Страница 48 из 56
Но вернуть ребят домой это только полдела. Следующим шагом мне следовало пристроить их к какому-нибудь полезному делу. Но вот какому?
В раздумьях на эту тему я не одну ночь проворочался с боку на бок. Наконец, меня осенило — если они так хотят воевать, но не хотят терять друзей, то пусть воюют не по-настоящему. То есть, пусть управляют теми же танками, пушками и огромными боевыми человекоподобными роботами, но исключительно через терминалы доступа к “Неводу”.
Но для этого требовалось определённая подготовка. Конструкторские бюро созданные на базе школьных радио и авиамодельных кружков получили новую задачу — разработать технологию и реализовать её в металле, по увеличению зон покрытия распределённой сети “Невод”. При этом она должна не мешать в радио эфире ни военным, ни учёным, ни аграриям (которые тоже используют радиосвязь для организации обработки полей). Кроме того необходимо обеспечить полную её защищённость от воздействия противника — всё-таки при помощи этой сети будут управляться боевые машины и механизмы.
Глава 23
Мои усилия по приведению окружающей среды к комфортному для проживания разумных существ виду потихоньку начинали давать плоды. Несмотря на то что страна реципиента вела войну на территории сопредельных стран (поначалу она планировалась как операция помощи братскому народу в деле поддержания мира, порядка и территориальной целостности, но затем вылилась в противостояние армий двух политических систем), уровень жизни населения неуклонно повышался. Даже несмотря на весьма спорное решение о прекращении деятельности органов внутренних дел и государственной безопасности. Ведь если каждый человек будет радеть за общее дело и относиться к общему имуществу как к своему собственному то ему не понадобятся костыли в виде репрессивных органов. Конечно, этот процесс шёл довольно тяжело, но комсомольская организация делала всё возможное для скорейшего пробуждения обще классового сознания у народных масс. Благодаря распределенной сети миниЭВМ и громадного количества периферийных устройств для этих машинок ответственные комсомольцы могли вести строгий аудит практически любого предприятия. И только благодаря этому производительность многих заводов выросла на 500–600 процентов, а себестоимость продукции наоборот упала практически вдвое, а то и втрое. Всё дело оказалось в неэффективном руководстве, крайней не компетенции руководителей среднего и высшего звена, косности мышления, не заинтересованности работников в полученном результате и ещё множестве факторов, которые наслаиваются друг на друга заставляли успешные в общем то предприятия работать с крайне низкой эффективностью. Благодаря общественному беспристрастному контролю, причём контроль был не извне со сторон одного из прикомандированных комсомольцев, а осуществлялся самими работниками предприятия (вернее той его части которая поддерживала те идеи что я пытался привить местным) эффективность предприятий возрастала просто из-за того что работники больше не тратили время на согласование между отделами и цехами разных бюрократических вопросов, нужных лишь для того, чтобы как-то оправдать наличие излишнего штата бездельников отделах планирования, секретариата и прочих излишних для производства кадров. Да даже большая часть руководства предприятий оказалась не удел именно благодаря наличию подключения предприятий к единой сети. Теперь одно конструкторское бюро обладая доступом сразу ко всем архивам чертежей предприятий могло буквально с ходу проектировать новые изделия, причём из стандартных деталей, используемых для совсем других механизмов, но подходящих для новых целей. Это давало заметный прирост к производству и ремонтопригодности всей техники, так как большая часть деталей была унифицирована. Ещё одним плюсом повлиявшим на производство было то что теперь по схожему принципу работали и тех. бюро. Теперь не надо было изобретать специализированную оснастку, или выдумывать специфичные операции обработки тех или иных деталей — всё было в гигантском справочнике размещенном в сети. А после того как кто-то из увлеченных программированием молодых специалистов написал специальную программу для составления тех. процессов, которая в зависимости от детали или работы выбирала нужное описание из общего справочника — роль технологов вообще свелась лишь к проверке сформированных программой документов.
Благодаря этому почти все заводы лишились своих КБ и ТБ, роль которых на себя взяли несколько отраслевых институтов. Освободившиеся люди с высшим образованием пополнили ряды учителей, преподавателей, операторов обрабатывающих комплексов с программным управлением и прочих тружеников интеллектуального фронта.
Конечно, не все из них были довольны сменой деятельности. Находились и такие (к моему глубокому сожалению таких было большинство) кто отнесся к происходящим переменам с изрядным недовольством. То что их ставки сокращают за ненадобностью, а им выдают направление на учебные курсы по переквалификации было встречено ими со скандалом. Некоторые даже умудрялись устраивать саботажи, чтобы доказать свою необходимость предприятию. В принципе это были довольно ограниченные и недалекие умом люди, так что и их вредительская деятельность не наносила особого вреда производству. Конечно, когда всё вскрывалось, а делалось это элементарно благодаря полной прозрачности всего производственного процесса.
С самими же саботажниками и остальными кто категорически не желал учиться и получать новую профессию из тех что необходимы стране и его народу поступал в отделения народной милиции на так называемое “перевоспитание”.
Вообще когда генеральный секретарь партии, а по факту правитель всей страны обратился к населению с информацией о прекращении деятельности двух немаловажных в жизни страны министерств с одновременной отставкой всех сотрудников, меня натурально охватила паника. Я хоть и признавал правильность этого решения и понимал причины побудившие его принять, но большая часть населения страны была просто-напросто к этому не готова. Первое время все словно замерли ожидая дальнейших действий, так что с охраной общественного порядка от дебоширов и пьяниц успешно справлялись созданные в авральном режиме патрули добровольцев, усиленные бывшими сотрудникам органов внутренних дел (из тех кто несмотря на свою работу оставался “человеком”). Но затем количество преступлений стало нарастать с катастрофической скоростью. Добровольцы не справлялись а бывшие сотрудники зачастую и были инициаторами преступлений. Грабежи, разбои, преступления против личности, кражи и хищения, а также ничем не мотивированные (по моему мнению) убийства совершались даже вполне добропорядочными людьми. Но у них что-то изменялось в сознании только при одной мысли о возможной безнаказанности. Зря дикторы по телевидению и радио только и говорили о суровом и неотвратимом наказании, а в распределенной сети миниЭВМ выкладывались факты о бессмысленности тех или иных преступлений. Несмотря на все увещания люди почему то продолжали считать, что коль больше нет сотрудников правоохранительного аппарата, то и законы отменили своё действие.
Именно в этот момент мне пришлось принять очередное тяжелое решение. Получив приказ по комсомольской линии, множество молодых рабочих и инженеров, за несколько дней оборудовали камеры предварительного заключения бывших милицейских участков, так называемыми нейроиндукторами. После этого всех дебоширов, буянов, и пойманных за любыми преступлениями людей тащили туда. В камере, буквально за несколько минут, человеку поступившему закон загружалась нейроматрица законопослушного человека.
Конечно, это было плохое решение, но только взглянув на статистику правонарушений за первую неделю после роспуска МВД, я не мог не решиться на это.
Матрица загружаемая в нейропространство правонарушителей, была очень ограниченная и рассчитанная на максимально широкие параметры нейрообраза среднестатистического человека. Но даже такая “рыхлая” матрица, в сорока процентах случаев вставала криво, и вместо мягкого непринятия асоциального образа жизни, заставляла обработанных граждан как огня бояться любого нарушения закона.