Совок-4

Столичные холодные головы и чистые руки

Московский полкан всячески старался показать, что он не злой. И сам же вскользь по-иезуитски опровергал эту иллюзию. Смотрел он на меня, как смотрит кот на уже полупридушенную мышь. Размышляя, начать прием пищи сиюсекундно или еще какое-то время играясь, потаскать по полу добычу.

— Следователь лейтенант милиции Корнеев! — как на плацу во время строевого смотра отрапортавался я и на всякий случай добавил, — Сергей Егорович.

— Экий ты бравый, Сергей Егорович! — хмыкнул вышивной звездоносец. — А ты, майор, иди пока, мы тут с твоим подчинённым поработаем! — не отводя от меня взгляда, шуганул Данилина главный москвич.

— Есть, товарищ полковник! — Алексей Константинович покраснел от такого демонстративного плевка в свою сторону и стараясь не встречаться со мной взглядом, прошмыгнул мимо меня к двери.

Ну не паскуда ли этот полковник?! Действует он в общем-то грамотно. Показательно унизив в моих глазах могущественного для меня начальника, он указал, что я для него, министерского небожителя, и вовсе пыль. Под его ногами и почти уже лагерная. Про то, что лагерная, он мне сейчас на колбасных обрезках объяснять станет. В том смысле, что очень доходчиво.

— Что ж ты, лейтенант, не успев двух лет отслужить, а уже скурвился? — осторожно принимая из рук подпола Саушина личный бокал Данилина, попрекнул меня полковник Мелентьев.

Парящий в посудине чай, судя по запаху, тоже был из запасов шефа. Из той импортной жестяной банки со слоном. За все время совместной службы с начальником, я ни разу не видел, чтобы кто-то, кроме самого Данилина и капитальной Валентины, посмел прикоснуться к этой чашке.

— Чего молчишь? — отхлебнув, поднял на меня глаза Аркадий Семенович.

— Жду конкретики, товарищ полковник! — я продолжал пучить на него глаза, как тужащийся на лотке кот. — Вы ведь какие-то претензии мне предъявить хотите, я правильно понимаю?

— Вы посмотрите на этого наглеца! — не оборачиваясь, обратился он к своим соратникам, — Одной ногой в камере, а что-то еще пытается тут изображать!

Боковым зрением я отметил, что стоявший за моей спиной и справа московский тезка, начал смещаться в мою сторону. Ни хера себе, они, что, сходу физическим воздействием меня огорошить хотят?! Наверное, по почкам или по печени убеждать будут, поскольку зуботычины следы оставляют. А ведь я так не работал, когда на Житной службу тащил. И никто там у нас так не работал. Чего уж там, было дело, ломали гадов и прочих нелюдей, но не в таких вот ситуациях, когда еще вообще ничего не понятно!

— Охолони, капитан! — развернулся я к тезке, который в этой группе совмещал свои штатные розыскные обязанности с факультативной нагрузкой костолома. — Охолони, я сказал! — видя, что тот на мой призыв никак не отреагировал, — Еще шаг и я вас тут сам метелить начну! И посмотрим, что будет, когда сюда полрайотдела сбежится! — вцепился я левой рукой в рядом стоящий стул.

Я понимал, что больше одного-двух некритичных ударов, мне прямо вот сейчас не перепадет. Их задача не побить меня, а сломать морально. Здесь не то место и совсем не их территория. Но на хрена мне вообще какие-то удары по жизненно-важным органам?! Да и вообще, на хрена создавать такие печальные и унизительные прецеденты?!

— Погоди! — негромко распорядился главный москвич в сторону капитана и тот моментально тормознулся.

— А с чего ты, лейтенант, решил, что тебя тут кто-то бить будет? — он на всякий случай поставил бокал с горячим чаем подальше на стол. — Мы лучше сейчас с тобой в изолятор проедем! Нам там ваш генерал аж половину продола в особом корпусе выделил! — похвастался полковник, вновь взяв в руки чашку с чаем. — Там мы с тобой без помех и пообщаемся! Пообщаемся, а, Мирошин?

— Так точно, товарищ полковник, пообщаемся! — плотоядно глядя на меня осклабился мой столичный тезка.

— Удостоверение! — протянул ко мне левую руку полковник Мелентьев и нетерпеливо пошевелил пальцами. — Долго я ждать буду? Удостоверение сюда!

— А кто ты есть, чтобы я тебе его отдал?! — злобно ощерился я. — В твои полномочия это не входит! Зови сюда начальника РОВД или любого другого моего прямого руководителя и тогда я еще подумаю, отдать ли свою ксиву! Или ознакомь меня с постановлением о моем задержании, либо аресте!

А ведь у них всё получилось бы, будь сейчас на моем месте всамоделишний сопливый летёха! Сначала они мне показали на Данилине своё величие и могущество, потом продемонстрировали бы, что им позволен любой силовой беспредел. Капитан двумя отработанными в обществе «Динамо» ударами промассировал бы печень. А потом покорчился бы обычный лейтенант пяток минут на полу и начал бы с ними сотрудничать. Потому, что все последующие угрозы воспринимались бы им уже, как вполне реальная перспектива. И содержание в черной хате с надроченными уголовниками, и последующий долгий срок в северных широтах. Лет, этак, на восемь-десять.

Нет, не за службу этот полкан сейчас так радеет. Какой-то у него тут свой личный пиковый интерес. Слишком уж беспредельно он себя ведет. Меня не покидало ощущение, что для Мелентьева происходящее является чем-то вроде дембельского аккорда. Как это было у меня во время исполнения воинской повинности в рядах Советской Армии. Либо пан, либо пропал! — читал я в глазах полкана. Да и не должен он был находиться здесь. Не по Сеньке эта шапка. Заместитель начальника отдела Главка союзного МВД приехал оказывать практическую помощь местным сыскарям?! В деле, пусть и знаковом, но которое уже раскрыто? Что-то здесь не так и мне обязательно надо выйти из этого кабинета со щитом. И обязательно своими ногами! Тогда я этих столичных жлобов размотаю. Чтобы потом жилось без желания постоянно оглядываться.

— Где бидон со злодейским общаком? — вперился в меня пронизывающим взглядом полковник Мелентьев, — Сдали тебя твои жулики, Корнеев! Отдай общак и вали, служи дальше! — он сделал шаг ближе и теперь уже в упор изучал мои зрачки, — Там, где был общак, теперь пусто!

— Так искать надо этот общак, товарищ полковник! — простодушно не отводил я от глаз полкана своего честного взгляда, — Я бы обязательно его нашел, да дело-то у меня забрали и теперь оно у прокурорских, — выдавал я московскому м#даку под видом информации бесполезную шелуху.

— Если не ошибаюсь, лист дела сто тридцать четвертый, — закатил я глаза к потолку, — Это рисунок, на котором обозначен гараж, в котором бандиты якобы хранили награбленные ценности.

— Так ты, чего, Корнеев, эту схему в дело подшил?! — удивленно вытаращился на меня Мелентьев.