Страница 10 из 142
Глава 3
Однажды Хони Рисующий Круг шел по дороге и увидел человека, сажающего рожковое дерево. Хони спросил у него:
- Сколько времени потребуется, чтобы дерево выросло и принесло первые плоды?
- Семьдесят лет, - ответил человек.
- И ты собираешься прожить еще семьдесят лет, чтобы отведать его плоды?
- С самого детства я не представляю себе мир без рожковых деревьев, - ответил человек. - Мои предки сажали их для меня. Так что и я должен посадить их для тех, кто придет после.
Новый Талмуд
Первый снег, 2374 год
Возвращение к Константину - тяжелая прогулка для людей. Арас помнил об их маленьких ножках и о том, насколько они слабы, поэтому часто останавливался, поджидая Джоша[8] . Снег мешал двигаться, скрывал препятствия. Вокруг стояла мертвая тишина. Она напоминала Арасу о доме, равнине Барал на Вес'харе, которую он не видел уже давным-давно.
- Уверен, что они приближаются? - спросил Джош. Его дыхание маленьким облачком повисло между ними. - Ты уверен, что это - корабль людей?
- Да. Это не исенджи, не наши. По форме напоминает ваш корабль.
- Но мы их не приглашали.
- Мы пока не вступали с ними в контакт. Если скорость их корабля останется неизменной, они доберутся сюда в следующем сезоне. Самое время поговорить об этом.
- Для вас, может быть.
- Я мог бы предотвратить их приземление.
- Нет, больше никаких убийств.
- Мой долг - поддерживать баланс. Ты знаешь, я буду убивать, если придется. - Арас чувствовал, что стоит напомнить об этом Джошу, хотя сам сожалел о своем героическом прошлом. Но никакие разговоры о человеческой этике не заставят его отказаться от выполнения своего долга. Прошлое, не настоящее. Было бы большой глупостью забыть историю, однако воспоминания не изменят реальности. Нужно делать то, что должно быть сделано. И только так.
От Джоша исходил неприятный запах. Судя по всему, он был взволнован и находился в затруднительном положении. Арас удивлялся, что Джош, после всего того, что случилось, расценивает его как чудовище - машину для уничтожения исенджи. И это несмотря на то что Джош не раз уверял его, что он все понимает, и раз тогда были трудные времена… Однако каждое упоминание о резне причиняло Арасу боль. Даже несмотря на то что все это произошло несколько столетий назад, хоть по местному, хоть по земному летосчислению. Сам Арас оставил все в прошлом. Предок Джоша простил его. Прощение было первой человеческой концепцией, которую понял Арас. Это произошло еще до того, как его тело начало ассимилировать человеческие гены. К тому же Арас не мог изменить прошлое. Он лишь мог сожалеть о нем и стремиться изменить будущее. Это и есть прощение. По крайней мере он так считал.
Джош посмотрел вверх. Если бы даже он смог увидеть земной корабль, тот стал бы для него всего лишь необычно яркой звездой.
- Возможно, нам удастся избежать встречи с ними, - пробормотал Джош. Робкая детская надежда звучала в его обычно спокойном голосе.
- Они летят прямым курсом. Они прибудут сюда и скорее всего приземлятся, если я не остановлю их. Но если они явятся сюда, то, без сомнения, прибудут для того, чтобы увидеть тебя. Разве ты не хочешь вновь встретиться с кем-то из своего рода?
Джош сделал паузу, наклонился, положив руки на колени, задыхаясь. Арас подождал, пока он не восстановит дыхание. Наконец Джош выпрямился.
- Мы имели мало общего с большей частью человечества, когда покинули Землю, - сообщил он. - А теперь, после всех этих лет, что общего между нами? Еще меньше. Возможно, ты понимаешь…
Арас постарался припомнить то, что было записано в архивах колонии. Да, он знал, каковы миряне. Он также знал, на что похожи прихожане всех родов и мастей. Большая часть их ничуть не лучше исенджи. Они различаются лишь по ритуалам, которые исполняют. А Джош и его народ хотя бы пытались стать другими.
- Нет, не думаю, что другое человеческое сообщество может быть совместимо с вашим, - согласился Арас. - Но те, кто летит сюда, не сообщество. Это всего лишь экипаж корабля - несколько человек.
Дальше они шли молча. Теперь снежные заносы стали не такими глубокими, и Арас чувствовал землю, спрятавшуюся под снегом. Они почти добрались до поселения.
Джош молчал. Арас не мог понять, то ли он бережет дыхание, то ли сильно обеспокоен. Жалящий запах человеческого пота притуплял его обоняние. Снег скрипел под ногами, они шли по главной улице, мимо низких, очищенных от снега крыш, из-под которых струился теплый, искрящийся свет. Уже несколько десятилетий Арас удивлялся тому, что на самом деле происходило в засыпанной снегом деревне, когда его не было поблизости. Он заходил к людям, но подозревал… да нет, знал: они словно переходили в другое состояние, когда он входил в комнату, поэтому он никогда так и не видел их в их естественном состоянии. Убеждая своих детей вести себя хорошо, люди предлагали ему лучшие продукты вместо того, что он действительно хотел. А хотел он простой признательности, хотел стать членом одной из семей.
А все дело в том, что росту в нем было метра два. К тому же он был не человеком, а страшной когтистой тварью. И каждому поколению требовалось время, чтобы привыкнуть к нему.
Но люди - единственная семья, которую он знал. Он принял бы любой социальный статус, если бы они предложили ему его. В обществе Вес'хар не было места самцу, которому не дозволено спариваться.
- Я созову еще один совет, и мы встретимся в церкви, - объявил Джош. - Это не то решение, которое я могу принять сам. Ты придешь?
- Да, - кивнул Арас. - Если хочешь.
- Иногда мне кажется, что мы, словно малые дети, всегда бежим к тебе, как только у нас возникают проблемы.
- Все равно у меня нет других дел, - вздохнул Арас. Буквально он хотел сказать следующее: от благосостояния колонии- зависит благосостояние этого мира. Но Джош, услышав его слова, улыбнулся, словно Арас удачно пошутил.
- Мы найдем решение, - объявил он.
РАБОТА НА ПРАВИТЕЛЬСТВО - БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ
Глубоко под землей, в сердце Константина, Арас обратил внимание на инструкции, начертанные на стене церкви Святого Фрэнсиса. Они пробудили его самое яркое воспоминание о прибытии людей. Потребовались многие годы, чтобы он начал понимать значение этих инструкций. Высказывания выглядели оригинально - восхваление превосходства европейской колониальной политики. Сейчас они звучали непонятно и странно. Ныне эти инструкции выглядели посланием группы идеалистов, борющихся за выживание вдали от дома и написавших послание своим потомкам.