Капкан для новенькой

Но если темноту все-таки можно было разогнать, то от холода не спасал и плотный классический деловой костюм, актуальный на Земле, но который Сэм пока еще не успел сменить на более привычный Акрлу сюртук. Пока что тратить магию на это у него не было желания. Он хотел только одного — быстрее покончить с отворотом и приступить к более важным вещам.

Фирэллен, прекрасно ориентирующаяся в собственных подвалах без любого света и совсем не страдающая от низких температур, вышла из теней следом за Сэмом. И вот уже их решительные совместные шаги, стук тонких каблуков и шорох ее платья наполнил пустые залы первыми звуками.

А ее грудной голос — вторыми:

— Думаю, мне не стоит спрашивать, кто же тот или та несчастная, что сейчас побочно связан с тобой? — лукавые нотки в нем не могла скрыть даже мягкость тона.

— Это действительно не стоит особенного внимания, — равнодушно бросил Сэм.

Точнее, он надеялся, что это звучит равнодушно. Потому что понимал, что врет сам себе. То, что Татьяна стоит его внимания, он-то как раз определил очень давно. Но вот делать ему сейчас больше нечего, чем тратить его на нее еще больше. Хватит и того, что сейчас его постоянно мучает этот «зуд» — желание убедиться, что с девчонкой все хорошо. И перестать думать о том, что где-то около нее ошивается перевертыш. А еще лучше — оборвать тому все конечности. Какие-то, за то, что он уже касался ими ее. Другие — превентивно.

— Значит, и не буду, — легко согласилась Фирэллен, сворачивая в этом лабиринте в нужную сторону и увлекая Сэма за собой. — И все же мне льстит, что спустя столько лет ты первым делом вспомнил обо мне.

— Я всегда дорожил нашей дружбой, — и в этот раз Сэм немного соврал. Потому что то, что было между ними лучше всего подходило под понятие «сговор». Если бы не таланты Фирэллен по добыче правильной информации, к ней он бы пошел в последнюю очередь.

Элирэ ее вообще терпеть не могла.

Но, «тени» должны держаться вместе. Особенно такие, которые сумели скрыть детали третьей инициации не только от глав собственных кланов, но и от всего мира.

Отец считал, что в третий раз Сэм просто усилил умение владения светом. И что его истинный облик — сияющий солнечным золотом «коронованный» альв. Правильный друид и должен же быть таким, да?

О том, насколько Сэм на самом деле далек от этой правильности когда-то знало лишь трое. Сейчас только она. Но и о ее секрете теперь знал только он, как и о десятках других. Ну не становятся же хозяйкой «чайного домика» от хорошей жизни. Тем более, когда ты принадлежишь к одному из сильнейших кланов мира.

— Это всегда было взаимно, — улыбнулась альва так явно, что, даже не глядя на нее (да и что бы он рассмотрел в этом освещении на ее лице?), Сэм услышал эту улыбку. Но не слишком ли щедрую?

Сейчас разбираться с этими было некогда, тем более, они как раз пришли.

Фирэллен первая остановилась перед простым, на первый взгляд, сигилом. В отличие от остальных символов в зале, он был небольшим, рассчитанным на одновременное вмещение в себя только одного человека, и белым. И кроме линий границ, выполненных в форме двойного круга, имел всего лишь восемь рун. По одной для каждой сторон света.

Никаких замысловатых переплетений, никаких особенных сокращений. Ничего.

Обманчивая простота.

— Надеюсь, за эти годы ты не забыл, как этим пользоваться? И что от тебя потребуется?

— Не забыл, — он снял плотный пиджак и отдал его в руки альве. Туда же добавил наспех развязанный галстук. Можно было, конечно, раздеться и с помощью магии. А лучше всего было бы снять совсем всю одежду, чтобы ничего не мешало контакту с силой. Но Сэм был опытным магом и знал, что жар ритуала ничто, по сравнению с последующим за ним «отходняком». Поэтому он, разувшись, ограничился этим. И ступил сразу в самый центр сигила.

— Тебе нужна помощь направляющего? — Фирэллен бесшумно отошла чуть в сторону, чтобы магия, которая вскоре будет хозяйничать здесь, не соприкасалась с ее аурой напрямую, поэтому ее голос звучал для Сэма глухо и, как ему показалось, напряженно.

Но что опасного для нее может быть в его действиях? Или не доверяла, потому что считала, что за столько лет у него не было практики? Сэм не стал ее разубеждать. Но зря она думала, что, если на Земле магия достается с трудом, она не достается вовсе. Веталам в том мире всегда было сложно колдовать, но даже они приспособились. Что уж говорить про альвов?

— Нет, — он прикрыл глаза и привычно сделал глубокий-глубокий вдох, настраиваясь на потоки внутри себя и снова с упоением понимания, насколько те теперь обширны и как быстро наполняются новой силой. Ощущение сродни пройденной инициации или первой близости с женщиной.

Это было прекрасно.

Но это же было и опасно. Затягивать с отворотом было нельзя.

И Сэм сделал медленный-медленный выдох… Руны в круге мигнули белым.

Он повторил. Руны мигнули еще раз, а вместе с ними — и ограничивающие сигил линии.

Сэм вздохнул третий раз, «ныряя» в волну внутри него, как опытный серфер.

Сигил вспыхнул, и белый свет затопил круг.

А теперь дело было за малым: вспомнить все, что связывало его с Татьяной и найти ту ситуацию и то мгновение, возможно, ту мимолетную мысль, которая привязала его к ней. К счастью, в их случае для этого не нужно было переворачивать в голове пласты памяти за многие годы знакомства. Потому что все, что их могло объединить, укладывалось в одни сутки.

Первым в памяти всплыл, конечно же, поцелуй. Самое яркое и удивительно свежее воспоминание. Оно отдалось в его теле напряжением, что напомнило, как давно у него не было женщины. С подготовкой к переходу, он совсем забыл о простых и естественных потребностях, и теперь расплачивался за это желанием бросить начатое и спешно удовлетворить их. И, лучше бы, прямо с Татьяной.

Холод подземелья отступил. Телу сразу же стало жарко. Настолько, что болезненно-острым было и прикосновение самой деликатной ткани к коже. Но это временное неудобство. Можно и потерпеть.

Сэм еще раз глубоко вдохнул, беря под контроль все это.

Всего лишь физиология. Не больше. Страсть, гормоны, ночь… Ее искренность в тот момент… Благодарность. И океан пробудившейся юной магии.

Но он же сам сделал так, чтобы все ее чувства в тот вечер к нему были яркими и позитивными. Он сам срежиссировал их! И сам пробудил ее магию.

А, значит, все это ничего не стоит. И «цепляться» ему не за что.

Медленный выдох расставил все по своим местам. Руны сигила впитали все излишки, и поцелуй остался в памяти сладким эхом самого себя.

Но желание бросить все и идти к девчонке никуда не делось. Меньше жара не стало. И Сэм продолжил поиск «якоря» дальше.

Пробуждение на утро?

Да, оно было волнующим. Он даже мимолетно улыбнулся, вспоминая это. Но следующими выдохами безжалостно выкорчевывал из памяти смущенный взгляд Татьяны, ее улыбку, слова, интонации…

И нет, желание бежать к ней все еще оставалось, но стало глуше и тише. Жар тоже остался. И Сэм снова принялся потрошить воспоминания. Заглядывая под каждое из них, как под камешки на реке. Какие-то из них отметая в сторону, как уже отработанные, какие-то выкидывая, потому что они сразу ничего не стоили.

Вмешалась в его драку с полиморфами, хотя могла этого не делать? Так не от ее ли вмешательства им тогда снесло голову, и они стали нападать с особенной жестокостью?

В общении с кураторами держалась достойно? Правильное воспитание, не более.

Отразила их ментальную атаку? Но с его помощью.

Слушала его слова с придыханием и восторгом? Хотела, чтобы он обучал ее? Это из-за действия его же собственного подарка.

Убрать это все из головы и стереть из магии!

Жар стихал. Холод возвращался в затекшие мышцы. Мелкая дрожь сотрясала их.

Лучше. Уже лучше. Но все еще не то. Он что-то упускает из вида.

Но что?

Следующий вдох Сэм растянул, кажется, на вечность, очищая сознание от всего, что уже было исправлено и отработано. Замер, не рискуя спугнуть состояние покоя ничем… И нашел его!