Путь стража

Ведьмочка сама решила это сделать. Я летел над землей, преодолевая сопротивление бушующего урагана и матерился. Фрося лежала на ровном участке песчаного пляжа, что мы обустроили у воды.

Бледная до синевы, из носа хлещет кровь. Но она ещё дышала. У её ног полыхала алым с похвальной точностью воспроизведенная печать. И в неё вливалась сила девчонки, вся до последней капли.

Я увидел лежащий рядом столовый нож и не раздумывая полоснул себя по ладони, брызнув кровью на символы. И сам тут же рухнул на колени. Стволы деревьев вокруг затрещали, ломаясь. Вода зашлась волнами, траву выдирало пучками и уносило прочь.

Сзади послышались крики.

— Заберите её и уходите! — зарычал я, не в силах обернуться.

Меня приковало к печати намертво. Она высушивала, забирая всё. Потемнело и громыхнуло, небо рассекли всполохи алых молний. Губы потрескались, я ощущал как из них идет кровь. Но упрямо хрипел нужные слова. Да что же их так много то…

Меня сжимало изнутри, сила вытягивалась болезненно, вырываясь кусками и улетая в песок. Тот раскалился и начал застывать, превращая печать в сверкающее вспышками молний стекло.

Я умирал и мир рвало на части. Но вот символы вспыхнули в последний раз и тишина вдарила по ушам так, что их заложило. Прямо мне в глаза ударил первый луч солнца, ослепляя.

Было так хреново, что сначала я подумал о галлюцинации. Смотря против света на огромные раскинутые крылья стоящего передо мной человека. Твою ж мать, это что, ангел?

Только… Я проморгался, в глазах резало от песка. Крылья были черными, с металлическим отливом. Я хрипел, пытаясь что-то сказать, поприветствовать вестника как подобает. Пусть и не знал, как там принято. Но тут он заговорил.

Удивительно мелодичный, но совсем не нежный мужской голос проник сквозь гул в ушах:

— Ты что натворил, человек?!

А следом в меня прилетел огонь. От удара меня отбросило назад, пламя охватило всё тело моментально. Огонь стал черным, я заорал и отрубился.

Глава 6

Посмертие, как по мне, было слишком болезненным. Всё тело ломило, я хотел пить и, как ни парадоксально, в туалет. Скорее всего я в аду, если он тут существует. Ещё и трясло.

— Быстрее, несите его! — прокричало над ухом.

Куда вы меня, черти, тащите? В персональный котел? Глаза совершенно не хотели открываться, веки слиплись, а от попытки их разлепить болью стрельнуло по всей роже. Я снова отключился, а когда очнулся, то уже лежал на наждачной бумаге очень крупной фракции.

— Хрррр! — попросил я более комфортных условия и немного уважения к усопшему.

— Да не трогай ты его одежду! Воды давай! Jävlar! — по шведскому ругательству я опознал Ларса.

Не сдох! Вот зараза… Натирание меня наждачкой прекратилось, а в рот полился божественный нектар. Прохладная вкуснейшая вода, сама жизнь. Я захлебывался, но упорно пил. Затем вода полилась и на лицо и я наконец-то смог распахнуть глаза.

Растрепанный и перепуганный камердинер засолнил собой всё. Я хотел поднять руку и отодвинуть его, но от боли опять чуть не отрубился. Перед глазами потемнело, а когда зрение вернулось, Ларс уже сам отодвинулся. Меня обступили адепты, княжна и камердинер.

— Целитель едет, ты главное держись! — глаза Яны раскраснелись и блестели. — Слышишь, Илья? Продержись ещё немного.

Не видно было лишь монаха. На меня накатил страх.

— Фрося? — каркнул я, собрав все силы.

— Жива, не переживай. С ней брат Еврипий, — ухнул бледный Карл, возвышаясь над всеми. — Ты лучше не дергайся, лежи спокойно, помощь скоро будет.

— Пришла в себя, у девочки удивительный дар самоисцеления, — дополнил Ларс. — Вам не стоит волноваться.

Да чего они так все переполошились? Я опустил взгляд вниз, на своё тело и немного охренел. Форма, в которой я так и уснул, кусками вплавилась в тело. Там, где от неё ничего не осталось, был стейк лучшей прожарки. То то жаренным пахнет…

— Ёб… — договорить не удалось, в горле запершило и я закашлялся.

В меня опять залили воду и строго велели помалкивать. В их глазах стоял тот же вопрос, что и в моей голове. Как я умудрился выжить? Пернатая сволочь попыталась меня сжечь!

— Вестник где? — всё таки заговорил я, когда напился.

— Какой вестник? — Ларс заозирался. — Здесь есть кто-то ещё?

Лять, ещё и свалил. Но я был уверен, что мне не показалось. Такого моё больное воображение придумать не могло. Вот уж кого, а ангелов я не ожидал увидеть. Пусть и чернокрылых.

— Гримуар…

— Не беспокоитесь, ваше сиятельство, я его забрал. И закрыл, — доложил швед. — Но там остались следы… Боюсь не в моих силах от такого избавиться.

Значит теперь мой пляж украшает огромная хрустальная печать. Меня хорошенько прожарили под спецэффекты, которые наверняка вся столица заметила. В наши ворота явно скоро постучатся.

А всё потому что я недооценил мелкую девчонку, которая вдолбила себе в голову показать свою пользу и силу. Злость, не на неё, а на себя, накатила, придавая сил. Ребенок то ещё ничего не понимает, но я то… Заигрался в магические игрушки.

Может и правда свалить в стражи, подальше ото всех, кто может пострадать? Я оглядел взволнованные лица. Нет уж, хрен я их брошу. Мне ещё Фросю пороть.

— Надо прибраться… — я умудрился приподнять голову.

Оттащили меня к террасе, так что место призыва я отсюда смог рассмотреть. И понял, что такое скрыть будет немного проблематично. Деревья уложило словно колоски на жатве. Острыми кольями торчали обломки стволов. И кажется даже отсюда видны были блики на запеченном песке.

Боюсь, тут неприкосновенностью частной собственности не отделаешься. Такая хрень, пожалуй, и из космоса видна будет. А уж фонило оттуда так, что даже я ощущал.

Но первым прибыл целитель. Сморщенный дедок быстро осмотрел меня, ничуть не беспокоясь о болезненных ощущениях и разогнал всех. Уложил морщинистые руки на пылающую грудь и взялся за лечение.

Метод его был грубым, но действенным. Я старался не орать, держался очень долго. Минуты две. Но дедок на мои вопли не обращал внимания, даже не поморщился. С меня слетали ошметки ткани и, кажется, кожи. В итоге я оказался совершенно голым и розовым, как молочный поросенок. Всё чесалось так сильно, что я чуть зубы не сломал, стиснув их.

Целитель тем временем выглядел всё хуже. Лицо осунулось, кожа обвисла, под глазами залегли синяки, я сами глаза словно выцвели. Я уже хотел остановить его, пока он тут не рухнул рядышком, но тот убрал руки, слегка убавив мою розовизну.

Черепушку обдало ветерком и до меня дошло, что волосы тоже сгорели. Представляя, какой я сейчас красавчик, я усмехнулся. Лысый из Браззерс, но в молодости. Стетхема из меня не выйдет, всё прое…

— Мазь, — с заметным усилием дедок достал из своего саквояжа литровую банку с чем-то бледно-зеленым. — Поможет закончить исцеление.

Он дрожащими руками извлек оттуда же телефон, потыкал в него и выдавил улыбку:

— Счет я вам отправил.

Судя по продолжительной шведской речи из дома, Ларс его получил и цифра его смутила.

— Обращайтесь, — улыбка дедка стала злорадной.

Он с трудом поднялся, окинул оценивающим взглядом результат своей работы и, пока я стыдливо прикрывал пах руками, засеменил на выход, шаркая и покачиваясь.

Ко мне тут же прибежали все. Княжна покраснела, хотя что она там не видела. Парни ржали, отмечая оттенок моей новой кожи, а Ларс шыкнул на них и замотал меня в предусмотрительно прихваченный плед.

Меня чуть ли не на руках понесли на кухню, вручили чашку с горячим чаем и уставились, ожидая объяснений. Но, памятуя о травмах, дождались пока я допью. Я налил себе ещё и рассказал о всём, что случилось этой ночью.

Выслушал я и их. Команда в полном составе, кроме наставника, осталась ночевать у меня. Мой приказ убираться выполнили без пререканий, Фросю забрали и укрылись в подвале. Сказали, что полыхал я всеми оттенками так, что никому и в голову не пришло ослушаться.