Страница 26 из 40
В длинных пальцах одного из вражеских шаманов затрясся стучащий амулетами посох, и ксенос издох с гримасой агонии на морде. У второго хлынула кровь из глазниц и рта; миг спустя он рухнул, хватаясь за мерзкое брюхо, вокруг которого воспламенилась одежда. У третьего, затрясшегося в конвульсиях, отпала челюсть, и из разинутой пасти хлынуло беспримесное вещество эфира. Зеленокожие угасали как свечки: материя иного мира жгла их вены и артерии, превращая тварей в высохшие мумии.
Орочий пси-заслон распадался. Повсюду разбивались громадные кристаллы, и кружащиеся вихри метали осколки в неприятелей, сражавшихся в тени этих исполинов. Впервые с начала противостояния чужаки дрогнули — их прежде неколебимый псионический ореол уносился прочь, словно парус, сорванный бурей с мачты.
Боргал упал на колени. Сюй Нань, обессилевший от напряжения, уже лежал в обмороке. Остальные творцы погоды, быстро изнемогая, один за другим валились с гравициклов и впадали в ступор.
Их лидер старался не потерять сознание. Он выронил жезл, дымящийся, будто кусок угля. Настал самый опасный момент: грозовые пророки находились вдали от товарищей, посреди океана душевнобольных ксеносов. И псайкеры потратили все силы на то, чтобы запустить неукротимую цепную реакцию, которая только усилила гудящую вокруг них ауру свирепости.
Покачиваясь, Боргал вытащил меч, кое — как встал на ноги и попробовал сосредоточиться. Мир вертелся вокруг него, размытый и раздробленный. Творец погоды увидел, как легионер в белых доспехах падает после долгой схватки, разорванный на куски красноглазым чудовищем с рычащим цепным мечом, и понял, что пришла его очередь.
Чогориец выпрямился, готовясь к бою, и увидел, как огромное существо несется к нему тяжеловесными дергаными скачками, словно во временной аномалии. Боргал знал, что слишком слаб и не сумеет отразить атаку.
Но он смог ухмыльнуться.
— Мы сломили ваших колдунов, — злобно произнес Боргал, пока на него опускался ревущий цепной клинок.
Удар сокрушительной мощи едва не выбил у воина тальвар, и он неловко отшатнулся. Дохнув на легионера невыносимым смрадом — смесью запахов крови, мяса и исступления, — орк размахнулся громадным мечом, чтобы срубить ему голову с плеч.
Творец погоды умудрился парировать выпад и отбил клинок в сторону, но ему чуть не вырвало руки из суставов. Заметив, что к нему приближаются другие создания, неразборчивые пятна в неустойчивом мире, Боргал начал отступать и задался вопросом, сколько же времени он выиграл для братств Хасика.
Зеленокожий прямым выпадом отбросил меч грозового пророка и погрузил жужжащие зубья клинка в его правый наплечник. Воин ощутил, как полоса мучительной боли пересекла мышцу, и услышал перестук фрагментов брони, отлетающих в шлем. Он выбросил вперед левую руку, надеясь попасть в цель. Тут же его ослепила струя горячей крови, залившая визор.
Легионер закачался, стараясь не упасть. Когда линзы очистились, Боргал понял, что орк по-прежнему нависает над ним — здоровенный, увитый лоснящимися мускулами, воняющий свежей убоиной…
Только безголовый.
На срезе шеи поблескивали жилы. Судя по неровности обрубка, ксеносу снесли башку разрывным снарядом. Поколебавшись секунду, туша завалилась навзничь, и все еще рычащий цепной меч наконец выпал из хватки зеленокожего.
Обернувшись, творец погоды увидел Хасика на неподвижно зависшем гравицикле. Броню нойон-хана покрывали длинные алые росчерки, в руке он держал болт-пистолет. К нему подлетали другие Белые Шрамы, а издалека уже доносился скрежет танковых гусениц.
— Ты нам еще нужен, задын арга, — сообщил Хасик, перезаряжая оружие, — Можешь драться?
Грозовой пророк яростно заморгал, пытаясь собраться с мыслями. Он лишился посоха, сгоревшего дотла под напором погодной магии. Тело казалось настолько легким, что его мог унести порыв штормового ветра. Соратники Боргала или распростерлись на грунте, или стояли на коленях рядом с ним, но свежие подкрепления уже врезались в ряды недавно опешивших чужаков и теснили их.
Перемену отчетливо ощущали все. Псайкеры легиона рассеяли давящую волну безумия, перенасытив ее энергией, и имперцы могли взять верх. Орки еще сражались, но уже без невероятного коллективного фанатизма, который показывали под воздействием хейн-гхалл. Теперь их можно было разгромить.
Двое творцов погоды по-прежнему не шевелились. Наклонившись, Боргал подобрал упавший клинок. У него беспощадно ломило виски, он еле дышал, едва не падал, почти ничего не видел.
Воин натянуто улыбнулся Хасику:
— С радостью, мой хан.
Следом он неловко поклонился и захромал к своему гравициклу.
11
Имперцы достигли Седловины вечером того же дня, переломив хребет противостоявшей им орочьей армии в ходе долгого наступления на север. К закату солнца они расположились лагерем на господствующей высоте, перебросив с кряжа все, что смогли найти целым. Равнину, залитую тускнеющим светом, заполняли следы безупречной битвы: искореженные остовы тлеющих бронемашин, вспоротые укрепления, нескончаемые ряды гниющих тел.
Победителей ждало много долгих часов тяжкого труда. Усталые солдаты ауксилии колоннами взбирались по склонам нового оплота, готовясь гнуть спину на возведении оборонительных линий. Команды зачистки прочесывали поля битв, разделываясь с оставшимися очагами сопротивления. Чтобы нанести зеленокожим окончательное поражение, их следовало полностью истребить и сжечь их тела вместе со всем оснащением, зараженным спорами. «Громовые ястребы», словно ищущие поживы вороны, зависали в полумраке над горящей долиной и обшаривали ее неоново-яркими лучами прожекторов.
Из облаков пепла выступил Хасик с почерневшей от крови гуань дао, Его керамитовый доспех получил еще больше повреждений и выглядел наполовину разобранным: казалось, на каркасе брони висят отдельные потрескавшиеся пластины. Нойон-хан одним из последних добрался до убежища на Седловине, поскольку дольше всех находился в самой гуще боя. Лишь увидев, что победа обеспечена, он покинул сражение, превратившееся в тошнотворную бойню.
Его ждал Реор со свитой из легионеров. Все они пострадали в битве не меньше Хасика, а капитан Лунных Волков где — то потерял шлем. Посмотрев в его бледное лицо, нойон-хан утомленно отсалютовал.
— Чем вы там занимались? — спросил Галкуза.
Говорил он ровно, однако в его тоне все равно проскользнуло нечто вроде раздражения.
Рассмеявшись, Хасик сухо закашлялся. Из вокс- решетки полетели брызги крови.
— Тем, чем нужно, — сказал он. — Убили колдунов.
— Как? Кто?
— Наши грозовые пророки. Чертовы дикари! — Нойон-хан вновь хохотнул.
— Тебе стоило бы сообщить мне о твоем плане.
Подняв руку, Хасик расстегнул крепление на горжете и снял помятый шлем. Его лицо пересекали кровавые рубцы от ударов, которые лишь отчасти смягчил ослабленный доспех.
— Капитан, мы делим с тобой честь, завоеванную этим вечером, — серьезно произнес нойон-хан. — Когда прибудем в пункт сбора у Кровавой Пасти, я обязательно опишу твои деяния Кагану, а он поведает о них твоему примарху. Но… даже Боргал не знал, подействует ли здесь его искусство. В случае неудачи позор не коснулся бы тебя. Только нас.
Похоже, ответ не удовлетворил Лунного Волка.
— От вас только и слышишь о клятвах и позоре. Странное вы племя.
— Но теперь ты понял силу погодной магии? Расскажешь о ней своему библиарию?
Реор шагнул к чогорийцу:
— Если нечто подобное выпустить из — под замка, то обратно уже не загнать. Ты всё шутишь, но есть другие, лучшие способы вести войну.
— И мы бы до сих пор сражались тут. Погибло бы больше наших. Может, мы бы вообще проиграли.
— Надо было предупредить меня.
— А ты бы согласился?
Галкуза еще какое — то время не отводил взгляд. Его темные глаза блестели под морщинами на изможденном лице. Все легионеры бились здесь слишком долго. В конце концов Лунный Волк вздохнул и жестом показал свите «уходим».