Измена. Я от тебя ухожу

Полина Рей

Измена. Я от тебя ухожу

– Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!

Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.

К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.

– Я всё улажу, моя девочка… Где она?

Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.

Я крепче сжала руку дочки и шепнула:

– Уходим, Малинка… Бежим…

Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.

– Вам всего тридцать пять, Антонина. Беременность и роды в таком возрасте – не приговор, – сказала мне врач, которая только что в десятый, должно быть, раз подтвердила – я беременна.

Беременна неожиданно для себя – в первую очередь, ведь мы с Мишей предохранялись. Мужу было тридцать девять, мы готовились праздновать его сорокалетие. Мне только исполнилось тридцать пять. Нашей старшей дочери сравнялось семнадцать и я уже готовилась вскоре стать бабушкой. Конечно, не в обозримом будущем, но в ближайшие несколько лет так точно. А тут такие новости. Я и младенец. Нет, к такому меня жизнь точно не готовила.

– Давайте проверим ещё раз, – попросила я Галину Викторовну. – Может, гормоны шалят? М? Я читала, что такое бывает, когда вот-вот грядёт менопауза.

Галина Викторовна закатила глаза, а следом посмотрела на меня так, словно у меня во лбу только что загорелась надпись «Идиотка».

– Какая менопауза, Малинина? Было бы вам под пятьдесят, я бы может и согласилась, что вскоре… через несколько лет… она будет. Но в тридцать пять.

Она развела руками и, подвинув ко мне медицинскую карту, велела:

– Вот и УЗИ, не зря же мы его делали. Плодное яйцо – в полости матки. Наблюдаем, вынашиваем, рожаем. Или хотите избавиться?

Я воззрилась на снимок, где видела только какие-то тёмные очертания и ничего больше. И как они тут вообще ребёнка умудряются рассмотреть, не то что плодное яйцо?

– Я… не знаю, – помотала головой.

Мне становилось всё дурнее с каждой секундой. Это был мой третий поход к врачу после довольно продолжительной задержки и на каждом из них Галина Викторовна заверяла – я беременна.

– Ну, если не хотите, так сейчас с этим никаких проблем нет. Хотя, я бы на вашем месте подумала. Младшей уже десять почти. Старшая вот-вот вам внуков принесёт, как вы мне и говорили.

– Вот именно! И я такая распрекрасная с младенцем… Да меня никто не поймёт.

Врач вновь посмотрела на меня так, будто я свалилась с луны. Я понимала её удивление – в тридцать пять в наше время зачастую обзаводились первым ребёнком, планируя после родить ещё как минимум одного. Но у меня была совершенно иная ситуация.

Ранняя беременность, когда мне было всего семнадцать, а Мише – двадцать один. Трудности, когда рядом не оказалось ни бабушек, ни дедушек. Безденежье, отсутствие работы. Учёба… Как мы тогда прошли через это и не развелись, было одному богу известно. И вот теперь вроде как решили, что будем жить для себя. Старшая дочь выросла, младшую мы или брали с собой, когда ездили путешествовать, или оставляли на бабушек, вышедших на пенсию.

У Миши – карьера, когда наконец стали позволять себе довольно многое. У меня – любимое небольшое дело, приносящее стабильный доход. И вдруг – младенец. Нет, эта беременность, в общем-то, совершенно нежеланная, никак не вписывалась в нашу жизнь и в наш быт.

– Ну, это только ваше дело, рожать или не рожать. Кого, сколько и когда. И последнее, что я бы вам посоветовала – смотреть на других. Так что и решение о прерывании принимать только вам, Антонина. Как я и сказала, сейчас с этим никаких проблем нет.

Она вновь развела руками, я – вцепилась в стул. Уходить не хотелось, я хваталась за призрачный шанс, что всё это какая-то ошибка. Потому что в случае беременности любой исход станет для меня катастрофическим.

– Чем-то могу помочь ещё? – спросила Галина Викторовна, когда время моего визита безбожно затянулось.

Я помотала головой.

– Если только скажете, что пошутили и у меня просто гормональный сбой. Это мне поможет, – с нервным смешком ответила врачу, на что та лишь тяжело вздохнула.

Я посидела ещё немного. Мысли хаотично метались с одной на другую. Куда ни кинь – везде клин. Это уж точно было про меня.

– А сколько у меня есть времени на раздумья? – всё же выдавила я из себя.

– Чем быстрее решитесь, тем менее травматичной будет процедура, – ответила Галина Викторовна. И добавила: – Всё будет хорошо, Малинина. А сейчас извините, у меня приём дальше идёт.

Я кивнула и поднялась из-за стола. Прошла к выходу на неверных ногах, после чего покинула кабинет. Лизка, моя младшая дочь, сидела в дальнем конце коридора на скамейке и играла в телефон. Сегодня оставить её было не с кем, потому пришлось взять малую с собой.

– Малинка… Малинка! – окликнула я Лизу её любимым домашним прозвищем.

Она вскинула на меня взгляд, улыбнулась. Отключила игру и, встав, подошла ко мне.

– Всё в порядке, мам? Можем ехать домой?

Я погладила Лизу по голове и, улыбнувшись, кивнула.

– Можем. Пошли в гардероб за одеждой.

Водительский стаж у меня был весьма внушительным. Я уверенно садилась за руль с восемнадцати лет, когда только родила и от деда мне досталась старенькая Нива. Это была скорее вынужденная необходимость, чем потребность, но она здорово «прокачала» мои навыки в вождении.

Потому момент, когда мне пришлось с силой жать на тормоз, стал для меня полнейшей неожиданностью. А звук глухого удара – так вообще катастрофой вселенского масштаба.

Сердце заколотилось, я сидела, вцепившись пальцами в руль и смотрела впереди себя ошалелым взглядом.

– Мам! Мам, ты в порядке? – донеслось с заднего сидения, где находилась Лиза.

Резко обернувшись, я быстро открепила ремень безопасности и затараторила:

– Я в порядке! Ты как? Не ушиблась? Не напугалась? Где-то болит?

Адреналин попадал в кровь внушительными порциями. Сердце билось изнутри, этот грохот едва не доходил до горла.

– Мам! Я в порядке. Вроде несильная авария, – ответила Малинка, и я выдохнула.

Итак, перво-наперво – аварийка. Её я включила и, растерев лицо ладонями, сделала несколько рваных вдохов-выдохов. Что нужно делать в первую очередь? Европротокол? Куда звонить? Кому писать?

Я взглянула на часы. Миша, конечно же, был на работе. Отвлекать мужа не хотелось, пока не посмотрю – какова степень повреждения и нашей машины, и того авто, в которое мы с Лизкой угодили.

– Малюсь, я выйду и осмотрюсь. Одна побудешь? Не страшно? – вновь повернулась я к дочери, которая помотала головой.

– Нет, мам. И не переживай так. Если что – папа точно всё уладит.

Я невесело улыбнулась. Дочь была права. На Мишу можно было положиться в решении множества вопросов, но разве я сама – не взрослая девочка, способная справиться почти с любой проблемой?

Выйдя из машины, я прошествовала к весьма дорогому мерседесу, которого и «поцеловал» мой Ниссан. Чертыхнулась. Авто дорогое, люксовое, что только усложняло дело. Интересно, хватит ли нам денег, чтобы покрыть все расходы?

– А! Вот! Вот она! – взвизгнула девица, видимо, сидевшая за рулём мерседеса в тот момент, когда я в него и влетела. – Вы понимаете, что натворили? А?

Одной рукой она придерживала аккуратный животик, другой – поправляла шубку на плече. Тоже весьма дорогую, если судить по первому взгляду – подумалось мне.

Я вообще отстранённо отмечала какие-то вещи – видимо, работал механизм самосохранения. Например, о том, что ухоженная блондинка в солнцезащитных очках, хотя сейчас вовсю властвовало пасмурное утро. Атрибут что ли у неё такой?