими полосами, делал ее похожей на небольшой аэростат.
Юл Оркоу, тоже судья по жребию, механик с Тубуаи, представлял собой типичного 25-летнего маорийского панка. Его шорты на широких подтяжках были усеяны блестящими заклепками, голый торс разрисован узорами, а ежик волос выкрашен зеленой краской.
Судья по рейтингу, Адивари Нанду, соцпсихолог из университета Апиа, худенькая и смуглая 35-летняя женщина, была одета в сари-техно — широкую переливающуюся ленту, обернутую восьмеркой вокруг тела. В Европе ее наряд, вероятно, сочли бы нескромным.
Остальные трое из шести верховных судей должны были участвовать в процессе через интернет, поскольку Великая Хартия запрещает собирать более половины Верховного суда в одной географической точке.
Репортеры разместились по углам, и тоже расставили технику. Рядом расположились двое офицеров военной разведки — на всякий случай. После этого в кабачок (то есть, в зал заседаний) пригласили «лиц, прямо заинтересованных в деле», и начался собственно суд.
Джерри Винсмарт, которому до этого многократно приходилось участвовать в самых разных юридических разбирательствах, позже охарактеризовал эту судебную процедуру, как «примитивную, но, по сути, достаточно толковую». Началось, разумеется, с вопроса о статусе Келли и Санди.
— Это — ваши жены? — спросила Адивари у Спарка и Акелы.
— Да, — почти хором ответили они.
— А вот это? — она сделала волнообразное движение в районе своего живота, наводившего на мысли о египетских мумиях.
— Тоже наше, — брякнул Спарк.
— Какое же оно ваше? Оно питекантроповское, — возразил Юл, — мы прессу читаем, да.
— А питекантроп на них не претендует, сен судья, — спокойно сказала Санди.
— Ясно, что не претендует, — согласился панк, — он умер тыщу лет назад.
— Миллион, — поправила она.
— Ну, миллион, это без разницы. Но тот питекантроп, который умер, он собственность фирмы Atlinc, и у вас с этой фирмой контракт.
— Ну, контракт, — вмешалась фермерша Энни, — А дети-то при чем?
— При том, что они не дети, а тоже собственность, — пояснил Юл.
— Так, — сказала Адивари, — контракт этих женщин с фирмой существует или нет?
Док Джерри поднялся с места и помахал в воздухе факсимильной распечаткой.
— Существует, ваша честь. Вот он.
— А вы кто? — спросила она.
— Доктор Джералд Винсмарт, представитель консорциума Atlinc и фонда PHR. У меня имеются доверенности — он помахал в воздухе двумя факсимильными копиями.
— Ага, — буркнул Юл, — американская корпорация работает в Меганезии. А взносы где?
— Может, не будем путать все в кучу, — предложила Адивари, — Давайте сюда ваши бумаги, мистер Винсмарт, и, чтобы не тянуть время, объясните, что там про потомство.
— Ничего, — ответил док Джерри, подходя к судейскому столу, — это не был контракт на суррогатное материнство, и в любом случае, по законам США контракт на суррогатное материнство не мог быть подписан без участия донора эмбрионального материала.
Он положил распечатку на стол, открыл нужную страницу и продолжал:
— Согласно параграфу 3 артикула 2, контракт касается участия женщины-волонтера в научном эксперименте некоммерческого фонда Pra-Human Restore. Консорциум Atlinc был только спонсором фонда, но не участником контракта. Согласно параграфу…
— Янки мастера все запутывать, — ввернул панк.
— Дайте же человеку сказать, — шикнула на него фермерша.
— Согласно параграфу 4 артикула 11, фонд PHR ни прямо, ни косвенно, не претендует на потомство, а лишь обеспечивает женщинам и потомству биомедицинское и специальное обслуживание. При этом, однако, согласно параграфу 6, собственностью фонда будут все без исключения научные данные, полученные в ходе этого обслуживания.
— Кто, кому, за что и сколько платил по этому контракту? — спросила Адивари.
— Согласно параграфам 9 — 11 артикула 38, фонд платит волонтерам премии по 100 тысяч долларов за акцепцию яйцеклеток с генокодом Homo erectus, за вынашивание, за роды, за первый и за второй год жизни младенцев. Фонд обеспечивает за свой счет всю медицину, безопасность и полный пансион женщинам и младенцам во время действия контракта.
— Короче, — сказал Юл Оркоу, — ваш фонд их содержит, охраняет и платит регулярно по 100 штук, пока они делают то, что им говорят. А если не делают, то остаются без денег. Верно?
— В общих чертах, да, — вынужден был согласиться док Джерри.
— А что было потом? — спросил он, — там кого-то взорвали, нет?
Доктор Винсмарт вздохнул.
— Был террористический акт на Гавайях. Одна из женщин-волонтеров погибла, а две, которых вы видите в зале, спасаясь от возможной угрозы, бежали сюда. По дороге их еще раз пытались убить и сочли мертвыми. Они скрывались здесь до вчерашнего дня.
— То есть, ваш фонд не дал девочкам ничего, кроме пуза и проблем, — уточнила Энни, — вот и верь после этого в контракты с энциклопедию размером.
— Это не совсем так, — возразил док Джерри, — мы урегулировали основные проблемы, и впредь будем осмотрительнее.
Адивари Нанду повернулась к Санди и Келли
— Вы подтверждаете, что ваши проблемы с фондом урегулированы?
— Да, — ответила Келли. Санди согласно кивнула.
— То есть, этот контракт продолжает действовать? — уточнила Адивари.
— Нет, — сказала Санди, — как он может действовать в таких обстоятельствах? Он ведь не был на это рассчитан. Мы просто урегулировали это дело в частном порядке.
— То есть, контракт расторгнут? — спросила судья.
— Надо полагать, да.
— И чем регулируются теперь ваши отношения с фондом?
Санди пожала плечами:
— Мы пока не заключили новый контракт, поскольку мы как бы считались трупами, а контракт с трупами это…
— Я поняла вас, — перебила Адивари, — но какое-то предварительное соглашение у вас имеется?
— Да, мы предполагали учредить партнерство, или что-то в этом роде.
— То есть, стать компаньонами ваших бывших нанимателей?
— Примерно так, — подтвердила Санди.
— Значит, предварительное соглашение. Мистер Винсмарт, вы подтверждаете это?
— Да, ваша честь. Мы намеревались подписать соответствующие бумаги, как только это станет юридически возможно сделать, не подвергая девушек опасности.
— Вот теперь ясно, — Заключила Адивари, — коллеги, я предлагаю разобраться с этим сомнительным бизнесом после решения вопросов о частных лицах.
Юл Оркоу сосредоточенно почесал свой зеленый ежик:
— Ага, а как мы потом будем отделять акул от прилипал? Эти девчонки и есть бизнес. Он весь у них в животе. Остальное вообще труха.
— Юл прав, — раздался хрипловатый баритон из динамика одного из ноутбуков.
— В каком смысле он прав, сен Эйнар? — спросила Адивари.
— В самом прямом. Мы имеем казус, несвойственный современному праву, как если бы, скажем, рассматривали дело о бизнесе античного ланисты, который держался на качестве принадлежащих ему гладиаторов, и ни на чем больше.
— Ну и сравнения у вас, — возмутилась фермерша Энни, — гладиаторы, надо же.
— Аналогия налицо, — ответил Эйнар, — Данный бизнес-проект продолжает существовать исключительно за счет умения этих двух девушек уворачиваться от взрывов и пуль.
— И что? — спросила Энни, — раз из них сделали гладиаторов, так и Хартия не для них?
— Действительно, — поддержала Адивари, — Хартия распространяется на любого человека, живущего в нашей стране, и бизнес тут не при чем.