Страница 10 из 54
Люка морщится. Какой стыд. Он чуть не взял ее за колено. Чтобы успокоиться и убить время, Люка идет пешком. Идти далеко, с Монпарнаса в Пасси. Но ей не скучно. Она размеренно шагает, читая в такт:
Уже четыре часа, а в одиннадцать можно лечь.
Люка сидит перед тарелкой супа и, улыбаясь, глядит прямо перед собой на обои.
– Люка, чему ты? – спрашивает Екатерина Львовна.
– Что? – Люка растерянно моргает.
– Чему ты улыбаешься?..
– Я?.. Разве я улыбалась?..
Вера подозрительно смотрит на сестру:
– Ты вообще какая-то странная. Сонная. Синяки под глазами.
Люка краснеет:
– Я? Я ничего… Я вспомнила, в лицее…
– В лицее?.. – Вера грозит ей пальцем. – Смотри у меня.
Неужели догадалась?.. Неужели видела его?.. От страха холодеют руки.
– Ты не больна ли, Люка? – беспокоится Екатерина Львовна.
– Нет, я здорова. Я очень проголодалась.
Люка, давясь, глотает горячий суп и кашляет. Вера хлопает ее по спине:
– Не ешь так жадно. Никто не отнимет.
7
Азраил… Как хорошо…
И вдруг электрический свет нестерпимо ярко ударяет в лицо. Вера стоит перед кроватью:
– Я так и знала. Так и знала.
– Что? Что такое?..
– Нечего притворяться.
– Я не понимаю. Я хочу спать. О чем ты?
– Ах, ты не понимаешь?.. Не понимаешь, не знаешь. Маленькая, наивная. Так я тебе расскажу.
– Нет, нет, – испуганно кричит Люка. – Я не хочу, не надо, я не хочу этого знать. – И зажимает уши.
Но Вера грубо отводит ее руку:
– Нет. Ты будешь слушать. Довольно. Не знала, так узнаешь…
Вера до боли стискивает Люкину руку и, наклонив к ней бледное злое лицо, быстро-быстро говорит о самом позорном, о самом страшном.
– Вера, ради бога, Вера…
– Что у вас тут такое?..
В дверях стоит испуганная Екатерина Львовна.
– Вот, – Вера трясет Люку за руку, – вот, полюбуйся на твою дочь!..
– Вера, что ты говоришь? Замолчи, – шепчет Екатерина Львовна, – как тебе не стыдно?
– Стыдно? Это ей должно быть стыдно…
Люка лежит, уткнувшись головой в подушку. Екатерина Львовна наклоняется над ней:
– Люкочка.
Люка вдруг поднимает голову, смотрит на мать затравленными глазами.
– Отстаньте от меня, черти, – говорит она хрипло.
Снова тихо. Екатерина Львовна ушла к себе. Вера успокоилась и спит. Люка лежит, широко раскинув руки. О, как отвратительно… Голова горит. И все уже ясно, она все знает… Все ясно, отвратительно, грубо и страшно. И неужели правда? Неужели? И как люди живут, разве можно жить, если это правда?..
Люка еще шире разбрасывает руки, чтобы только не дотронуться до себя. Отвратительно, все отвратительно. И отвратительнее всего она сама…
Люке стыдно. Люке противно. Лежать бы так целый день в темноте, никого не видеть, ничего не слышать. Но надо вставать. Сейчас проснется Вера. О, как все отвратительно. Как противно. Как стыдно смотреть на свою рубашку, натягивать чулки, мыться.
Люка уходит потихоньку из дома, пока все спят. Но и на улице все противно. На людей смотреть нельзя, они тоже все… И даже лошади… Люку начинает мутить. Какая гадость. Чтобы успокоиться, она рассматривает автомобили. У них четыре колеса и мотор, руль. Вот маленький «ситроен», а это «рено». Да, об автомобилях еще можно думать. И о деревьях, о тучах, о ветре.
Но в лицее опять все отвратительно. Толстая Ивонна, которая целуется с Полем… И Жанна, и все ученицы, и учителя. И даже мухи. Ведь и мухи тоже… Люка сидит красная, с запекшимися губами.
– Вы не больны? – спрашивает классная дама. – Может быть, хотите домой?
– Нет, нет, – пугается Люка. – Не хочу.
– Поль сказал про тебя… – шепчет Ивонна.
Люка сжимает кулаки:
– Молчи. Не смей со мной говорить, а то я тебя так вздую!
– Сумасшедшая.
После занятий Люка долго бродит по улицам. Голова кружится. Она ничего не ела. Надо хорошенько устать, тогда не будешь ни о чем думать.
В половине десятого Люка отпирает входную дверь.
– Люка, – вскрикивает Екатерина Львовна. – Деточка. Где же ты пропадала? Как я волновалась. Всюду уже искали, ко всем знакомым звонили и в лицее…
Вера пожимает плечами:
– Я говорила, что нечего бояться. Ты бы, мама, вместо поцелуев выбранила бы ее хорошенько.
Екатерина Львовна хочет обнять Люку, но Люка слабо отстраняется и проходит в спальню.
– Оставь, мама. Я очень устала. Я хочу спать. Я обедала у Ивонны. Завтра расскажу.
Вера расставляет чашки на столе, звенит блюдечками.
– Комедия. – И презрительно смеется. – Ничего. Пусть поголодает. Полезно.
8
Азраил больше не прилетает. Люка даже не вспоминает о нем. И все по-прежнему – лицей, обед, уроки, чай. Люка по-прежнему играет с Ивонной и смеется. Что поделаешь? Жить надо, и каждый день. Даже если очень тяжело. Даже если очень скучно. Люке кажется, что она несчастна, но, может быть, это и не совсем так.
Самовар давно докипел. Люка зевает, поставив оба локтя на стол. Владимир Иванович влюбленно смотрит на Веру, поблескивая очками. Иголка быстро мелькает в Вериных пальцах.
– Я буду шить, пока не кончу. Хоть до утра, – говорит Вера.
– Уже половина первого. – Екатерина Львовна с улыбкой поворачивается к Владимиру Ивановичу. – Вы пропустите последнее метро.
– И бог с ним, – беспечно отвечает он.
– Да, но такси здесь ночью не найти. Ведь вам далеко.
– Я и пешком дойду. За счастье побыть лишних пять минут с Верой Алексеевной я готов…
Владимир Иванович краснеет. Этого не следовало говорить. Да, этого говорить не следовало.
Но Екатерина Львовна все так же улыбается:
– Что же? Ноги молодые… Но тебе, Люка, пора спать. Идем.
Екатерина Львовна уводит Люку. Дверь в спальню закрывается. Вера и Владимир Иванович одни.
Вера еще ниже нагибается над канвой. Владимир Иванович молчит. Круглые часы на стене громко тикают.
– Вера Алексеевна…
Вера поднимает голову, глаза ее смотрят на него чуть-чуть испуганно, и во всем лице ожидание.
– Что?.. – тихо спрашивает она.
– Вы не устали?
– Нет… – По щекам ее скользит легкая тень от опустившихся ресниц.
Она вдевает в иголку красную нитку, откусывает кончик.
– Это… Это вас не утомляет?
– Ну конечно. – Она нетерпеливо поднимает брови. – Конечно утомляет. Но что же делать?..
– Вера Алексеевна… Я… Простите. Все это очень просто… Если вы… Если бы вы стали моей женой…
Вера кладет канву на стол и смотрит на него пристально и внимательно. И во взгляде ее уже не страх, а торжество.
– Да, – говорит она спокойно, – я знала, что вы меня любите, но…
Он наклоняется через стол и быстро берет ее за руку:
– Нет, нет, ради бога. Не отказывайте мне так сразу… Подождите…
Вера нежно улыбается ему:
– Глупый вы человек. Я и не хотела вам отказывать. Я хотела только сказать…
– Ничего, ничего не надо говорить… Вы решите и тогда позвоните мне. Я буду ждать. Я не буду выходить. А пока прощайте. Раз вы знаете, что я вас люблю…
Он целует Верину руку и быстро идет в прихожую. Вера видит, как он надевает пальто, берет шляпу.
– Спокойной ночи, Владимир Иванович.
Он молча кланяется. Вера стоит одна в пустой столовой.
Из спальни выскакивает Люка в одной туфле и бросается на шею Вере.
– Поздравляю! Поздравляю! Поздравляю! – кричит она, поджимая босую ногу.
Вера отбивается:
– Рано. Рано. Не с чем. Оставь. Я вряд ли выйду за него.