Маг без магии

Ах да, бунты. Постоянно вспыхивают в разных местах. Сценарий не менялся уже двенадцать лет. Да-да. Ириское вино. Мы все ищем производителя, но никак. Королевские детективы предполагают, что вино ввозится к нам в «составном виде». Типа, по частям — там сахар, там — порошковидный наркотик, там — сидр. Потом на месте это все смешивается. Однако подтвердить эту теорию не смогли.

В дверь раздался стук. Аккуратный и ниже, чем стучат большинство людей…

— Входи, Рит.

— Добрый день, папа. Добрый день, ма…

Не успел я ответить, как Лика вскочила и подлетела к ней. Эли даже ахнуть не успела.

— Это что такое?

— Мама, я… споткнулась и упала…

— Не верю. Я четко вижу след от кулака. Кто это сделал?

След от кулака? Тааак. Если её по пути из школы ударили, я же найду его. Лика подняла Риту на руки, и уставилась глаза в глаза.

— Ритми, не молчи. Кто это сделал?

— К-кайл…

Я раздраженно выдохнул. Кайл эйс Латурин, сын графа Ройка Латурин. Он из «новой» аристократии — той, что присоединилась к нам из Далумана. Та еще заноза. Является ярым идеологом своей веры, а основа веры состоит в том, что магия — дар природы, а технология — ересь против природы. Поэтому магию использовать нельзя, это вредит природе, и технологии использовать нельзя — это тоже вредит природе. Из-за этого каждый совет он наезжает на меня, пытаясь обратить в свою веру. Настолько выбесил меня, что я как-то проболтался про него дома, хотя стараюсь не говорить о советах при Лике — для нее это болезненные воспоминания. Так она тоже взвинтилась, и на следующий совет она поехала со мной. Чем удивила всех. Выслушав доводы этого придурка, она фыркнула и сказала: «Раз вы так ненавидите технологии, так снимите этот кафтан, сшитый на фабрике моего супруга. Слуги, выдайте ему заостренную палку и шкуру белки. Для прикрытия его скромного достоинства хватит. Что вы застыли, граф? Или ваши слова и ваша вера — лишь пустой звук?». Все слышавшие это аристократы расхохотались. А я что? Я пытался до этого что-то подобное выдать, однако получалось значительно хуже. В общем, у этого графа теперь прозвище «Беличий Гульфик», и он нас с Ликой люто ненавидит. Но сына своего на обучение отдал в школу нашего города. А говорят, это люди непоследовательны… По-моему, среди любых разумных встречаются подобные идио… кхм, индивидуумы.

Лика села обратно в кресло, усадив дочку на колени и обняв. Эли любопытно наблюдала за нами, пока что молча.

— Кайл, значит… Сын пошел в отца. Стоит будет сказать об этом на совете.

— Поднимать на совете драку детей?

— Ты прав. Это будет выглядеть нелепо.

Я вздохнул.

— Все, что я могу — это отдать Ритми пистолет.

Дочка пискнула и сжалась.

— П-пап, не-не надо пистолет! Он страшный…

Это одна из фобий дочки. Она боится оружия. Любого. Даже на кухонный нож смотрит с большой опаской.

— Вот о чем и речь… Слова тут не помогут. Оставить дома не вариант — покажем слабость. Что же делать…

— Пап, я… я сама разберусь.

— Уверена?

— Угу. Я тебя не подведу.

Я выдохнул. Тут не меня не подводить надо, а самой бы выжить. Но сказать я этого не успел. Рит уже усвистала в свою комнату. Хм… А что, если начать копать под этого графа? Он бывший Далуманец, сварлив, вреден, часто бредит… Может быть, я найду, за что с него снимут титул, тогда его сынок лишится защиты… Подло, но таков мир политики.

— Муж мой, ты опять задумал перевернуть мир?

— Нет, всего лишь одного наглого графа.

— Хорошо. Я помогу.

Мы синхронно ухмыльнулись. Если уж крысятничать, так вместе, м? Эли хмыкнула.

— Года идут, а Магистр не меняется. Граф Латурин, да? Хм… Посмотрим, что можно на него накопать.

Как же удобно, когда ты — хранитель целой принцессы.

/Ритми/

Папа хотел дать мне пистолет. Нет-нет-нет! Это… это уже крайние меры. Меня в кошмарах всегда мучает их звук. Скрип вращающегося барабана, щелчок курка, и грохот. И каждый раз я вскакиваю посреди ночи. Нет, я разберусь сама. Раз папа не видит иного пути…

Думай, ушастая, думай… Как бы избавиться от Кайла? Перевести внимание на другого? Нет. Остальные либо игнорируют Кайла, потому как сильнее (например, моя сестра), или уже избили его. Черт, ну почему всё нужно решать силой? Я так не смогу… Красотой? Нет её у меня. И ближайшие лет десять не будет. Как говорит мама, такие, как я, в полную красоту войдут к тридцати годам. А проблему нужно решить за год! Зелья… нет, это слишком опрометчиво. Умом? Любой ум разобьется без сил… стоп. Ума-то у меня тоже нет! Все в классе умнее меня! Я же середнячок…

Помню, папа говорил, что каждый талантлив в своем. Однако… где мой талант? Неужели, боги забыли мне его дать? Я слаба, глупа, некрасивая, еще и расту медленно. Еще и честная. Я хитрить не умею. Любая ложь сразу заметна. Или… мой талант в том, чего я боюсь?

Я обеспокоенно посмотрела на нож для писем на столе сестры. Его подарил какой-то её ухажер. Стильный, тонкий листовидный клинок. Что, если?

Я подошла и подняла его. Было очень страшно. Руки тряслись. Теперь спокойно… Взмах! Ой…

Нож выскользнул из пальцев, и с грохотом покатился по полу. На пальце появилась небольшая царапинка. Как?! Впрочем, неважно. Сам факт — ножи тоже не мой талант. И слава богу!

Я подняла нож и вернула его на место. Ы-ы-ы, как же решить проблему? Причем так, чтобы не опозорить папу? Может, в книжках есть ответ? Хотя, чтение вряд ли поможет. Хотя… чем не попытка? Вон в той, по-моему, был нужный фрагмент. На сто тридцать седьмой странице, шестнадцатая строка… Ага. Легенда о двуликом.

«И ходили по полям двое — огромный силач и маленький гном. Всегда они были рядом. Силач будто был сыном атлантов, подпиравших небо, однако глуп был, как младой ребенок. Гном же был худощав и низок, а свалить его с ног могла даже ворона. Но умен и мудр был, как целая академия. Ходили они по миру, побывали в множестве приключений. И встретился им вскоре Джинн, что желания исполнять умеет. И заметил он любопытную деталь. На самом деле эти двое раньше были одним человеком — сильным и умным. Но упало на него проклятье, что разделило его. Предложил Джинн двоим соединиться вновь. На что оба качнули головой. «Нет, о мудрый джинн, не желаем мы этого» — отвечал гном — «я бываю вспыльчив, однако я слаб, и мой брат может меня сдержать. Он же спокоен, но тугодум, и лишь я могу сподвигнуть его на действия. Пока мы разделены — мы способны действовать разумно. Если мы вновь станем едины — много бед мы натворим по горячести.». Согласился Джинн с их мнением, и исполнил иное желание путешественников…»

Хм. Хоть там дальше есть история, но, по-моему, ответ уже есть здесь… Двое, сильный и умный… А я тут кто? Черт, не то!

Скрипнула дверь и в нашу общую рабочую комнату вошла сестра.

— Рит, ты уже тут? Быстро ты. Кстати, не напомнишь, что там нам по истории задали?

Я продолжала думать над проблемой, и чисто механически ответила ей:

— Эра после сотворения первичных королевств, учебник старого образца прошлого года, пятьдесят седьмая страница. Там еще общая таблица с датами на пятьдесят девятой. Кстати, госпожа Ласутра говорила, что в этом издании опечатка в дате царствования Ижбиха Семнадцатого. Там он написан как Инрих.

— Спасибочки!

— Угу…

Что же делать? Может, в эпосе древнего полководца Гертэ есть ответ? Да нет, его все боялись, он пережил трех императоров, не сменяя поста главного полководца. А это невероятные по тем меркам восемдесят семь лет и тридцать шесть дней. Магией тогда пользовались на уровне шаманизма да припевов… Хм… Магия. Нет, к ней у меня тоже талантов нет. Везде полный ноль…

— Сестренка, это нам, что, весь вон тот абзац нужно учить?

— Все три.

— У-у-у, сложно! Может, вкратце расскажешь? Ты же вроде его на уроке успела прочитать.

— Ну… Сначала, с пять тысяч пятьсот восьмого года от Первой Золотой Короны, правил Садукат Восьмой, в летописях он отмечен, как «Плодоносный». Связано это с двумя причинами — у него было двадцать детей, и он развивал сельское хозяйство, причем настолько успешно, что в несколько раз повысил производство пищи. В честь него названо заклинание плодородия среднего ранга «Круг Садуката». За ним правил его средний сын Авхольм Первый «Бритый». Средний потому, что старший оказался крайне жесток и завистлив, и решил устранить отца чуть пораньше отмеренного судьбой срока. Неудачно, был казнен за десять лет до кончины Садуката. А Бритый пришел к власти в тот же год, когда умер его отец, в пять тысяч пятьсот сорок втором году…