Страница 3 из 20
— Неа, — не задумываясь, ответила девушка, почему-то смутившись. Маэ вообще смущалась почти от любой сказанной фразы. Во всяком случае, так мне казалось. И это было настолько мило, что поражало сердце даже двух прошедших через ад пустотников самым эпичным критом.
— Тогда получается, ты заточена здесь еще со второй?
— Не совсем, — снова смутился ангел. — Из-за карточной игры многие представляют себе битву магов своеобразным турниром, но на деле это скорее историческая эпоха от одного падения цивилизации к другому.
— История циклична. Прямо как мировые войны в моей прошлой жизни — вдруг вставил Терми, и крылатая согласно кивнула, словно прекрасно поняла сравнение вора.
— Что же до времени моего здесь заключения, — смущенно проговорила в пол Маэ. — То боюсь, что не смогу ответить на твой вопрос. По правде, я не помню почти ничего о своем прошлом. Только имя. И то, кем я раньше являлась. Вернее, даже об этом мне сказал мир.
За толстыми высокими окнами метров четырех, покрытыми внушительной коркой многолетнего льда, начиналась громкая песнь ветра. Тихий голос девушки стал едва слышен за его воем, и мы с Терми были вынуждены прислушиваться.
— Я заперта здесь всю жизнь, — добавила она. — Я, Огонёк, Ветерок, Снежок и они.
Тут девушка указала на сваленную аккуратной стопочкой фолианты. Имена авторов мне ни о чем не говорили, равно как и названия на обложках. По словам крылатой, в них не было ничего о магии. Но запечатанные в них и еще сотнях других оставленных тут книгах истории, даже прочитанные бесчисленное множество раз, стали всей жизнью девушки.
— А кто тебя запер? — спросил вор и я мысленно поблагодарил его за это. Я ходил вокруг этого вопроса, но не решался его задать.
Но крылатая девушка и здесь нас расстроила. Хмуро отведя взгляд и покраснев, она ответила. Еще тише, от чего нам пришлось почти что прочесть ее слова по губам:
— Этого я тоже не помню.
— Хорошо, Маэ, а что ты помнишь? — я старался не давить в расспросах. Выглядела несчастная Маэ так, будто готова вот-вот разрыдаться просто от того, что не может ответить.
— Почти ничего за пределами этого места. Только эти книги. О магии мне рассказал мир.
Мда. Хорошо, что первые встреченные ею адепты проклятой стихии — мы, а не, скажем, Стерх. Или еще кто-то из подобных ему. Источаемый девушкой спектр эмоций и эманаций силы содержал в себе столько душевного тепла, что мне самому было непросто порой себя сдерживать. Чем бы не было существо, назвавшееся «бывшим богом», ничего более чистого и наивного прежде я еще не встречал.
Мы замолчали, вслушиваясь в песню вьюги. Словно оперная певица, та, казалось, превзошла сама себя в громкости. На мгновение в голове промелькнула мысль, насколько все-таки безумно выглядит сейчас мир вокруг глазами человека из прошлой жизни. Становится ли снег за окном белее, когда температура становится не только отрицательной, но и трехзначной?
— Но иногда мне снятся сны, — вдруг произнесла Маэ едва слышно, но мы с Терми вздрогнули. Словно бы знали, что она скажет дальше. — О мире с серыми красками, где людям служат железные големы, а в небесах парят железные птицы. Все живут в каменных муравейниках, и их сердца тоже словно из камня. Иногда они похожи на то, что описано в книгах. Но на страницах намного больше добра. Печали там тоже много, но я бы хотела жить в одной из этих книг. Сны намного страшнее.
Мы с другом переглянулись и вновь синхронно повернулись к крылатой. Маэ вернулась к своему новому рисунку, но давала понять, что не прочь продолжать беседу. В конце концов, мы первые, с кем она вообще в этом мире общается. Но зачем кому-то запирать в этой теплице с генератором потерявшее память безобидное существо?
— Может ли быть, что ты, как и мы, была призвана в Доминионе? — задал вопрос остиарий Тефнут.
— А что такое Доминион?
Мы снова переглянулись.
— Ну, большой город, поделенный на домены с башнями. Примерно неделя пути отсюда… наверное, — пояснил я, внезапно понимая, что путь обратно с нижних уровней вовсе не обязательно занял бы столько же, сколько спуск. Вряд-ли можно будет снова использовать каменный лифт.
Вместо ответа, крылатая просто отрицательно покачала головой, как-то странно на меня посмотрела, встала и сделала пару шагов от картины. Затем кивнула своим собственным мыслям, взяла результат своей работы и протянула мне.
С пока еще легкого наброска на меня смотрела Ласка в моей компании, где-то на фоне пока еще едва узнаваемых очертаний заснеженных гор. Я в недоумении посмотрел на художницу, но та лишь смущённо улыбнулась, как и всегда.
В первые дни нашего вынужденного здесь заточения, я почти все время только и делал, что отвечал на ее вопросы. Кажется, я начинаю понимать, через что прошла в свое время Ранника, когда я чуть ли ни ежедневно заваливал ее расспросами о Мельхиоре.
Теперь же я был вынужден говорить столько, что несколько дней с этим созданием выжали из меня больше слов, чем за все предыдущие дни пребывания в этом мире. При чем в своих расспросах девушка не руководствовалась ничем, кроме обыкновенного любопытства.
Я пересказал историю своего появления тут, в общих чертах обрисовал наше путешествие, приведшее к заточению. Но этого было мало, а потому вскоре вопросы дошли даже до мира из прошлой жизни. К этой теме я был равнодушен, а в последнее время даже отчасти разделял мнение Ласки. Странные образы «серого мира», как я его про себя называл, преследовали меня не в райских грезах, а кошмарах, нагнанных Пустотой. И лишний раз ворошить эти малополезные клочья воспоминаний сейчас ни к чему.
Зато эту тему охотно взял на себя Терми. Мой новый сородич по магической сфере был достаточно общительным, чтобы удовлетворить любые запросы крылатой. Проблема оказалась в другом. Даже самая безобидная пошлая шутка невольного последователя Тефнут вызывала у Маэ своеобразные вспышки агрессивной застенчивости. Иными словами, нелетальное заклинание стихии света, которые она сама тут же смущенно залечивала. По ее словам это было неконтролируемо, хотя я не очень понимал, как можно «случайно» призвать сложное боевое заклятие.
— И что думаешь? — задал я вопрос вору, когда мы отошли прогуляться к снежному саду.
Это место было продолжением помещения, где обитала Маэ. Однако будучи слишком далеко от источника тепла, находиться здесь можно было лишь в самое теплое время суток, когда на время стихала буря снаружи. Да и то под усиленной контролем облачной аурой. И даже так долго находиться здесь было неприятно.
Похоже, что раньше тут была теплица, обогреваемая механизмами. То и дело встречались обогреватели, батареи и даже нашелся еще один генератор. Но увы, все это было неисправно. Да и наш, скорее всего, работал не в полную задуманную создателем силу. Или же просто мороз снаружи стал слишком силен.
Терми облокотился об угол стола, сбив верхушку снега с застывших растений. От резко исчезнувшего источника тепла находившееся в теплице многочисленные образцы флоры не успели даже как следует завянуть. Текущий по их стеблям сок стал льдом, превращая все вокруг в белый, покрытый инеем вечный сад.
— Не особенно она похожа на бога, и явно одна из нас, раз помнит прошлую жизнь, — начал он.
— Вообще-то я не об этом. Ее происхождение не имеет для нас особого значения.
— Разве тебе совсем не интересно? — укорил меня друг.
— Если предположить, что она говорит правду, будет еще интересней. Но нам это никак не поможет бежать.
— Ты веришь в ее «я, наверное, богиня»? — скривился вор.
— Да мне, если честно, все равно, — отмахнулся я, думая, как вернуть мысли друга в нужное русло, пока наша крылатая подруга не проснулась. — Пусть себе будет хоть деканом хрустальной академии. Тебе что, жалко, что-ли?
— Я просто хочу понять! А ты не думаешь ни о чем, кроме своей пустотницы.
— Что ты хочешь понять? — переспросил я, тяжело вздохнув.
— Ну, почему мы здесь. Это такой Ад для всех нас за грехи или мы переродились тут, чтобы искупить карму? В прошлой жизни, помню, что было как-то так в религии.