Как ко мне сватался Ветер

– Я-то, – он сделал длинную паузу и наклонился, опаляя дыханием мой висок, – с больши-и-и-им удовольствием!

Я приготовилась к продолжению, пояснениям, инструкциям, но он так и стоял, не двигаясь и чего-то ожидая. Чтобы до меня дошло, понадобилось позорно много времени и ехидный смешок жениха.

– О. О! О-о-о! – протянула я. – Так метку можно снять, если?..

– Именно, – бесстыже подтвердил Ветер, сжимая мою талию. – Если невеста станет женой. Ну что, – елейным голоском спросил он, – продолжим, любимая?

– Я не стану спать с тобой!

Я сбросила его руки, оттолкнула, как будто говорила с доставучим мальчишкой, а не хозяином гор и ветров.

– Уверяю, спать мы и не будем, – добил Полох.

Я спрыгнула на пол, перебежала к ширме и спряталась за ней. Поспешила завернуться в халат, оставленный Реей среди одежды. Так, на всякий случай… И только после этого решилась выглянуть.

– Уверена, есть другой способ. Мы сможем разорвать связь, и ты меня отпустишь, верно?

По непроницаемому лицу невозможно было прочитать ни единой эмоции, кроме надменного ехидства.

– Ты не в том положении, чтобы заключать со мной сделки, любимая. Особенно сегодня.

– Но мы хотим одного и того же, – нашлась я. Всё же дочь торговца обязана выторговать хотя бы собственную свободу. – Мы вполне можем потерпеть друг друга ради общей цели, да? – Он молчал. Не выдержав неизвестности, я повторила: – Да, Полох?

Он бросил быстрый взгляд в ту сторону, где закончил свой полёт Рой. Скривился и, прежде чем выйти, бесстрастно поправил:

– Для тебя господин Ветер.

Глава 6

Старая сводня

Последующие дни превратились в карточную игру, где нужно держать серьёзную мину и делать вид, что на руках все козыри, тогда как на деле даже смысл правил от тебя ускользает.

Полох был подчёркнуто вежлив. Вежлив настолько, что это становилось подозрительно. Обыкновенно он избегал меня, но, столкнувшись ненароком в коридоре, раскланивался, неизменно интересовался самочувствием и настроением, предлагал проводить «возлюбленную невесту». Совместные приёмы пищи я и вовсе предпочла бы игнорировать, но неизменно получала нагоняй от Реи и послушно семенила в столовую. И вот как-то за завтраком господин Ветер постучался прежде, чем войти.

– Д-да? – опасливо откликнулась я.

– Позволите присоединиться к вам, возлюбленная невеста? – ехидно поинтересовались из-за двери.

– Разумеется, – дозволила я, прикидывая, где ещё провинилась перед хозяином и мог ли он об этом прознать.

– Благодарю вас, – пафосно изрёк он, присаживаясь, и только искры в тёмных глазах сверкали по-прежнему надменно.

Я вслух удивилась:

– Разве вы должны спрашивать дозволения?

– Ну как же! – Ожидавший этого вопроса Ветер подался вперёд, легко приподнимая бокал с водой за одну только ножку. – Не хотелось бы ненароком помешать возлюбленной невесте, если она вдруг снова… – длинный глоток и звенящая в паузе тишина, – пожелала принять у себя гостей.

Я закусила губу и ощутила, как уши наливаются краской. Прошло уже немало времени, но нежданный визит Роя, о котором никто больше не обмолвился и словом, мне так и не простили.

Я старалась выполнять требование господина и держаться от него подальше, дабы не раздражать и не раздражаться. Лишь однажды, расхрабрившись, зашла к нему, чтобы по-взрослому объясниться и понять, чего ожидать от судьбы, ибо неизвестность мучала куда сильнее, чем постоянные насмешки.

Однако и тут не повезло: едва подойдя к покоям Полоха, я услышала голоса, уже куда более громкие, чем бывает при спокойном разговоре.

– …а ежели так и будешь своевольничать, я табе уши-то поднадеру! Мало я табе зад в детстве розгами стегала? Так я и щас могу напомнить!

Рея! Старушка не испытывала перед Ветром ни малейшего страха, Полох же, надменный, самолюбивый Полох, не только спускал ей подобное, но и сам по привычке втягивал голову в плечи, когда слышал ругань горничной.

– Рея, я уже не ребёнок! Я хозяин здешних земель, так что, будь добра…

– Хозяин козявок и мокрых пялёнок ты! Ишь, нашёл, перед кем кичиться! Перед девкой несмышлёной! Я разве так табя учила?

– Отец учил относиться к невестам как к сношенным сапогам, так что посуди сама, чьё воспитание запомнилось мне лучше.

– Так и шо таперича, поклоны табе бить? Девка ужо из комнаты выходить не желаить, кабы табя не прогневить!

– Угу, – саркастично отозвался господин. – Так и вижу, что она глаз на меня поднять не смеет! Ты бы лучше нашу гостью хорошим манерам поучила, чем меня!

– Горюшко хоть от веника не шарахаиться, как от огня! Не боится рук замарать, старушке помогает! А ты, остолоп…

– Рея! – Полох устало вздохнул и заходил по комнате. – Чего ты хочешь от меня?

– А шо я хочу? – как ни в чём не бывало удивилась та. – Я туточки окна мою, чаго я хочу? Так, балакаю покамест…

– Ты же понимаешь, что я не могу отпустить её. Хотел бы, как хотел бы и сам убраться подальше от этого проклятого дома. Но не могу!

– Ну так и шо таперь, волком на неё глядеть? Девочка к табе со всей душой…

– Угу, – Ветер зло швырнул что-то на стол, – со всей душой, как же! Я был добр к ней, Рея. Настолько, насколько это вообще возможно для такого, как я! И чем она отплатила за доброту?

Шлёп!

– Ай, – охнула старушка, – тряпку уронила! Подай, а то спускаться невмоготу. А чем яна табе отплатила? Кабы сама полюбовников зазывала, это одно. А шо к ней заявился рынцарь энтот ваш, так то горюшко и не виновата вовсе! Это, ежели покумекать, твоя вина! Говорила же табе заделать подземные ходы для слуг. Сам бы не поленился, и рынцарь бы не влез. А то шо папаша твой недоглядел, как тогдашний купец пробрался, шо ты таперича… Того и гляди, по энтим ходам к вам целую армию приведут!

– Не посмеют.

– Помяни моё слово, не след недооценивать людские страхи! Они много на шо толкають… Вон матушка твоя покойная, да будут облака ей периной…

– Рея, – предупредительно перебил горничную Ветер, – не надо.

– А шо я? Я ничаго! Ты и без меня знаишь, как яна, болезная, едва табя уродив, с гор бросилась. Хорошая девочка была, как родная мне…

– Рея, – голос Полоха звучал едва слышно, но от сквозящей в нём угрозы по коже побежали мурашки, – пошла вон.

Нечто неуловимое заставило непробиваемую старуху, не домыв окно, броситься прочь из комнаты. Я едва успела спрятаться за поворотом коридора, когда она выскочила из покоев хозяина и, несмотря на почтенный возраст, по-молодецки припустила в сторону кухни. А в комнате послышался грохот, как если бы кто-то вспылил и перевернул стол, заваленный грудой книг.

***

Поначалу заботливая старушка казалась мне умалишённой. Шутка ли: Рея могла уйти из поместья в любой момент, но предпочитала оставаться с Ветром, не отлучаясь даже за продуктами и сваливая это на безропотного старичка-слугу. Но скоро требовательная бабка стала самым близким человеком. И не только потому, что в особняке нас жило всего четверо, а ещё и потому, что приняла как родную. Не припомню, чтобы мама хвалила меня за вымытый пол или начищенную к обеду картошку. Да и что за них хвалить? Вместе живём, вместе едим… Вместе и работаем. Но когда Рея впервые встретила меня в кухне тёплыми словами, я растаяла.

– А вона и моя помощница идёть! Разжигай очаг, горюшко!

Наверное, именно поэтому я ощутила укол ревности, когда встретила старушку с охапкой опустивших головки, но всё ещё относительно свежих цветов. Она неловко спрятала букет за спину, а я сделала вид, что не усмотрела. Однако с тех пор всё яснее замечала, что Рея преобразилась. Заляпанный передник сменился белоснежным и накрахмаленным, с головы исчез платок, а жиденькие волосы всё чаще заплетались в замысловатые косы.

А раз я и вовсе случайно застала, как второй слуга, дедок с седой бородой-лопатой, зажал горничную в углу у очага и бессовестно щиплет. Я бросилась было спасать старушку от охальника, но вовремя остановилась: она тоже по-девичьи хихикала и, в свою очередь, пощипывала тощие ягодицы старика Лайко.