Страница 7 из 54
За чаем вяло разговаривают. Екатерина Львовна накладывает варенье:
– Я сама его варила. В этом году лето жаркое было, ягод много.
Лето… Белые кусты роз, качающиеся ели, пруд, голубое небо и Арсений…
Люка молча размешивает сахар и вдруг поднимает голову:
– А почему Арсений Николаевич не бывает у нас?
Вера краснеет:
– Отстань, Люка. Молчи.
– Придет еще. Наверное, очень занят, ведь у него много дел… Но такое ли лето у нас в России? – быстро говорит Екатерина Львовна.
– Да, под Москвой…
Когда тема о России наконец исчерпана, снова наступает молчание и снова Екатерина Львовна старается оживить разговор:
– Ну, Люка, расскажи, что у вас в лицее нового.
Люка дергает плечом. Этого только не хватало, чтобы и дома про лицей. Верно, им уже совсем не о чем говорить, раз о такой скуке спрашивают.
– Она у меня первая ученица, – хвастается Екатерина Львовна.
– Удивительно. – Владимир Иванович улыбается Люке. – Ведь русская во французском лицее. Трудно, должно быть.
Но Вера обрывает его:
– Еще бы она ленилась. За нее деньги платят. Должна понимать, не маленькая.
В двенадцать часов Владимир Иванович уходит. Теперь спать, а назавтра все сначала.
2
Четверг. С тихих деревьев Люксембургского сада падают рыжие листья.
Люка сидит на скамейке между хорошенькой Жанной и курносой Ивонной.
– Сыграем еще партию?
Ивонна вытирает лоб рукой:
– Посидим. Я устала.
– Ты толстуха, – говорит Жанна презрительно. – С тобой скучно играть.
Солнце освещает рыжие деревья, статуи, цветники, лестницы и дворец. Игрушечные кораблики плавают в круглом бассейне. Трава еще совсем зеленая, и воздух теплый.
Люка размахивает ракеткой:
– Да, да, Ивонна, с тобой скучно. В теннис ты не играешь, бегать не можешь, и ничего-то ты не знаешь.
– Ну, положим, я знаю гораздо больше тебя.
– Ты? Что ты знаешь?
Ивонна гордо выпрямляется:
– Много, хотя бы, например, что надо делать, чтобы иметь детей.
Жанна хохочет:
– Нашла чем удивить. Я знаю даже, что надо делать, чтобы не иметь детей. Хочешь, расскажу?..
Щеки Жанны краснеют. Ивонна наклоняется к ней, глаза блестят.
– Расскажи…
Люка зажимает уши:
– Не смей, не смей. Я не хочу. Замолчи, Жанна.
Она вскакивает со скамейки и убегает.
Жанна догоняет ее:
– Куда ты, принцесса-недотрога? Если не хочешь, чтобы я рассказывала, я тебе книжку принесу. Сама прочтешь. Очень интересно.
– Нет, и книги не надо.
– Видишь, я знаю больше тебя. Нечем тебе гордиться. И у тебя вид девчонки, а у меня… – Ивонна с удовольствием проводит рукой по своей груди.
Люка морщится:
– Это некрасиво и немодно.
– Глупости. Мужчины это любят.
– А ты почем знаешь? Вот у меня сестра Вера. Тонкая, плоская и пополнеть боится.
– А в нее много влюбляются?
– Ужасно. Двое уже застрелились, – фантазирует Люка.
– А тебя она любит?
– Обожает. Все, что я хочу, делает. Конфеты покупает.
– Счастливая ты, Люка, – вздыхает Жанна. – У меня брат все меня мучает, за волосы дерет.
Ивонна снова проводит рукой по груди:
– А все-таки мужчины это любят…
– Откуда ты знаешь?
– Мне Поль сказал.
– Поль?.. – переспрашивает Люка.
– Ну да. Поль, мой двоюродный брат. Он приходит к нам по воскресеньям. И в коридоре…
– Что в коридоре?…
Ивонна выжидательно молчит.
– Ну, ну, – Люка трясет ее за плечо. – Что такое в коридоре?
– В коридоре он… – Ивонна снова умолкает.
– Ну, – вскрикивает Жанна.
– Он большой, – говорит Ивонна мечтательно. – Ему уже восемнадцать лет. Он студент.
– И что же в коридоре?..
– В коридоре он обнимает меня… И целует.
– Неужели? – ужасается Жанна. – И ты позволяешь?
– Как не позволить? Он сильный.
– Куда он целует тебя? В губы?
– Да, в губы. В шею. И колени.
Люка краснеет:
– Колени…
– Да. Сначала я боялась, но теперь…
– А если войдут?
– Тогда будет скандал, – спокойно говорит Ивонна. – Но что же я могу? Он сильный.
Жанна смотрит на Ивонну сбоку:
– А ты не врешь?
Ивонна возмущается:
– Честное слово. Хочешь, в воскресенье приведу его сюда?
– Приведи, непременно приведи.
Ивонна чувствует себя героиней.
– Ну а ты, Жанна. Неужели тебя еще никто не целовал?
Жанна грустно качает хорошенькой головкой:
– Нет, никто. А тебя, Люка?
Люка пожимает плечами:
– Я бы многое могла рассказать. И поинтереснее, чем Ивонна, только не вам, вы слишком глупы.
– Сама ты умна, – огрызается Ивонна. – Просто тебе стыдно, что рассказать нечего.
Люка снова пожимает плечами:
– Может быть, и есть что, да не тебе.
Они идут по прямой, шуршащей рыжими листьями аллее. Вдали видны широкие ворота.
– Кто скорей до забора, – кричит Люка. – Раз, два, три. – И несется вперед.
Минуту Жанна бежит рядом, плечом к плечу, потом топот ее ног слабеет, она отстает.
– Первая, я первая, – кричит Люка, держась за решетку. – А вы черепахи.
По улице мимо сада проезжает такси. Сквозь стекло на Люку смотрят черные блестящие глаза. И рядом в глубине маленькая голубая шляпа, совсем как у Веры. Одна минута, и уже нет такси.
Арсений… Неужели Арсений и Вера?.. Или только показалось?.. Люка стоит около забора и смотрит вслед такси. Неужели это был он?..
Жанна дергает Люку за руку:
– Что же ты не отвечаешь? Хочешь играть в Линдберга?
3
Самовар шумит на белой скатерти. Рядом с вазочкой с вишневым вареньем мотки красного, синего и желтого шелка. Вера молча шьет, наклонив темную, гладко причесанную голову. Владимир Иванович влюбленно смотрит на нее:
– Сегодня был чудный день. Вы гуляли, Вера Алексеевна?
– Да, гуляла. – Вера внимательно считает стежки, не поднимая глаз.
Люка ставит чашку на блюдце.
– А я была в Люксембургском саду. Скажи, Вера, ты не проезжала мимо в такси? С Арсением Николаевичем?
– Я?.. – Вера резко поворачивается к сестре. Ножницы со звоном летят на пол. – Я? С Арсением Николаевичем?.. Ты с ума сошла.
– Чего ты сердишься? Мне показалось издали. Шляпа голубая, совсем как у тебя.
Вера густо краснеет:
– Мало ли в Париже голубых шляп. Я сегодня вообще не выходила.
– Но как же ты только что говорила, что гуляла?
Вера еще больше краснеет.
– Я не гуляла, я ходила за работой в мастерскую. Арсения Николаевича я с лета не видела. И какое тебе дело?..
– Я ничего… Мне только показалось. Голубая шляпа совсем как твоя. И…
– Отстань. Как ты смеешь приставать, змееныш?..
Вера встает, шумно отодвигает стул и уходит, хлопнув дверью. Щелкает ключ.
– Ну вот, – огорченно говорит Владимир Иванович. – Как нехорошо вышло.
Екатерина Львовна старается казаться спокойной:
– Вера так нервна. Вы ее извините, пожалуйста. Я иногда просто не понимаю, что с ней.
– Нервы, должно быть, малокровие. И Вера Алексеевна слишком много работает.
Люка трясет годовой:
– Она? Она целыми днями пропадает. Вторую неделю все ту же блузку вышивает.
– Люка, ты опять суешься? Не довольно с тебя, что Веру расстроила?
– Она сама расстроилась. Я ничего не говорила, мама. Мне только показалось…
– Знаешь пословицу: когда кажется, тогда крестятся? Слишком ты болтлива.
Люка надувает губы:
– Хорошо. Теперь молчать буду.
Владимир Иванович прощается.
– Куда же вы так рано, – удерживает его Екатерина Львовна. – Верочка сейчас выйдет. Верочка, Владимир Иванович хочет уходить.
Но ответа нет. Владимир Иванович нерешительно смотрит на дверь спальни, потом вздыхает:
– Нет, уж я лучше пойду. Пора. Передайте, пожалуйста, привет…
Люка провожает его в переднюю. Владимир Иванович надевает пальто.