Эдем, Quazar

Леон Белов

Эдем, Quazar

章I

Проливной дождь шёл с самого утра, погружая во мрак холодной, весенней ночи неспящий город. Яркие огни отражались в длинных лужах, последние обдавали холодными брызгами нескончаемый поток прохожих. Шум, исходящий из центра столицы, разносился эхом в районах различным транспортом, сотней тысяч голосов людей, вечно куда-то спешащих. За городом движение затихало. Лишь одна дорога вбирала в себя святящуюся колонну машин. Она вела к внушительному сооружению в стиле ренессанс. Десятки дорогостоящих автомобилей оставались покинутыми, а их владельцы отдавали свои модные гаджеты при входе. Очаровательные дамы в роскошных нарядах рассаживались по местам в компании своих кавалеров, многие из которых, благодаря тучной комплекции, едва втискивались в мягкие сиденья. Приглушённые разговоры стихли, когда свет погас и открывшийся занавес представил публике мужскую фигуру низкого роста. Опираясь на трость, человек поддерживал фетровую шляпу, скрывающую его лицо. Спустя пару секунд он снял головной убор и постепенно поклонился, открывая публике свою улыбку и морщинистое лицо. В зале зазвучал его уверенный голос:

– Добрый вечер, дамы и господа. Знаете слава – товар невыгодный. Стоит дорого, сохраняется плохо, да и вреда зачастую больше чем пользы. Испокон веков, многие люди тешили себя надеждами о славе и богатствах, не осознавая, какое это бремя. Поэтому сегодня настала пора отдохнуть от лишнего внимания. Дорогие друзья, я с гордостью представляю новые песни своих талантов! Первой для вас выступит обворожительная Катарина! А в конце ожидает сюрприз.

На сцену вышла девушка с весьма внушительным вырезом в районе декольте, приковавшим взгляд трети, мужской аудитории. Проникновенный и нежный голос певицы, обезоруживал, но её неуверенный вид на сцене мешал общему впечатлению. Как сказал бы Станиславский: "Не верю!".

На третьем этаже располагались номера выступающих артистов. Из дверей вышел высокий, мускулистый парень с длинными, тёмно-русыми волосами, связанными в пучок. Черты его лица привлекали, создавая безупречный образ на роль принца, вот только десяток заметных шрамов на руках и теле, нарушали общую гармонию. Его одежда – белоснежная майка, чёрные кожаные штаны, белые ботинки и свисающий с руки тёмный браслет – завершали картину. Он с трудом закрыл дверь, вжав ключ в центр замка. С разочарованным видом почесал лоб, открывая дверь и возвращаясь в номер, рядом с бутылкой виски, лежал завёрнутый подарок от давней подруги. Рука почти схватила бутылку, но парень осознал, что если сейчас не развернёт оставленный сюрприз, потом уже попросту забудет. Сорвав тёмную подарочную бумагу он раскрыл фиолетовую коробочку, в которой был набросок первого арта для дебютного сингла группы. Взглянув на версию себя пятилетней давности, он откинул арт в сторону, осознавая какая колоссальная разница – между тем светлым идеалистом и человеком которым он стал в итоге. Любопытство взяло верх и поглощённый желанием узнать – как она сейчас, музыкант быстро нашёл страницу в соц. сетях. Пролистав семейные фото с детьми и мужем, пропало желание завязывать лёгкую беседу. За пять лет лицо парня почти не изменилось в отличии от тела, но бывшую девушку годы не пощадили, хотя скорее это влияние близнецов, но в конечном счёте куда важнее, что она выглядит счастливой, как и её семья. Вместо разговора, парень скинул ей миллион рублей, в сообщении с переводом написав: – это за выкуп авторских прав. Подобрав арт, ему хотелось смять и сжечь его, но внутри словно что-то проснулось, долгие годы он закрывал глаза на огромное количество вещей, которые сковывали всё больше и больше подобно тискам, но сейчас он ощутил прилив сил и вера в себя начала возвращаться. Подойдя к зеркалу, музыкант с улыбкой произнёс:

– Я подвёл тебя, удачливый засранец, но многого достиг и ещё не всё потерянно.

Убрав арт в свою сумку музыкант вышел из номера, вновь закрывая дверь. Отпив виски «Jack Daniels – Sinatra Select» и, развернувшись, кинул взгляд на молодую, подтянутую брюнетку в деловом, тёмно-синем, костюме с золотым ожерельем, спадающим на выпирающую грудь. Она разглядывала его как редкий экспонат в художественной галерее с едва заметной улыбкой на молодом лице.

– Мне казалось, музыканты должны уже быть готовы к своей части выступления. А вы ещё здесь…

Парень недоверчиво приподнял левую бровь, всматриваясь в зелёные глаза.

– Жаль, что разрываю иллюзорные шаблоны. Но верный спутник «Джек», мне необходим. Можно счесть это традицией, если будет угодно.

Девушка скривила губы, накрашенные тёмно-алой помадой, и подытожила:

– Как банально… Я столько слышала о Льве, почти мифическом вокалисте «Эдем», который сочетает в себе необычайную мужскую красоту и дьявольскую харизму…

Лев на секунду выпал из реальности, почесывая лоб свободной левой рукой. Подобное услышать он не был готов, но его позабавило заключение.

– Чем я заслужил визит «Судьи Дредда» в женском обличии?

Девушка вновь улыбнулась, посмотрев по сторонам и убедившись, что никого кроме них в коридоре нет. Она подошла вплотную, обезоруживая нежным запахом, в котором были переплетены цветочные переливы. Романтичный и яркий аромат парфюма, напоминал поэму, повествующую о женском очаровании.

– Анна, обращаемся так. И мне хочется откровенной беседы с тем, кто зарабатывает миллионы на умирающем русском роке. Качественное интервью, а не пара ответов, что называется «рядом».

Лев опустил голову, посмеиваясь. В голове проносились воспоминания о десятках журналисток, пытавшихся его разговорить. Но никто прежде не пытался имитировать его стиль поведения – смущая и явно склоняя к интимной близости. Парней-журналистов Лев культурно посылал, памятуя о предательстве давнего друга, решившего подняться по карьерной лестнице, промывая его кости.

– Анна, вам нужен «Шнур», а не я. На крайний случай Диму Бомера можно выцепить, раз необходимо интервью от участника «Эдем». Ударник к новым знакомствам расположен. Да и вообще. Если бы вы внимательно следили за творчеством «Эдем», то знали важную вещь: из двадцати семи песен всего три на русском языке. Мы не возрождаем то, что, как вы сказали, умирает и не пытаемся на этом делать акцент. Молодое поколение куда охотнее впитывает простейшее тексты, не пытаясь их осмыслить. Девственных мозгов, легко подверженных манипуляциям стало слишком много.

– Ого, это так мы затрагиваем политику?

– Вовсе нет, я просто хотел сказать, что люди деградируют. И мы не собираемся им мешать: каждый сам расставляет приоритеты. Мои весьма просты.

– Так почему же не просветить людей?

Лев раздражённо провел ладонью по своей щеке и, выдохнув, быстро ответил:

– Фантастик – заебастик, едва успели познакомиться, а уже необходимо убирать, иллюзорную, мать её, загадочность. Пространство для фантазии, Анна. Хотя на самом деле… Вот необходимая тема. Разрешаю опубликовывать, только отвяжитесь от меня. Я – обычный, везучий идиот, любящий музыку, девушек и алкоголь. Вот ответ, принимать его или нет – дело ваше. А сейчас прошу простить, мне нужно убедиться, что оставшиеся члены нашей группы находятся в режиме ожидания перед выползанием на сцену.

Музыкант уверенным шагом преодолел десяток метров и уже начал спускаться по лестнице, когда вынужден был оглянуться из-за звука стучащих по паркету каблуков.

– Какого чёрта, женщина? Я отправляюсь за кулисы, тебе вход закрыт.

Лицо Анны приняло смущённый вид, а парень озлобленным взглядом прожигал её, не забывая отвлекаться на виски. Встряхнувшись, журналистка одёрнула пиджак и уверенно проговорила:

– Нет, если организатором сего события, является твой дядя!

Лев поперхнулся виски, расплескивая напиток по бело-зелёной картине в стиле постмодерн.

Анна быстро подошла к нему, пытаясь побить по спине, но Лев отшатнулся, лишь недоверчиво покачав головой:

– Как же я сразу не понял… Скажи ты это раньше, у нас непременно был бы секс, учитывая мою всепоглощающую любовь к Антошке.