Страница 6 из 16
Глаза встречающих нас таможенников горели не менее предвкушающим огнём, чем у тех, кто ожидал нас на улице. Они вытряхивали все сумки, все вещи, роясь во всём, что было аккуратно сложено и упаковано. Что-то тут же изымалось, под недовольные крики хозяина, но большую часть спортсменов отпускали с миром, закрывая глаза на количество ввозимых вещей. Настала и моя очередь.
— Предъявите все свои вещи пожалуйста, — сказал мне таможенник, когда я поставил свою сумку к нему на стол.
— Это все мои вещи, товарищ, — ответил я, держа под мышкой пластинку.
— Как все? — он удивлённо посмотрел на спортивные вещи внутри сумки и одинокий джинсовый костюм, — товарищ вы ведь понимаете, что сейчас не время шутить?
— Я не шучу, — спокойно ответил я, — это и правда все мои вещи.
Он растерялся, и повернувшись, ушёл в служебное помещение, выйдя оттуда уже с двумя людьми с большими знаками различия на таможенной форме. Они удивлённо поковырялись в пропахших потом футболках, вонючих шиповках и обратили внимание на пластинку.
— Это что?
— Пластинка, — я взял её в руки и размотав газету показал двойной альбом.
Таможенники переглянулись и нехотя сказали.
— Проходите товарищ.
Мне поставили в паспорт штамп о прибытии, и я попал в зону, где мигали множественные фотоаппаратные вспышки, а также слышались восхищённые возгласы фанатов. Никаких автобусов на родине не было предусмотрено, каждый должен был добираться теперь сам.
Мне стало так обидно, что я расстегнул куртку, спрятал под неё три своих награды, висящих на шее и застегнул молнию, подняв воротник. Обойдя основную толпу, не обратившую на меня никакого внимания, я увидел стоящего неподалёку встречающего меня вора.
— Подвести Иван? — поздоровался со мной Вазген.
— Почему нет, — пожал я плечами и пошёл за ним.
Мы сели в бежевую «Волгу» с молчаливым водителем за рулём и поехали из аэропорта. Как только мы выехали на основную дорогу, я тут же снял часы с руки и отдал их ему. Он одел их на свою руку.
— Долг закрыт, можешь передать это Игорю сам, — прокомментировал он, сам внимательно рассматривая часы.
Я лишь пожал плечами, мне было на их взаимоотношения всё равно, я это делал только с одной целью — сблизиться через Игоря, с его семьёй.
— Покажешь? — неожиданно сказал он, показав пальцем на мою шею, — никогда не видел.
Расстегнув куртку, я показал ему медали. Он осторожно потрогал золотые, восхищённо покачав головой, сказал:
— Как-то несправедливо всё это.
— А где она справедливость? — я откинулся на сиденье, — нет её.
Он расстроено поцокал языком, но не стал ничего больше говорить. Мы доехали до базы ЦСКА, и он протянул руку, которую я снова проигнорировал.
Он хмыкнул, и убрал её.
— До встречи Иван.
— Лучше всё же прощайте, Вазген.
Он широко улыбнулся.
— Ты также говорил прошлый раз, а судьба снова свела нас. Её не обманешь.
Пожав плечами, я пошёл на КПП, расстёгивая куртку и попадая в руки караульных, которые восхищённо охая и ахая стали рассматривать медали и поздравлять меня с победами. С трудом вырвавшись от них и отказавшись от чая, я прошёл в свою комнату, которой не мешала уборка, и бросив сумку на пол, упал на кровать. В голове ещё стоял гул винтов самолёта. К сожалению, отдохнуть мне не дали.