Чужая

Айя безвольной куклой рухнула на подушку, пытаясь отдышаться. Потерла лицо, где саднило после хозяйской ласки.

— Псих! — выкрикнул в потолок, закашлявшись.

Какое-то время просто лежала у остывшего камина, раскинув руки и глядя в потолок. В голове было пусто. Только прострелы боли и легкое вращение. Во рту солоно и сухо, как в пустыне. В душе черным-черно. А еще Айе было стыдно.

Она прокручивала в голове прошедшую ночь и краснела. Что она там вытворяла? Зачем? Для чего? Что и кому пыталась доказать?

А еще все происходящее само по себе было очень странным. Она нравится Нирхассу? Или нет? Что с ним происходит? Айя кожей чувствовала его неприязнь и ненависть. Но, за что он ее ненавидел, понять не могла. Как и того, что он при всех своих негативных эмоциях к ней, так яростно стремился сделать ее своей.

— Псих…

Где-то внизу, за окном слышался шум и суматоха.

Служанка поднялась, подхватывая на ходу шаль, и направилась к окну. Несколько долгих и натужных попыток, и замерзшая створка таки поддалась. В покои влетел ворох снежинок, подгоняемых ледяным порывом ветра. Айя вдохнула эту свежесть полной грудью, щурясь на свет после полумрака хозяйских покоев. Запахнула плотнее вязаное полотно и выглянула в окно, чуть свесившись вперед.

Во дворе все кипело и бурлило. Слуги носились туда-сюда, выполняя поручения, солдаты спешно запрыгивали на встревоженных лошадей, на ходу приводя в должный вид свою амуницию и проверяя оружие. Все гудело, кричало и торопилось. Людской муравейник разрозненно шевелился. Был встревожен и напуган предстоящим сражением.

Неподалеку, в заснеженном саду, столпились прекрасные дамы в роскошных шубках, они печально заламывали руки, охали, промокали уголки глаз накрахмаленными платочками. Переживали. В руках у каждой было по ветви барвинка, которые они бросали под ноги всадникам, как пожелания скоро возвращения домой.

Одна только рыжая красавица стояла с невозмутимым лицом, теребила свою ветвь, высматривая кого-то в толпе. И когда среди воинов появился Нирхасс, раздающий короткие, беспрекословные распоряжения, лицо женщины озарила искренняя улыбка. Она вся как-то разом подобралась, вспыхнула ярким, ослепляющим светом.

В этот момент Айя поняла, что рыжая гостья дома Шаррихасс влюблена в его хозяина.

И когда все всадники заняли свои места, а тяжелые ворота заднего двора были подняты, открывая заснеженную дорогу через хвойный лес, к самым горам, господин направился к ней…

Айя как-то отстраненно наблюдала, за тем как ее хозяин, ловко минуя ограждения из кустарника, и улыбаясь, остановился пред своей гостьей. Легко поклонился и, поцеловав протянутую ручку в белоснежной перчатке, принял голубоватую ветвь. Девушка прильнула к нему и что-то зашептала на ухо, поглаживая по плечу, выдыхая в морозный день клубы пара. Нирхасс только кивал в ответ, продолжая улыбаться.

Айю отчего-то замутило, она тряхнула головой, прогоняя непрошеные ощущения.

Господин тем временем вновь низко поклонился к даме и, перемахнув через изгородь кустарника обратно, ловко взобрался в седло, автоматически потрепав белоснежную гриву своего верного коня. Двинулся вперед. Уже перед самыми вратами, обернулся на окна своих покоев, в одном из них наблюдая растерянную Айю. На мгновение замер, лицо его сделалось холодным и отчужденным. Неприязненным.

А Айю внезапно пробрало каким-то иррациональным злом. Сама от себя не ожидая, девушка широко улыбнулась и послала своему господину воздушный поцелуй. Шаль как бы невзначай скользнула с ее плеч, обнажая покрывшиеся мурашками живот и грудь с твердыми, стоящими от холода сосками.

Задрала высоко подбородок.

Нирхасс гневно сощурил глаза и стиснул зубы. На этом моменте служанка неуклюже и своенравно захлопнула окно, поражаясь тому, какая она все-таки идиотка.

— Что я творю?

Задала вопрос самой себе, прикрывая лицо руками. Сползла по стене на пол, опустошенная и злая. Разочарованная сама собой.

Сколько так сидела, и сама не знала. Погрузилась глубоко в себя. Возможно, даже задремала.

Очнулась только, когда дверь покоев тихо скрипнула, а неподалеку послышались тихие шаги. Айя подняла голову, сонно щурясь и вздыхая. Перед ней стояла Тойра в неизменных черном платье и белоснежном чепце.

Как-то странно смотрело на Айю. Как на провинившегося, но оттого не менее любимого ребенка. Девушка смутилась под ее взглядом, опустив лицо и уставившись в пол.

— Давно? — спросила управительница, на удивление тепло и беззлобно.

— Что? — опешила служанка.

— Давно господин уделяет тебе внимание?

Айя отстраненно пожала плечами.

— Понятно, — протянула в ответ Тойра, присаживаясь на край разобранной хозяйской кровати, чего на памяти Айи никогда себе не позволяла.

— Я давно догадывалась, — прошептала женщина, перебирая в руках связку ключей, — только до последнего не верила, что это он, — замолчала, собираясь с мыслями.

— Они ведь никогда не опускаются до нас. Мы для них как скот, рабочая сила, показатель богатства, — Тойра запнулась, — ты поэтому не говорила мне, кто с тобой это делает? Потому что это он, да?

Служанка кивнула, не поднимая взгляда от каменного пола.

— У тебя есть к нему чувства, Айя? — спросила строго управительница, чуть подавшись вперед.

Девушка вскинула на нее удивленный взгляд и согласно кивнула.

— Есть, — прошептала Айя, — я его ненавижу…

Тойра только кивнула в ответ, тяжело вздохнув.

— Вот и правильно, девочка. Правильно, — замолчала надолго, глядя прямо на растрепанную девушку. На шрамы от плети, на наливающиеся цветом следы на ее шее, на темные круги под глазами. — Мы что-нибудь придумаем, Айя. Все наладится. Наладится.

Служанка в удивлении распахнула карие глаза, не веря собственным ушам.

— Почему? — спросила она, — в смысле, Вы же недолюбливаете всех нас. Я думала… Мне казалось, что Вы меня презираете…

Тойра тяжело вздыхая, поднялась с кровати, строго одернула свое платье и задрала привычно подбородок.

— Тебе казалось…

Айя невольно улыбнулась этой странной и пугающей женщине.

— На этом, пожалуй, оставим любезности, — шепнула та, окинув покои привычным, придирчивым взглядом, — вернемся к делам насущным. Форму я тебе принесла. Сегодня особо не высовывайся, приведи в порядок тут все. Чтобы идеально, Айя! Господин сообщил, что ты спишь теперь в его покоях и можешь пользоваться необходимыми удобствами. Постарайся, чтобы об этом более никто не узнал. Обедать будешь со мной на верхней кухне. Все мои поручения должны выполняться беспрекословно, поняла? Остальным я сообщу, что ты теперь моя помощница, что-нибудь придумаю. Пока так. Не думаю, что эта поездка затянется надолго…

Но Тойра ошиблась…

Первые несколько дней все было тихо — замок жил привычной жизнью. Айя выполняла все наказы Тойры. Которых была целая уйма, но все без исключения в пределах замка. Девушка целыми днями мыла и чистила весь чердачный этаж, на котором кроме хозяина никто не жил. Множество комнат пустовали. Были завалены ветхим мусором, старой мебелью и древней посудой. Айя отдраивала все, даже не представляя, как скоро это все пригодится.

Днями девушка работала до одури, загоняя себя, как и прежде на нижних ярусах — пахала. А все для того, чтобы выкинуть из головы все липкие и вязкие мысли, и непонятную, приставшую к ней тревогу, вдруг сковавшую все ее существо. А поздними вечерами мылась в хозяйской купальне, что пряталась за неприметной дверью в больших покоях. Спать ложилась туда, где было велено — у камина. И исключительно на выделенной ей подушке и пледе. Правда, спать получалось плохо. Айя подолгу могла лежать и смотреть на огонь, тлеющий в камине, или мерить шагами комнату, или сидеть в хозяйском кресле, глядя в полумрак и пустоту. Иногда распахивала окно, впуская в покои ночь и холод. Ежась от мороза, долго всматривалась в далекие горы, и едва различимое зарево пред ними. Где-то там вдали, за лесом, в котором она не так давно рубила лапник, шел бой. Кто-то, возможно, погибал, кто-то получал раны, а кто-то убивал… И где-то там среди этого всего был он…