Страница 102 из 115
"Она пыталась умереть и пыталась не умереть, сложный набор намерений", - сказала сестра Врачевательница. "Она упомянула тебя, Лестар".
"Я не знаю, что я могу для нее сделать. У меня нет навыков Бастинды, ни по наследству, ни благодаря обучению."
Они сидели молча, пока он переживал это. "В выборе того, что делать дальше, я испытываю затруднения. С одной стороны, вы говорите, что принцесса Настойя стара, страдает и хочет умереть."
"Да", - устало сказала Старшая Монтия. "Мне знакомо это чувство".
"С другой стороны, Нор молода, и у нее впереди целая жизнь, и, возможно, лучше сначала помочь ей, если я смогу".
Они ждали; ветер слегка шелестел в трубе.
"Я вернусь к принцессе Настойе", - сказал он им. "Я знаю, что не смогу помочь ей отделить ее человеческую личину от ее слоновьей природы. Я не обладаю талантами. Но если я смогу подарить ей верность дружбы, я сделаю это".
"Вы бы помогли старой карге из-за исчезнувшей девочки?" - спросила сестра Врачевательница. Ее чувство врачебной этики обострилось.
"Юная Нор сама нашла выход из Южной лестницы", - сказала Лестар. "Что бы еще ни сделали с ее телом или разумом, у нее явно есть дух и хитрость. Я должен верить, что ее молодость будет продолжать защищать ее. И, может быть, сейчас она не нуждается в моей помощи-
хотя я не успокоюсь, пока не узнаю это наверняка. Тем временем, сестра врачевательница, вы говорите, что принцесса Настойя спрашивала обо мне. Десять лет назад я дал обещание попытаться помочь; я должен принести ей свои извинения, если не что иное. И если я смогу убедительно сообщить Скроу, что это не юнамата царапали лица одиноких путников, я, возможно, смогу помочь заключить договор о мире между двумя народами".
"Разве это высокомерие - стремиться к такой большой награде?" - спросила сестра Врачевательница.
"Нет", - сказала Монтия Настоятельница, ее глаза теперь были закрыты.
"Нет", - сказал Лестар. " Монтия Настоятельница показала мне это сегодня вечером. Если мы поделимся тем, что знаем, у нас может появиться шанс на борьбу. Этот дом, как святилище, может уцелеть. Страна и ее народы могут выжить".
"Страна", - сказал Старшая Монтия. Ее разум соскальзывал в сон. "О, действительно, да, страна Неназванного Бога..."
"Страна Оз, какой бы она ни была", - сказал Лестар.
В подобии тоста за надежду они подняли воображаемые бокалы с шампанским, когда Монтия Настоятельница начала храпеть.
ГДЕ-ТО ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ сестра Травница провела Лестара и Трисма на чердак. Окно удобно выходило в то место, где два одинаковых пика крыши с обеих сторон сходились вместе, образуя долину между ними. Ограждение защищало эту часть крыши от взглядов людей, находящихся на земле.
Сестра травница сказала: "Сестра Врачевательница упомянула мне о твоих намерениях, Лестар. Я рада, что у меня есть возможность добавить то, о чем забыла сестра Врачевательница. Принцесса передала нам сообщение для вас, но, конечно, к тому времени, как мы вернулись, вы исчезли. Она сказала что-то о Нор и о том, что говорили о ней на улице. Я точно не помню, но она хочет тебе что-то сказать."
Лестар сунул руку под плащ Ведьмы. Во внутреннем кармане он нащупал сложенный рисунок Нор, сделанный ее отцом. Он поморщился при воспоминании о детском почерке - короткие штрихи вниз, объемные буквы без скобок. Нор Фиеро .
Сестра Травница плотнее обернула накидку Лестара вокруг его груди, чтобы убедиться, что она не будет хлопать и привлекать ненужное внимание, когда он попытается сбежать. Она сунула ему в лацканы дополнительные буханки хлеба и пакетик с орехами и пожелала ему удачи. Затем она удалилась, чтобы дать им возможность побыть наедине для прощания.
"Знаешь, ни один из нас не может этого сделать", - сказал Трисм. "Завтра до полудня мы оба можем быть мертвы".
"Тогда хорошо быть живым", - сказал Лестар. "Я имею в виду, в некотором роде".
"Боюсь, я втянул тебя в это", - сказал Трисм. "Я увидел тебя на поле с мячом и подумал, что отомщу тебе. Я не имел в виду такую сильную месть - либо то, что ты должен умереть, либо то, что мы должны расстаться вот так".
"Я тоже вроде как искал тебя - ты просто увидел меня первым", - ответил Лестар. "Все могло бы быть наоборот. В любом случае, какое это имеет значение? Мы здесь. Во всяком случае, вместе еще на мгновение."
Через некоторое время Трисм сумел сказать: "Ты уверен, что сможешь летать в таком состоянии?"
"Что это за условие? Я был в таком состоянии всю свою жизнь", - ответил Лестар. "Это единственное условие, которое я знаю. Горькая любовь, одиночество, презрение к коррупции, слепая надежда.
Это место, где я живу. Постоянное состояние тяжелой утраты. В этом нет ничего нового". Они обняли друг друга в последний раз, и Лестар взобрался на метлу Злой ведьмы Востоа и почувствовал, как она поднимается под ним. Он не оглянулся на то место, где стоял Трисм. У него было мало талантов, как и у Лестара, и хотя полет на метле был одним из них, он не был достаточно опытен, чтобы рисковать сломать шею.
Однако другим его талантом было превращение памяти во что-то богатое и срочное. Он предполагал, что в оставшиеся ему часы или годы он будет помнить эффект Тризма ясно, без искажений, как тайный импульс, хранящийся в кармане где-то за сердцем.
Однако точный облик Трисма, его ощущение, вероятно, распались бы на неточности, на призрачную форму, невидимую, но воображаемую. Едва отличимый от дополнительного дымохода в долине, образованной панельными крышами монастыря.