Страница 9 из 20
Китайцы любят животных, диких и домашних, хорошо с ними обращаются, ухаживают и не жалеют денег на кормление. В этом отношении они разительно отличаются от сартов, которые считают, что деньги на прокорм животных тратятся впустую. Лошади и мулы, принадлежащие китайцам, всегда имеют вид упитанный, а у бедных животных, принадлежащих сартам, всегда запавшие бока и торчащие ребра.
Экипаж амбаня. (D.T. Hanbury, 1894)
Китайцы приучают своих упряжных лошадей управляться не поводьями, а словесными командами. Приказы – вправо, влево, стой, пошел и т.п. – подаются странными односложными звуками особого китайского «языка для лошадей». Их телеги и повозки – мапа часто запрягают цугом, а вожака держат только одним поводом, для управления совершенно бесполезным; тем не менее, китайские возничие умудряются при помощи команд объезжать все повороты и углы, совершать сложные маневры рысью по узким городским улочкам, переполнным людьми. У извозчика только пара хлыстов, длинный и короткий. Тунгане, то бишь китайские мусульмане, живущие в Семиречье, умудряются управлять таким способом даже тройками, к немалому удивлению русских крестьян.
Китайские торговцы известны своей честностью в сделках. Однако с населением сартов дело обстоит как раз наоборот. Воровство для них – самое привычное дело. Они бесстыдно воруют друг у друга, проникая по ночам сквозь тонкие стенки своих кое-как построенных лавочек и домишек. Жена одного татарина, переехавшего сюда из Ташкента, горько жаловалась мне на своих знакомых, даже на тех, кто принадлежал к зажиточному сословию. Когда таковые приходили к ней в гости, то имели привычку уносить с собой, пряча под одеждой, всякую домашнюю утварь, ложки и т.д., и в особенности – не мытые после еды тарелки и посуду. Перед визитом гостей ценные вещи и украшения, конечно же, тщательно прятались и надежно запирались. Обычно, если хозяйка вовремя замечала кражу, всех гостей бесцеремонно обыскивали, и если пропавший предмет обнаруживался, виновная сторона в своё оправдание ограничивалась смехом, а инцидент рассматривался как изрядная шутка.
Воровство в Китае карается очень жестоко. Вора секут, и, по крайней мере, в той части Китая, где я находился, вынуждают носить канг – широкую и тяжелую доску с отверстием для головы – т.е. колоду, которая изолирует голову от тела, так что несчастный не может дотянуться руками до рта. Денно и нощно провинившийся сидит с колодой на шее, не способный ни есть, ни пить без посторонней помощи, ни отгонять мух, которые тучей роятся вокруг и мучают его. Титай, или верховный главнокомандующий, расправлялся с ворами еще жёстче. Он разрубал их на куски и вешал на городских воротах с надписями на китайском и сартском языках, предупреждавшими о том, какая судьба уготована ворам. Однако даже такие жесточайшие меры практически не привели к пресечению воровства, и таковое наблюдалось даже в собственном доме титая.
Наказанные кангой. (F. De Filippi, 1924)[1]
В Кашгаре имелась единственная прачечная, которая обслуживала всю здешнюю европейскую колонию, владел ею сарт по имени Абду Кадыр. Некогда в ней произошло три кражи со взломом подряд. В первый раз хозяин выстрелил в вора из спортивного ружья, за что получил от местного комиссара полиции денежное вознаграждение в размере двадцати сар, то есть около трёх фунтов стерлингов. Во второй раз вор был только ранен, но когда русский врач его раны подлечил, то преступника подвергли наказанию пятьюстами ударами и приковали к столбу. В третий раз тот же воришка пробрался через окно рано утром и на глазах Абду Кадыра и его жены унес всё белье, готовое к доставке, и ещё кое-какие вещи. На следующий день вор был пойман, подвергнут пыткам, получил две тысячи ударов и был заключен в тюрьму. На его теле ещё видны были раны от предыдущей порки. Таких закоренелых воров обычно вербуют из кумарбази40 – подонков населения, бродяг, обнищавших сартов и китайских наёмников.
Пренеприятнейшая черта сартов – нечистоплотность. Вопреки предписаниям шариата относительно омовений или выполняя их чисто формально, посредством песка и пыли, уроженцы Кашгара моются редко. Среди народов, мне известных, единственный, который в этом отношении ещё хуже, – это тибетцы. Некий образованный мусульманин, совершивший паломничество в Мекку, поведал мне, что самые грязные из всех паломников были выходцами Кашгара, а самые чистые – уроженцами Явы.
Сарты-паломники. (M.A. Stein. 1907)[10]
Однажды я был свидетелем того, как русский врач удалял личинок из уха довольно симпатичной молодой женщины. Она была сравнительно образованной, из хорошей семьи: приходилась сестрой упомянутого выше хозяина прачечной, а другой её брат был слугой в русском доме, поэтому всей семье не были чужды европейские понятия о чистоте. Врач говорил, что летом такой своеобразный вид ушной болезни – явление обычное. Неудивительно, что уроженцы Кашгара повально страдают кожными заболеваниями и заражены паразитами.
В плане общего образования и культуры уроженцы Кашгара сильно уступают своим собратьям из Ферганы, андижанцам, как их здесь называют. Странная речь, расстановка ударений, проглатывание окончаний слов, произношение, употребление архаичных форм джагатайского языка – всё это сразу выдает кашгарцев в массе наиболее образованных сартов Русского Туркестана. Наивность, невежество и хамские манеры делают их объектом всяческих насмешек на базарах Ферганы и Ташкента. Но мнение о самих себе у них – самое высокое. Даже последние нищие, совершенно невежественные и безграмотные, простые мардикеры41 и разнорабочие настаивают на том, чтобы после своих имен им приставляли почетный титул ахун42, то есть чтец Корана, так что повсюду встречаются Омар-ахун, Ибрагим-ахун и т.п.
Один весьма образованный сарт из Кашгара, кем разработан был простой метод перегонки отменного спирта из кишмиша, всерьёз уверял меня, что порох был изобретен философом Афлатуном (подразумевается Платон). Такового с большим уважением считают здесь истинным мусульманином. «Вы знаете, его книги изучают в медресе Бухары!» – прибавил он в качестве решающего довода.
Как ни странно, уроженцы Кашгара не склонны обращать свои мысленные взоры на священную Бухару, их духовные симпатии более тяготеют к Турции. Таковую считают здесь идеалом мусульманского благочестия и военной мощи, пребывая в блаженном неведении о реформах Гази43 или отказываясь верить в то, что слышали о них.
Игроки в Яркенде. (Ph.C. Visser, 1930)[11]
Тип внешности оседлого городского населения в этой части Туркестана близок скорее к арийскому, нежели к урало-алтайскому. Встречаются шатены и тёмные блондины с большими круглыми глазами и носами правильной формы.
Хотя китайцы управляли страной с небольшими перерывами почти с первых веков христианской эры, их влияние едва ли сказалось на внешнем облике населения. В средние века весь этот край был известен как Уйгурия, и уйгурский тип был тогда, как и сейчас, несомненно, смесью арийского с урало-алтайским или с тюрко-татарским. На протяжении всей бурной истории уйгурского народа его кровь смешивалась с тюркской и монгольской, ядро же населения осталось арийского происхождения, из Персии.
40
Kumarbaz – (турецк.) – игрок, шулер, гэмблер. http://ru.glosbe.com/tr/ru/kumarbaz.
41
Мардикер (базар) – так называется у узбеков биржа труда для поденщиков, куда приходят, как правило, от безысходности, чтобы наняться на самую черную работу. Слово «мардикер» персидского происхождения, и обычно употребляется по отношению к людям, выполняющим поденную работу.
42
Ахун – мусульманский богослов, ученый, более чтимый мулла; род мусульм. благочинного, кому подведомо несколько приходов (Даль).
43
Мустафа Кемаль Ататюрк (ранее Гази Мустафа Кемаль-паша) (1881–1938) – османский и турецкий государственный, политический и военный деятель. Основатель и первый лидер Республиканской народной партии Турции; первый президент Турецкой Республики, основатель современного турецкого государства. Провёл ряд серьёзных политических, социальных и культурных реформ. http://ru.wikipedia.org/wiki/Ататюрк,_Мустафа_Кемаль.