Страница 49 из 78
И надо же такому случится, что первый же матч ЦСКА с подопечными Кулагина сыграл — 1: 1. Маршал Гречко сидел в ложе темнее тучи, старший тренер Тарасов на скамейке запасных держался за голову, а хоккеисты из московских «Спартака» и «Крыльев советов» и горьковского «Торпедо» поздравляли героя матча вратаря Виктора Сергеевича Коноваленко. Ещё хуже ситуация стала для Тарасова после того, как мы не смогли обыграть «Кулагинцев», скатав снова — 2: 2. И в последней двадцатиминутной игре, чтобы сохранить лицо перед маршалом Гречко, ЦСКА просто обязан был обыгрывать наше, пару месяцев назад созданное, московское «Динамо».
— Тафгай, выйди, переговорит надо, — заглянул в нашу раздевалку армейский нападающий и капитан сборной Борис Михайлов.
— Михалыч, я на две минуты, — отпросился я у Всеволода Боброва, и потопал в коридор.
— Тут дело такое, — замялся Михайлов, когда мы немного прошли по коридору, чтобы разговор был тет-а-тет. — Если сейчас вам влетим, Тарасова могут снять. Уже итак разговоры идут, что Костю Локтева хотят старшим назначить. Просьба такая, вам игра эта не нужна, просто не лезьте вон из кожи ради победы, что ли. Не в службу, а в дружбу.
«В той истории, которую я знал, Анатолия Тарасова действительно поменяли на Константина Локтева, но не в начале сезона 72–73 года, а через два года, перед сезоном 74–75, — задумался я. — Но в этой истории всё могло теперь произойти гораздо раньше, так как в ней случился, словно снег на голову, я».
— Давай так поступим, — я ещё раз задумался на пару секунд. — Моя пятёрка с вами играет вничью — 0: 0, 1: 1, 2: 2. А наши молодые играют на всю катушку, на все свои 100 %. Справитесь с ними, значит справитесь. Большего от меня не проси.
— Нормально, — кивнул головой Михайлов.
— Что от тебя Боря Михайлов хотел? — Спросил Всеволод Михалыч на скамейке запасных, когда началась последняя товарищеская игра.
— Хотел чтобы 5: 1 на глазах маршала Гречко не произошло. — Почти не соврал я. — Тарасова могут отстранить и ребятам «на орехи» достанется.
— Во наглец, — присвистнул старший тренер. — Смотри мне, чтоб без поддавков. Ясно?
— По ситуации Михалыч. — Ответил я, следя за хоккеем на льду, где сейчас билась наша тройка нападения Капустин — старший Голиков — Балдерис и защитники: Васильев и Филиппов. — Возможно, если Тарасов ещё годик другой с ЦСКА поработает — это нам только на пользу. От Анатолия Владимировича, что ожидать мы знаем. А что Локтев с командой сделает ещё большой знак вопроса.
— Махинатор, едрить етить, смена! Давай Тафгай на лёд. — Скомандовал Всеволод Бобров. — И смотри у меня!
Как и договорились с Борисом Михайловым, моя пятёрка играла все двадцать минут по ситуации, без надрыва, но и без поддавков. Но неудержимый Хельмут Балдерис три раза убежал в контратаку и положил три шайбы бедному Владиславу Третьяку.
— Рижская «ракета»! — Звонко смеялся на скамейке запасных Всеволод Михалыч. — Будет из парня толк!
— Извини, Боря, — сказал я Михайлову в конце игры, когда на табло уже горел счёт — 3: 0, и судья встречи дал финальный свисток. — Если бьёшься-бьёшься и всё как в закрытую дверь, значит судьба такая.