Страница 4 из 6
Глава 3
«А что мы будем там делать?»
Наполеон «эмансипировался», как он сам мог бы сказать об этом, в ноябре 1787 года, и благодаря удаче мы располагаем отчетом об этом происшествии (или о встрече, которая привела к этому), написанном его собственной рукой.
Как многие молодые люди с воображением, особенно обладающие повышенной степенью честолюбия, он относился к числу горячих сторонников ведения дневника вплоть до тех пор, пока объем работы позволял ему это делать.
Его личные описания событий собственной юности отличаются живостью и ясностью. Большое одиночество и крайняя нищета в юные годы поощряли его не жалеть времени, чтобы изливать душу на бумаге. Именно в этот период он испытал свои силы в написании романа.
Стараясь найти «местный колорит» для задуманного повествования, он вступил в краткую связь с проституткой в районе Пале-Руайяль, в те времена парижского эквивалента лондонской Пикадилли.
Он продемонстрировал нормальное юношеское любопытство в отношении этого типа женщин, проявляя склонность к завуалированно-напыщенным отношениям.
К счастью, проститутки привыкли к такому подходу, особенно когда речь идет о неопытных юнцах, и часто подыгрывают им, в насмешливом духе рассказывая невеселые истории. Ничем не отличалась и та конкретная проститутка, посему описание молодым лейтенантом беседы исполнено непреднамеренного юмора.
Наполеон приехал в Париж в октябре и остановился в отеле «Шербур», на улице Сен-Оноре. Он уже год прожил в окрестностях Парижа, но за все это время у него почти не было возможности осмотреть город. К тому же он был практически еще ребенком.
Но в данном случае Бонапарт больше походил на мужчину, который приехал в небольшой город. Он съездил для переговоров в Версаль, а вечером 22 ноября, когда жутко холодный ветер свистел по улицам города, он заглянул в итальянскую оперу и был так захвачен исполнением, что не обратил внимания на суровость погоды. До тех пор, пока, по его собственному выражению, «мое воображение не охладилось».
Легко одетый и худой, он стал искать убежища среди колоннад Пале-Руайяля и нос к носу столкнулся с молодой уличной женщиной. Его сразу поразила ее молодость и поощрила «ее застенчивость».
Если бы она была наглой и стала бы весело приставать к нему, он предпочел бы обменять относительное укрытие в сводчатых галереях на продуваемую ветрами улицу и со всех ног броситься бежать домой.
Однако эта женщина была готова удовлетворить его не только в одном отношении. Но из всех возможных тем поговорили они только о погоде! Потом девушка заметила, что, несмотря на погоду, она должна закончить свою вечернюю обязанность и что «холод освежает ее».
После этого Наполеон пустился в нравоучения, указав на ее болезненный вид и порочность ее занятия. Ее готовность обсуждать свою профессию восхитила его, и они в такт зашагали вдоль колоннады.
Она рассказала ему, что приехала из Нанта, что в Бретани, и почти с невероятной банальностью поведала ему о своем падении. Бессердечный соблазнитель (разумеется, армейский офицер), его последующий уход, гнев матери и последовавшее за этим ее постыдное бегство из дома. Второй соблазнитель, а потом третий, с которым она прожила три года. Можно живо представить себе офицера-покровителя, подкручивающего свои усы, и девушку, которая ждет его в нетопленой мансарде, чтобы оформить бракосочетание, до чего дело так и не дошло. Закончив свою исповедь, девушка быстро перешла к делу и предложила Наполеону взять ее с собою в отель.
Тут Наполеон произнес слова, которые едва ли можно простить восемнадцатилетнему юноше, решившему заняться своей «эмансипацией». Он вкрадчиво спросил: «А что мы будем там делать?»
Девушка, должно быть, оказалась новичком в этом занятии. Вместо того чтобы прямо объяснить ему, она двусмысленно заметила, что «им надо согреться». Этим они и занялись, хотя как именно, можно лишь догадываться, так как в этом месте скромность Наполеона заставила его поставить в строке многоточие.
Однако он поступил честно и добавил в описание этого случая заключительный абзац, в котором мы находим небольшое проявление его чувства юмора. Он пишет: «Я повел ее с собой в отель, чтобы она не смогла уклониться, когда подготовленная мною аргументация начнет давить на нее, в то же время мне не свойственно притворяться, если уж я решил продемонстрировать ей твердость!»
Они отправились в гостиницу «Шербур», и нет сомнений в том, что там вся эта история завершилась так, как и была задумана. Можно также быть уверенным в том, что он впервые совершил половой акт. Однако это не привело к целой серии других встреч с женщинами из Пале-Руайяль, потому что почти сразу же Наполеон уехал из Парижа, чтобы провести свой продленный отпуск на родной Корсике. По возвращении его направили в Оксонн.
Вскоре после этого Париж забурлил, и из его трущоб хлынули толпы, захватившие Бастилию. Разгул толпы парализовал власти в столице, что постепенно привело к анархии 1792 года, к гибели королевской семьи и, в конечном итоге, к террору Дантона и Робеспьера.
В записях Наполеона этого периода больше нет воспоминаний о женщинах. Наполеона чересчур захлестнуло происходящее, его захлестнуло стремление подняться по лестнице успеха. Когда он вновь смог задуматься о женщинах, он сделал это с позиций последовательного и уважаемого молодого человека, которому нужна надежная и верная жена, способная обеспечить супругу счастливый дом и уютный семейный очаг. За идиллией в вишневом саду и происшествием в Пале-Руайяль последовало теперь необычайно страстное желание приобрести домашний очаг.
Глава 4
«А счастлив ли сей плут?»
Эта перемена настроения и пример недавно женившегося брата почти подтолкнули Наполеона к семейной жизни в возрасте двадцати четырех лет.
В июне 1793 года, когда революция находилась в разгаре, а гильотины в Париже и других местах уносили ежедневно до восьмидесяти жертв, обнищавшая семья Бонапарт высадилась в Марселе, не имея никакого имущества, кроме надетой на них одежды. Да и одежда оставляла желать много лучшего. Семья активно втянулась во внутреннюю борьбу на Корсике, поддержала проигрывающую сторону и едва спаслась. Отец Бонапартов уже умер, а бежавшие – всего семь человек – оказались в отчаянном положении. Вся их собственность на Корсике пропала, они остались без средств к существованию и почти без друзей в стране, на всех границах охваченной террором и войной.
Жаль, что поблизости не оказалось никого, кто смог бы предсказать измученной матери этого семейства их лучезарное будущее. Из семерых сыновей, выстроившихся тем летом в Марселе в очереди за муниципальным хлебом, шестерым суждено было в предстоящие пятнадцать лет занять королевские троны! А трех девочек – Элизу, Полину и Каролину – ждали блестящие браки.
Однако Летиция Бонапарт была женщиной слишком здравомыслящей, чтобы гадать на кофейной гуще. Она немедленно занялась налаживанием семейной жизни, в чем умело помогал ее второй сын, капитан Наполеон Бонапарт, единственный член этого семейства, достигший самостоятельности.
Наполеон взял к себе младшего брата – Луи, поселив его в своей квартире, а кроме того, принял на себя ответственность за образование этого ребенка. Это стоило ему примерно восьмидесяти четырех долларов в год, что весьма положительно характеризует Наполеона как сына и как брата.
Более года Бонапартов относили к числу бедняков, обнищавших из-за революции. Потом совершенно неожиданно их положение стало улучшаться. Старший сын Жозеф получил работу в военном продовольственном магазине, а Наполеон взмыл к вершинам известности, его ум и порыв начисто вымел из Тулона роялистов и англичан. За этим тут же последовало быстрое продвижение по службе, и он сразу смог помогать обнищавшей семье.
Брат Жозеф успел уже помочь себе сам. Он приударил за старшей дочерью торговца мылом из Марселя, которого звали Клари, и покорил сердце девушки. Вместе с супругой Жюли он получил приданое, равное почти семнадцати тысячам, в перечислении на доллары. По тогдашним временам – сумма огромная.