Императрица Теней

На его лице появилось обречённое выражение. Он поднял блокнот и написал там что-то, затем передал его мне.

Я нахмурилась. Название не имело смысла.

— Ты уверен, что это так?

Гэлин активно закивал, и его губы всё ещё изгибались в улыбке.

Я в неверии покачала головой. Люди тысячелетней давности были реально странными.

— У тебя есть эта песня в коллекции пластинок?

Его лицо выражало мучительную боль, будто я только что предложила ему попробовать мой салат, состоящий из солёных огурцов и майонеза. Но он медленно кивнул.

— Да! — я широко улыбнулась. Я определённо ещё много раз послушаю Tubthumping в исполнении Chumbawamba, когда мы вернёмся домой2.

Солнце опускалось ниже по небу. Мне хотелось навеки остаться в Мидгарде, но скоро надо было возвращаться в Ванахейм.

Когда бы я ни вернулась, Свегде будет ждать меня с новостями о скоте и посевах.

Гэлин написал в своём блокноте: «Как дела у Бартоля?»

Я нахмурилась.

— На удивление хорошо, учитывая то, через что он прошёл. Он открывает в Мидгарде ночной клуб под названием «В Хельхейм и обратно», — я вздохнула. — Гэлин? Ты скучаешь по своему голосу?

Он покачал головой, затем принялся писать в блокноте. Я заглянула через его плечо, читая.

«С первого дня, когда мы встретились в темнице Цитадели, и даже когда ты спасла меня от нокка… из-за твоего ужасного вкуса в музыке и вопреки ему… я был твоим. Связь наречённых не имеет значения, судьба не имеет значения. Мой голос и магия не имеют значения. Мы принадлежим друг другу.

И я не был целым, пока не встретил тебя.

Когда мы воскресили богов, когда ты прижала ладонь к моей груди и направила мою любовь в своё сердце, я почувствовал себя как никогда идеально целым. Меня переполнила любовь, и это случилось благодаря тебе.

К счастью, мне не нужен голос, чтобы заставить тебя дрожать от удовольствия и царапать мою спину ногтями. Мне не нужен мой голос, когда я способен заставить тебя раз за разом кричать моё имя. И я планирую посвятить остаток своих дней именно этому».

Мои глаза затуманились, и я улыбнулась ему. Этот листок бумаги я точно сохраню.

Гэлин, как и все великие воины, знал, что когда жизнь выбивает из тебя всё дерьмо, нельзя сдаваться. И вот почему мы принадлежали друг другу.

Эпилог. Свегде

Я шагнул из портала в Вальгаллу, не зная, чего ожидать. Али говорила мне, что валькирии дикие, но одни лишь масштабы грязи и разрушения превосходили все ожидания.

Посреди огромного мраморного зала они выскребли яму для костровища. В одном углу виднелись выпотрошенные туши четырёх оленей, рядом с огнём стояла громадная дубовая бочка; должно быть, это медовуха, которую упоминала Али.

По краям зала и в арках сновали слуги, наводившие порядок и относившие еду богам. Большая часть зала блестела золотом и полированным мрамором, лучи солнца освещали комнату. Похоже, магия Хель воскресила не только богов в Вальгалле, но и всех живых слуг.

Вот только никто из них не подходил к костровищу валькирий, и это был единственный островок грязи в этом мире. Я полагал, что слуги ужасно боялись валькирий.

Растерявшись, я присел на пенёк, оставленный кем-то у ямы для костра.

Тысячу лет в моей жизни мало что менялось… пока не появилась Али. А потом я вдруг учил Императрицу метанию ножа, рассказывал, как называются деревья в великом лесу. Помогал ей научиться управлению королевством.

Когда я увидел Ванахейм её глазами, во мне заворочалось что-то, дремавшее годами.

Не любовь, но нечто подобное… ощущение близости с кем-либо. Но когда Гэлин занял постоянное место подле неё, мы уже не были так близки.

Мне ещё многое предстояло сделать. Меня послали вернуть лошадей, на которых Гэлин и Али пересекли пустыню. После этого мне пришлось сказать Харальду и Сигре, что Гэлин теперь Король Мидгарда. Далее мне же пришлось арестовать их, когда они попытались меня убить.

Я даже старался организовать дома для всех, кто вновь вернулся к жизни. Это, пожалуй, было самым сложным, что я когда-либо сделал, и все вечно жаловались.

А теперь мне предстояло доставить посылку валькириям. И я понятия не имел, чего ожидать.

Я снова встал, осматривая зал богов. Что я тут должен сделать?

— Эй? — крикнул я, сжимая в руке Гьяллархорн. — Есть здесь кто? Мне надо вернуть валькириям рог для питья, — не мог же я просто бросить его на пеньке. Он слишком ценный.

Никто не ответил. Может, валькирии сейчас отправились на прогулку?

Я посмотрел на обломки, разбросанные вокруг костровища. Рога для питья, обглоданные кости. Затем я услышал женские голоса.

— Гёндуль, — голос эхом отразился от стен. — Можно мне поиграть с Мими? Он так хорошо умеет слушать.

— Нет! — последовал резкий ответ. — Ты же знаешь, что его конфисковали…

— Ооооуу…

Потом я их увидел. Шесть величественных женщин с длинными косами, спадавшими поверх брони. Истинные воительницы.

Я прочистил горло, сжимая рог для питья.

— Здравствуйте.

Валькирии остановились и уставились на меня.

Наконец, самая крупная из них сказала:

— Ты кто?

— Я Свегде.

— Я Гёндуль…

— А я Хильдр, — заявила валькирия, стоявшая рядом с ней.

— Что ты делаешь в нашем доме? — спросила Гёндуль.

— Императрица Али попросила меня вернуть это, — я приподнял рог.

Но Гьяллархорн, похоже, не интересовал Гёндуль.

— Что на тебе за одежда?

Ничего не понимая, я посмотрел на себя. На мне был кожаный жилет и штаны из оленьей кожи. Моя обычная одежда.

— Что-то не так?

Большая валькирия нахмурила лоб.

— А где рукава?

Не знаю, что вселилось в меня в этот момент, но я напряг мышцы, и на моих губах заиграла улыбка.

— Рукава мешаются, когда я борюсь с медведями.

Валькирия разинула рот.

— Ты борешься с медведями?

Один раз доводилось.

— Постоянно.

Валькирия вскинула бровь.

— То есть, тебе нравится драться? Ты воин?

Я не знал, стоит ли опасаться, но у меня складывалось ощущение, что эти женщины не ценили слабость.

— Воистину, я воин.

— Вы это слышали, дамы? — Гёндуль вскинула руки к потолку. — Этому нравится драться.

О боги. Во что я ввязался?

Гёндуль шагнула вперёд с коварной улыбкой на лице.

— Хочешь подраться и побороться с нами?

Я моргнул, не в силах найти рассудительный ответ. Наконец, я сказал:

— Пожалуй, да.

Валькирии ликующе завопили, окружив меня. От них пахло потом и затхлой медовухой, но я не возражал. Это были женщины земли, воительницы, как и я сам. Гёндуль хлопнула меня по плечу.

— Сначала поборемся, потом подерёмся. А потом напьёмся.

Мой взгляд остановился на огромной валькирии. Я решил, что она одна из самых прекрасных женщин, что я когда-либо встречал. Сильные мозолистые пальцы. Толстые косы. И она хотела побороться со мной?

Она начала снимать броню. Не знаю, почему, но её кожа меня завораживала — гладкая и лишённая шрамов. Валькирия не сводила с меня синих как море глаз.

— Мне стоит… — я прочистил горло. — Раздеться?

Она покачала головой.

— Нет, останься в одежде.

— Но это даст мне преимущество.

— Не волнуйся о преимуществе, — валькирия подошла ко мне, и я глянул на других. Я так сосредоточился на Гёндуль, что не заметил, что они тоже разделись. Шесть атлетичных полуголых женщин смотрели на меня голодными взглядами. Инстинкты включились в работу, и я сделал шаг назад.

— Видишь ли, — сказала Гёндуль. — Шестеро против одного.

Затем, закричав другим валькириям, она взметнулась в воздух.

Когда валькирии набросились на меня, я невольно подумал об Али.

Вот зачем она послала меня вернуть Гьяллархорн.

«Спасибо, — подумал я. — Спасибо большое».

Конец

1Если тут вам показалось, что Али сильно тупит, то нет, не тупит. Дело в том, что в английском и древнескандинавском этот источник называется Mimisbru