Страница 16 из 54
На столике рядом с очками лежал ее подвенечный букет. И даже цветы были противны.
Коридор был пуст. Уже совсем рассвело. Розоватое сияющее лучистое солнце медленно выплывало из-за прозрачных туч. Вера смотрела на низкие круглые холмы, на низкие пыльные деревья. Холодный утренний ветер влетел в окно. Вера съежилась, плотнее запахивая халатик. «Так вставало солнце Аустерлица, – подумала она, как всегда, насмешливо, – так встает солнце моей новой жизни».
Ее плечи вздрогнули, она прижалась головой к холодному стеклу.
– Я такая несчастная, – всхлипнула она вдруг, – я такая несчастная. Но отчего? – Она нетерпеливо и обиженно подняла голову. – Отчего я несчастна?..
Вагон сильно тряхнуло, и она снова беспомощно прижалась лбом к окну, слезы, как капли дождя, потекли по стеклу.
– Я несчастна оттого, что я злая. Да, да. Оттого, что я такая злая.
Третья часть
1
Вечером в доме испортилось электричество. Екатерина Львовна уже спала. У нее болела голова, и она рано легла.
От непривычного слабого света свечи все в комнате стало каким-то особенным, таинственным. И было слишком тихо. Хоть бы хлопнула дверь, услышать бы чей-нибудь голос. Но прийти некому, а мама спит.
У пустой стены, где еще недавно белела Верина кровать, теперь кресло, и на нем сидит рыжий кот Васька. Обыкновенный кот, но на стене его большая черная тень кажется тигром. Люка не любит его, но с тех пор, как Вера уехала, берет его на ночь к себе. Все-таки живой. Все-таки вдвоем, не одна.
Люка раздевается, откидывает одеяло:
– Кись, кись, кись. Господин кот Васька, пожалуйте сюда.
Но кот не слушается. Он, не двигаясь, пристально смотрит на свечу.
– Что ты там видишь, глупый? Иди спать ко мне.
Кот все так же смотрит на пламя круглыми зелеными немигающими глазами.
Люке становится не по себе. Она замахивается на кота рукой:
– Брысь!
Но кот остается сидеть неподвижно.
– А, ты вот какой. Так погоди же. Я тебе усы спалю.
Люка подносит свечу к самой морде кота. Круглые стеклянные глаза смотрят прямо в огонь, прямо ей в лицо. И вдруг словно укол в сердце, похолодевшие пальцы разжимаются, роняют подсвечник.
– Ступка…
Свеча ударяется о пол. Темно. Темно, и нельзя дышать от страха. Но сейчас же открывается дверь, и Екатерина Львовна входит с лампой:
– Что ты шумишь, Люка?
– Я уронила свечу. Не уходи. Мне страшно.
Колени еще дрожат. Люка ложится в постель. Закрывает глаза.
– Перекрести меня, мама.
Екатерина Львовна крестит ее:
– Спи, деточка.
Люка боится взглянуть туда, на кресло.
– Мама, а Ступка… нет, что я… а Васька все еще сидит?..
– Васька? Разве он у тебя?
– Он на кресле, – испуганно шепчет Люка.
– Что с тобой, Люка? Никакого Васьки здесь нет.
– Тогда он под креслом. Поищи его, мамочка.
Екатерина Львовна наклоняется, смотрит под кресло, под кровать.
– Нет его. Тебе показалось.
– Он только что сидел здесь, – волнуется Люка. – Где же он? Найди его.
– Он, верно, на кухне. – Екатерина Львовна выходит из комнаты. – Ну конечно. Спит на плите. Принести его тебе?
– Ах нет, нет. Не пускай его ко мне. И запри его в кухне. Запри.
– Что за глупости. Зачем?
– Ну пожалуйста, мама.
Замок щелкает.
– И пожалуйста, завтра же отдай его кому-нибудь.
– Хорошо, – равнодушно соглашается Екатерина Львовна. – Я и то говорила, какой с него толк. Ведь мышей нет… Спи, Люка.
Люка лежит в темноте, прижимая маленький холодный крестик к груди:
– Господи, спаси и сохрани…
За стеной в кухне вода по капле падает в раковину и тихо поскрипывает пол. Там окно не завешено, и луна свободно гуляет по кухне, перебирает блестящие кастрюли, наводит тонкий луч на ножи… И он не спит. Он ходит от окна к плите и обратно. Оттого и пол скрипит. Только кто он? Васька? Или Ступка?.. Или?..
2
Люка стоит в коридоре, прислонившись к стене. Сегодня ее непременно вызовут по географии. Надо еще раз повторить урок.
За дверью в каморке, где составлены старые парты и доски, слышен шорох. Что там? Крыса? Люка боится крыс, но все-таки любопытно. Ведь не бросится же крыса на нее. Она тихо открывает дверь.
В узкой, пыльной, полутемной каморке, прямо на грязном полу… Люка смотрит, сердце тяжело остановилось, глаза открываются широко. Что они делают? Зачем?
Ей хочется захлопнуть дверь, убежать и даже себе не признаться, что видела. И все-таки она стоит на пороге и смотрит не отрываясь.
Красная подвязка на сером чулке и белая полоска кружев.
Что они делают? Зачем?
– Ах, – томно вздыхает Ивонна.
– Что вы делаете? – вдруг испуганно и громко вскрикивает Люка.
Жанна вскакивает первая, растрепанная, красная.
– Люка, ты видела?
Ивонна неуклюже встает, отряхивает клетчатое платье.
– Ну и видела. Подумаешь.
– Что вы делали? – повторяет Люка испуганно.
– Мы? Мы играли в Поля.
Жанна зажимает Ивонне рот:
– Не смей, не смей.
Но Ивонна отталкивает ее:
– Что тут такого?
– В Поля? – переспрашивает Люка. – Как? Я не понимаю.
– Очень просто. Ведь теперь Жанна приходит ко мне по воскресеньям. И Поль ее тоже целует. И теперь гораздо удобнее. Никто не мешает. Мы сидим в кабинете. Там диван. Только на полу твердо. Теперь я буду Полем. Перестань ломаться, Жанна. Хочешь играть с нами, Люка?
Но Люка, красная от стыда и отвращения, трясет головой:
– Это гадость. Свинство. Как вы можете?
– Ну, ты, пожалуйста, без морали. Не хочешь играть, твое дело. А другим не мешай. Убирайся!
Ивонна выталкивает Люку за дверь.
Люка бежит по коридору, сжимая кулаки. Навстречу идет круглая классная дама по прозванию Шар.
– Почему вы здесь? Уже урок начался.
Люка приседает:
– Извините. Я сейчас.
– А где Ивонна и Жанна? Их тоже нет.
– Они, должно быть, не вернулись еще с завтрака.
– Нет, я их видела. Может, там?
Шар протягивает короткую руку к каморке.
– Нет, нет. – Люка трясет головой. – Их там нет. Там никого нет. Честное слово.
Только бы она не пошла туда, не увидела бы их. Если найдет – скандал. Из лицея их выгонят.
– Я пойду поищу внизу.
– Идите в класс. Вам бы только бегать.
Классная дама поворачивает обратно. Люка вздыхает. Слава богу. Пронесло…
Жанна и Ивонна входят в середине урока. У Жанны томный и усталый вид и платье помято.
– Где вы были? – спрашивает Шар.
Ивонна краснеет и молчит.
– Мы гуляли, – говорит Жанна.
– Хорошо. Вы останетесь на час после занятий.
Ивонна садится на свое место рядом с Люкой:
– Это ты, дрянь, донесла.
Люка презрительно пожимает плечами.
– После урока, – говорит она, показывая кулак.
Звонок. Все вскакивают с мест. Парты шумно хлопают.
– Господа, – кричит Люка, стоя на скамейке, – я вызываю Ивонну на бокс.
– Принимаю, – флегматично кивает Ивонна. – Напрасно только связываешься со мной. Я тебя в котлету…
Все становятся кругом. Выбирают жюри. Борцы снимают передники, закатывают рукава. Люка первая входит в круг.
– Чемпион России, – представляет арбитр Жанна.
Люка кланяется.
– Чемпион Франции. – Ивонна тоже кланяется.
Борцы подают друг другу руки. Публика хлопает и волнуется.
– Ивонна на пять кило тяжелей.
– Но Люка ловчей.
– Ивонна сильней. Я за Ивонну. Ставлю один против пяти.
– Я за Люку.
– Проиграешь. Ивонна…
– Начинайте.
Люка зажмуривается и, размахивая кулаками как ветряная мельница, кидается на Ивонну. Ивонна ударяет ее в грудь. Люка с трудом удерживается на ногах.
– Браво, Ивонна, так ее, так.
Люка снова бросается на Ивонну. Она не чувствует ударов. Она ничего не слышит, ничего не видит. Только одно – победить.