Страница 61 из 89
Глава 16
— И за что мне такое наказание? — С тоскливой ноткой спросил сам себя десятник, когда, наконец, соизволил поднять взгляд на последнюю из приведенных рабов, — У кого есть идеи, что делать с этой… Элами, — Выплюнул он последнее слово, будто ужасное ругательство.
— Да сломать ей ноги, и дело с концом, — Равнодушно пожал плечами Юлвей. Остальные шумно поддержали это предложение.
Десятник только закатил глаза и несколько секунд тоскливо пялился в мрачное, равнодушное небо над Облачным Фортом. Такое же хмурое, как и в любой другой день. Ему очень, очень хотелось последовать этому незатейливому совету, но он не мог. Народ элами сильно недолюбливали и было за что: странные, пугающие практики их шаманов, закрытый образ жизни, отказ подчиняться даже при подавляющем превосходстве захватчиков.
Они никогда не заключали союзов, почти не взаимодействовали с соседями, дрались за свои жалкие, каменистые клочки и чахлые леса у подножия гор с безумством обреченных. Даже набеги эти странные люди (а люди ли?) совершали не ради золота или риса, а чтобы забрать плодородную землю, которую потом в корзинах поднимали на горные террасы. Там же они и прятались, если не могли отбить нападение.
Империя время от времени совершала на них рейды, пыталась подчинить элами из-за их контроля над горными тропами в соседнее государство и доступа к уникальным ресурсам для культивации. Увы, по большей части синские солдаты возвращались лишь нагруженные новыми рабами, или, в лучшем случае, ингредиентами для практиков.
Этот народ боялись и ненавидели все соседи. За мрачные, кровавые ритуалы, за отказ к переговорам, за страшные янтарные глаза, способные, по слухам, проклинать при прямом взгляде. За беспощадность и закрытый образ жизни, недопускающий чужаков ни под каким видом. Многие на полном серьезе считали их животными, указывали на странную внешность, рудиментарные перья вдоль позвоночника и предплечий, на чуждый язык.
А теперь такое вот чудо доверили их отряду.
Обычно рабов из элами покупали либо для жертв, либо для шахт, либо для развлекательных боев. Во всех трех случаях редко кто из них проживал дольше полугода. С другой стороны, детей любили рассовывать по таким вот приграничным крепостям, где они, с раннего детства оторванные от родного края и не перенявшие странной магии своих предков, могли принести пользу. Хотя бы в качестве лишних рук. Раб есть раб, а вести их в цивилизованные места куда дороже, чем спихнуть в медвежий угол по пути. Тем более, раса эта славилась выносливостью и могла стать покорной при должном обращении.
Скорее всего, так этот ребенок и появился в их отряде. Не то, чтобы Акургаль всерьез опасался проклятия от мелкой, почти не имеющей Ци соплячки. Однако горные варвары прекрасно справлялись и без подавляюще сильных практиков. Пусть не в бою, а в изнуряющих атаках или диверсиях. Ведь для яда или сглаза много энергии и не нужно. Поэтому лучше бы, конечно, подстраховаться и прибить рабыню. С другой стороны, в прошлом отряде никто ее так и не прикончил, а значит она не дала для этого ни единого повода, вплоть до надуманного.
Вот только одно лишь наличие в бараке этой птичницы здорово портило атмосферу в отряде. Казарма — это место, где боец должен чувствовать себя в полной безопасности, иначе сгорит как свечка под постоянным напряжением. А как его обеспечить, с такой-то занозой? К тому же, сам гвардеец Императора приказал обеспечить приблуд работой и при этом не повредить их окончательно. Десятник понимал его резоны, однако легче ему не становилось. Девка может и высвободит немного времени, но такая плотина реке не нужна. Впрочем, выбора у него нет. Осталось лишь подумать, как и куда ее спихнуть, а также каким образом оградить от произвола своих подчиненных.
— Так что, может сломать ей ноги? — Нетерпеливо переспросил уже Кань. Остальные замолчали и одновременно подняли свои взгляды на командира. Тот лишь кривился, пока скользил по ним глазами. Ма скрипел зубами и дергал ртом, как сумасшедший, Юншэн вообще не участвовал в разговоре, остальные выражали нечто среднее… Кроме Саргона.
Мальчишка тоже смотрел неодобрительно, однако десятнику почему-то казалось, что его причина недовольства совершенно не та, что у других его товарищей. Впрочем, его всегда было очень нелегко прочитать.
— Нельзя ей ломать ноги. Тогда кому-то придется кормить ее. И вообще, проклясть она может и лежа, — Проворчал, наконец, Акургаль.
— Тогда выдавить глаза, — Тут же внес рацпредложение Уру.
"Хитрый ты сукин сын. Знает ведь, кому больше всех достанется рис выдергивать! Да, слово мы выполним, но вряд ли Чжэнь лао сянь-шен будет снисходителен к нашей маленькой хитрости".
— Тоже самое… Гм, что-то в этом есть. По крайней мере, она никому не навредит. Но слепая не может работать. И за порчу раба нам тоже облачные юани не выдадут. А то, что вместо них выдадут, я даже произносить вслух не хочу.
Его слова не понравились никому. Снова раздался гвалт, члены отряда спорили друг с другом, орали так, что спугнули ворон с крыши казармы, однако ничего дельного никто из них сказать не смог. Только страх и нежелание находится в одной казарме с дикой элами.
В конце-концов, десятнику даже пришлось раздать несколько подзатыльников, отбить кулак о каменный пресс Камея, наорать на Уру так, что у того остались брызги слюны на лице, а после пообещать выжечь иероглиф: "недоумок" на лбу Ваня, если тот опять начнет рассказывать неуместные истории. Особенно, если они будут про коренной народ их новой рабыни.
Понемногу, Акургалю все же удалось вернуть беседу в конструктивное русло. Настолько, насколько это оказалось вообще возможно с подобным контингентом. Однако даже самые яростные и тугодумные затыкались, стоило вспомнить слова Ксина. Рисковать попасть к нему в немилость из-за какого-то звереныша никто не хотел.
— Ладно, просто будем сажать ее на поводок возле казармы. Смотри, сколько выгоды: девка не сможет ночью никого сглазить или еще как навредить, зато любой нападающий нарвется, в первую очередь, на эту нелюдь, — Предложение в очередной раз исходило из уст Юлвея.
Десятник нахмурился, потом прикинул все плюсы и минусы, попытался понять, что скажет на такое Чжэнь лао сянь-шен… А затем с удивлением понял: да, это выход. Причем, довольно неплохой. Рабыня работает? Работает, исполняет обязанности охранника. Как псы у благородных. Тем более, ей можно будет давать какую-нибудь работу за пределами казармы. Прекрасное решение. А еду кидать в миску, пусть жрет, как скотина.