Страница 3 из 110
— Я сделал, как ты сказал. Это мой друг Тулле, мой побратим! Ты его тоже видел тогда в Сторбаше!
Жрец стоял на коленях и кланялся желтому кругу, висящему на стене. Он очертил несколько кругов перед собой, один — на уровне лица, второй — напротив груди, третий — напротив живота, еще раз бухнулся лбом о пол и лишь затем встал.
— Тот одноглазый? — спокойно спросил он, будто бы и не валялся только что на земле. — Помню его.
— Только его мертвый глаз… Он был на месте!
Гачай оправил полы рыже-коричневого платья, сел за стол, жестом пригласил сесть и меня.
— Давай начнем с начала. Твой друг жив?
— Жив! Я уверен, что жив.
— Хорошо. Ты знаешь, где он?
— Не знаю. Но он ушел с жрецом Мамира.
— Хмм, Мамир… — Жрец полез в сундук, вытащил оттуда целую стопку беленого жесткого полотна и начал перебирать его куски. Все они были изрисованы мелкими узорами. — Мамир — бог знаний, хранитель рун и предсказатель судьбы. Он создал людей и научил богов одарять их благодатью. У него единственного есть жрецы, которые, подражая богу, отрубают себе фаланги пальцев ради знаний.
Снова эти крючки для запоминания.
— В Ардуаноре колдунов, что приходят во снах, изгоняют в пустыню без воды и ножа, чтобы бог-Солнце сам умертвил несчастных и чтобы его смерть не легла грузом на истинно верных.
— Пустыню?
— Представь себе равнину с редкими невысокими холмами, только там нет ни одного деревца, ни одной травинки, только песок. Сплошной желтый или белый песок. Или мертвые камни. И некуда скрыться от палящих лучей солнца, жара — как в ваших банях, только без единой капли воды. Человек потеет, обгорает и умирает от жары и жажды.
Я представил, но сразу вспомнил о главном.
— Значит, ты думаешь, что Тулле стал колдуном?
— Я не умею входить в чужие сны. Ты, наверное, тоже. И никто почти не может. Но существуют люди, которые отворачиваются от света и погружаются в тьму. Они получают новые силы, новые умения и знания, но эти силы не от богов, а от альхевьи. По-вашему, бездны. Мы знаем, что бездна рано или поздно поглотит их и сделает альваше, тварью. Поэтому смерть в пустыне — это не наказание, а милосердие. Мы позволяем им умереть людьми, а не тварями.
— Тулле — не тварь! А здесь не Ардуанор! И если ты не можешь сказать ничего толкового, то лучше помолчи! — закричал я.
— Я не сказал, что твой друг превратился в тварь. Но его душа в опасности. Он пришел просить тебя о помощи, значит, частичка света в нем все еще сохранилась. Твой друг хочет, чтобы ты помог ему избавиться от бездны, вернул к свету.
— Но… я не знаю, где он. Да и Полузубый меня не отпустит. — Тут меня осенило. — Ты! Ты же посланник Ульвида! Скажи Полузубому, что я могу идти!
Жрец удивленно приподнял брови.
— Ульвид? Я не знаю такого человека.
______________________________________________________
1 Виса Кормака Эгмундссона