Страница 14 из 20
В начале шестидесятых годов прошлого века среди дунган (китайских мусульман) Центрального Китая вспыхнуло восстание, которое быстро распространилось по Восточному Туркестану98.
В то же время в Западном Туркестане действовал небольшой отряд русских численностью всего полторы тысячи человек под командованием генерала Черняева99. Ташкент, входивший в состав Кокандского ханства, защищал (от русских – перев.) генерал худояр-хана, Алимкул100. Тот отправил своего друга, ходжу Бузург-хана, в Кашгар на помощь единоверцам. А ходжа, в то время занимавший пост куш-беги101, то есть комиссара полиции, в Пскенте, что в сорока километрах от Ташкента, взял с собой видного солдата Якуб-бека, который в юности был батча или танцующим мальчиком (что-то вроде гейши) в чайхане.
Весь таковой отряд, вторгшийся в Кашгарию, состоял всего из 66 человек, но к ним быстро присоединились беженцы из Ферганы и недовольные уроженцы Кашгара. Город сдался без сопротивления. Это было в 1865 году, через год после взятия Ташкента генералом Черняевым. Затем был осажден Янгишахр, резиденция амбаня (китайского губернатора), но взятие такового оказалось не простым делом. Крепость была захвачена только благодаря предательству Хо Далая, командовавшего гарнизоном. Тот вступил в тайные переговоры с Якуб-беком и согласился сдать крепость и принять ислам при условии, что предоставят охранную грамоту ему, семье и слугам, гарантируют сохранность их имущества. Непосредственно заключив сделку с Якуб-беком, Хо Далай известил о таковой амбаня. Потрясенный изменой своего подчиненного, губернатор взорвал крепость и погиб в руинах вместе с семьей.
Сторонники Хо Далая со своими семьями, вместе с тремя сотнями китайских и дунганских солдат, составивших личную свиту Якуб-бека, пользовались свободой и защитой, но остальная часть города была на семь дней отдана солдатам на разграбление.
На месте старой крепости амбаня Якуб-бек построил себе урду (крепость) и женился на дочери Хо Далая. Главнокомандующий экспедицией ходжа Бузург-хан, окрылённый быстрыми и блестящими успехами, заперся в своем гареме и предался распутству. Конечно, он был легко свергнут Якуб-беком, который бросил его в тюрьму, но затем отпустил, что, по азиатским меркам, является редким проявлением милосердия.
Мухаммед Якуб-бек, английский рисунок 1870-х гг.
Якуб-бек быстро стал бесспорным хозяином всего Восточного Туркестана от Гоби до Тянь-Шаня. Он принял титул Эмира Мухаммеда Якуб-хана, Эмирул-мусульманина, вождя истинно верующих. Ещё его звали Аталуик, то есть Защитник веры. Своим духовным покровителем он считал турецкого султана и от его имени издавал указы и чеканил деньги102.
Появление нового мусульманского государства в Средней Азии сразу же привлекло внимание Лондона и Санкт-Петербурга, и посольства были отправлены туда с обеих сторон.
Англичане явно завышали значение Якуб-бека, они относились к нему как к могущественному правителю обширной страны, своего рода потенциальному Тамерлану. Но в глазах русских он был всего лишь сартским авантюристом. В то время столь же пренебрежительно русские относились к ханам Коканда и Хивы, равно и к бухарскому эмиру.
Россиянину забавно читать, с каким глубоким уважением сотрудники посольства Форсайта готовились к аудиенции у «Его Высочества» Кули-бека, сына и преемника Якуб-бека, сколь церемонно они подходили к этому юному, но жестокому деспоту. Своею безжалостностью, бесчеловечными злодействами сей детёныш сарта, сын выскочки-бродяги и бывший «танцующий мальчик» из чайханы сумел превзойти отца своего! В ту пору ему было двадцать шесть и считался он солдатом. Провинции Урумчи и Манас, которые его отец доверил ему, превратил он в пустыню. Его младшего брата звали Хан Кули-беком; мать была киргизкой из рода кипчаков.
Разорительное правление Якуб-хана постепенно подвигло население Кашгара против него же, своего «освободителя», и китайцы ловко использовали растущую непопулярность бека. А тем временем армии их неотвратимо двигались на Кашгар со стороны Гоби. Вновь захватывая города и провинции, они восстанавливали порядок, отменяли гнетущие порядки и налоги, введенные чиновниками Якуб-хана, прилично обращались с людьми, освобождали военнопленных. Результатом столь хитрой политики стало то, что население со всех сторон принимало китайцев с распростертыми объятиями, и войска Якуб-хана рады были сдаваться в плен без боя.
Военное счастье отвернулось от Якуба. Придя в отчаяние из-за бессилия оказать сопротивление китайской армии, он покончил с собой, приняв яд. Это было в 1876 году. Легенда гласит, что он доверил судьбу свою воле рока: приказал принести одинаковые чашки кофе и в одну из них поместил смертельный яд, затем перетасовал чашки, ушел в другую комнату, а когда вернулся, взял ближайшую чашку и выпил.
После его смерти два его сына принялись отчаянно бороться за власть, и с обеих сторон немало было явлено кровопролития и предательства. Наконец, осознавая неизбежность грядущей опасности с китайской стороны для обоих, Кули-бек предложил брату примирение. Братья встретились и в назначенном месте в назначенный час, каждый со своей вооруженной свитой. Спешились, подошли друг к другу, дабы пожать руки в знак забвения былой вражды. Обнялись…, и в этот самый момент Кули-бек выхватил револьвер и застрелил собственного брата. Так история Каина и Авеля повторилась в долине Кашгара.
В молодости часто видел я на хлопчатобумажной фабрике моего отца в Ташкенте одного сарта. На вид он не был стариком, однако носил, явно окрашенную в чёрный цвет, длинную бороду. То был дехканин103 или чистач, то есть помещик и торговец хлопком из Пскента. Он привозил свой хлопок на нашу фабрику для обработки, и иногда я подписывал распоряжение, по которому он получал в банке ссуду под залог своего хлопка. В этом скромном и молчаливом сарте, которого звали Кули-бек, никто бы не узнал Его Высочество наследника трона Кашгара, который в свое время не гнушался никакой жестокости, грабежа целой провинции, и был способен совершить вероломное убийство родного брата.
Когда в девяностые годы среди мусульман Кашгара снова явились признаки волнений, я лукаво, полушутя спросил у Кули-бека:
– Ты слышал, что происходит в Кашгаре. Почему бы тебе вновь не попытать там счастья?
– Тахир104, – ответил бывший правитель Кашгара, скромно потупя взор, – Моё время прошло…
Вот уж воистину: Sic transit gloria mundi!
Глава III
Жизнь базара. – Китайское правосудие. – Неосмотрительность и ужасный конец генерала Ма. – Жестокость дуду. – Казни в обед. – Отменные законы и жестокие наказания. – Британское Генеральное консульство и общественная жизнь.
Как и во всех городах Азии, базар – не только рынок фруктов, овощей и прочего товара, но и средоточие общественной жизни. В его бесчисленных и просторных чайханах, т.е. чайных, с их огромными самоварами, ковриками на полу и топчанами с пёстрыми коврами, вечером перед омовением и молитвой собирается самое разношерстное общество. Центральная Азия – страна демократичная, без классовых различий и каст.
98
Восстание дунган в 1862–69 годах. Его поражение привело к переселению группы китайских дунган на территорию Российской империи и в юго-западную Монголию. Один из самых кровопролитных военных конфликтов в истории. http://ru.wikipedia.org/wiki/Дунганское_восстание.
99
Михаил Григорьевич Черняев (1828–1898) – русский генерал-лейтенант, туркестанский генерал-губернатор, политический деятель. Начал и завершил период завоевания и освоения Туркестана. Среди военных успехов Ч. – взятие Ташкента. http://ru.wikipedia.org/wiki/Черняев,_Михаил_Григорьевич.
100
Мулла Алимкул Хасанбий угли (Алимкуль, Алымкул; 1831/1832–1865) – фактический правитель (аталык) Кокандского ханства (1863–1865) и полководец, главнокомандующий кокандскими войсками. Скончался от раны, полученной при штурме Ташкента отрядом ген. Черняева. http://ru.wikipedia.org/wiki/Алимкул.
101
Кушбеги Бухары (Бухарский кушбеги) – титул, соответствующий визирю и высшему сановнику в Бухарском эмирате в 1756–1920 годах; дословно – «начальник ставки, становища».
102
«Он лучше всех сознавал, что никаких заслуг за ним нет, что все дело заключалось в счастьи, которое вознесло его на такую высоту, до которой не подымались и люди, ему прежде покровительствовавшие, и усвоил себе титул Бадаулета – «счастливца». Возвышение лиц подобного рода показывает, до какой степени упала Средняя Азия и до какого ничтожества дошло ее население». – Веселовский Н. Бадаулет Якуб-бек аталык Кашгарский. – СПб.: Типография Императорской Академии Наук, 1898. (Отдельный оттиск из «Записок Восточн. Отдел. Имп. Русск. Археолог. Общ.», Том XI). Книга доступна по ссылке: http://militera.lib.ru/bio/0/one/veselovsky_n_yakubbek.rar.
103
Первоначально дехканами назывались зажиточные крестьяне, выселившиеся из общины и ведущие самостоятельное хозяйство, частью превратившиеся затем в феодалов, иногда – сельские старшины. Позже в Средней Азии так стали называть крестьян-земледельцев.
104
Тахир – арабское имя, указывающее на чистоту; вежливое обращение.