Тишина и Покой

Переплетенные узоры ветвей напоминали какой-то знакомый цветок из прошлой жизни, только в несколько раз уменьшенном виде. Название, увы, не припомню.

Задумчиво обведя взглядом залежи серы вокруг спокойного кислотного озера, я выцепил глазами еще несколько тусклых алых кристаллов, при чем по большей части неподалеку от нас. Странно, что я не замечал эту красоту раньше. Маленькие красные точки на бирюзово-зеленом фоне…

— Сион, — тихо позвал меня вор. — А почему это гоблины затихли?

По телу пробежал холодок. Действительно, догнать нас у зеленомордых уже должно было раза три как получиться. Выходит, они знали об этом месте, и побоялись сунуться? Что ж, разумно. Все равно рано или поздно нам придется отсюда выйти.

Говорить ничего не пришлось. Без лишних слов мы направились ко входу, попутно готовя оружие и способности. Отправив обувь в инвентарь, я постарался передвигаться как можно тише. Однажды этот перенятый у Ласки трюк мне уже помог.

Преодолевая последние метры до норы к предыдущему каменному карману, я даже дыхание затаил. Терми был намного опытнее меня в разведке и было бы обидно все испортить только из-за своей неуклюжести. По правде, мне вообще стоило остаться у озера и не мешать вору выполнять свою основную функцию в пещерах. Теперь отступать было бы так же опасно, как и идти вперед, а потому поздновато метаться.

Тем временем, на границе слуха начали проступать грубые и непривычные голоса, что не могли принадлежать никому из известных мне разумных рас.

— …оторвёт нам башка.

— Но там смерть-мешка!

— Вернемся, и шамана точно нас убивай. А так чужака бежать в шипучка, и сама сдохнуть.

— Сам ходи в смерть-мешка, а я тут оставайся.

— А ты точно уверен, что это не зверюка?

— Да говорить же! Следа человека, гнома или эльфа. Два штука.

Переглянувшись с вором, мы уже чуть менее осторожно потянулись в нору, пытаясь краем глаза усмотреть огромный отряд бронированных зеленомродых каннибалов, чтобы начать смиряться с неминуемой гибелью в подлой шипучке.

— Но шамана!.. — послышалось полное боли и ужаса возражение гоблина.

— Шамана быстро нас убивай, а смерть-мешка убивай до-олго.

— Не хоти выбирай! — взвыл, уже откровенно не боясь быть замеченным, тощий гоблин, сплошь увешанный железным металлоломом. Связанные грубой веревкой защитные одеяния больше походили на средство создания шума, нежели на хоть сколько-нибудь достойную защиту. Впрочем, может, так и задумывалось?

На головах у обоих гоблинов красовались дырявые кастрюли, а в руках вместо оружия находились ржавый меч и железный совок. И почти одинаковые избитые сковородки в левой руке.

— Какого хрена..? — едва слышно прошептал Терми, наблюдая за нашими преследователями.

Двадцатые уровни, да еще и столь слабая экипировка. Хоть и шума действительно немало. Вот только зачем какому-то шаману было отправлять сюда этих двоих? Они гнали нас в ловушку? Смысл в этом есть, но с чего же они вдруг тогда такие растерянные перед смерть-мешком, каменным карманом с кислотным озером. А мы еще удирали! Стыдоба!

Направив посох на наших зеленых коротышек, я тихо прошептал:

Да обретешь ты покой в объятиях её.

Бирюзовые капельки микроскопической росы слетели с пальцев, и громко стенавший гоблин вдруг поник, медленно присаживаясь на корточки. Черты лица разгладились, выражая именно то, что им было положено — абсолютный покой.

Божественная магия работала совсем не так, как ставшая уже привычной стихийная сила. Обращение к божественной сущности, или, как в моем случае, к её остаткам, было совсем не таким, как управление заключенным в стихии волшебством.

Если знакомая мне магия оперировала направлением личной силы заклинателя через доступные ей сферы, то молитва небесному покровителю вообще не задействовала параметр интеллекта или контроль. Покой зависел только от мудрости, и никак не зависел от законов физики.

По идее, конечно, влияло еще расположение покровителя. Должно было, чисто по логике. Но в моем случае об этом и речи не шло. Нефтис не существовала в этом мире, лишь тени и отголоски ее силы, канувшей в Лету тысячи лет назад, и крупицы последней воли, заточенной в моем посохе. Примерно по этой причине бесполезно возносить молитвы несуществующему божеству.

Все доступные мне заклинания, хоть и нарушали эти самые законы в какой-то мере, все же были очень с ними тесно связаны. Божественной силе же на это было плевать. Не будь Нефтис павшим богом, я бы даже пересмотрел свои планы по развитию в сторону нового класса. Даже после всех моих стараний по поднятию уровня интеллекта и расширению слотов заклятий, мудрость все равно оставалась сильнейшим параметром. Плюс еще посох со своими плюс три… Идеальные предпосылки для этого класса — намного лучше, чем данный мне от рождения путь мага. Жаль, что развитие способностей жреца для меня весьма маловероятно. Как и для Терми.

А без развития божественных навыков пока мой «покой» успешно скастуется, можно успеть безмолвно применить два, а то и три водных заклятия. Стихийная магия и тут была куда как проще — чем чаще применяешь заклятие, тем меньше оно требует времени для активации. Все самые часто используемые заклинания воды я уже сейчас могу применять мысленно или с привязкой к какому-то жесту. Нет, все же моя сила должна зависеть только от меня, и ни от кого более.

— Ыгур? Эй Ыгурлак! Почему твоя такая?.. — второй гоблин задумался, пытаясь подобрать слово, наиболее точно характеризующее безучастно глядящего в пустоту сородича.

Да обретешь ты покой в объятиях её.

Интересно, кто придумал такую молитву? Звучит как-то странно по отношению к зеленомордому людоеду. Второй гоблин осел рядом с первым, спокойно глядя в пол. Еще одно преимущество, помимо отсутствия требований по мане, — у жреческих молитв перед заклинаниями было в более широком спектре применения. Там, где на поток воды влияли лишь законы физики и навык контроля, молитва направлялась во многом волей последователя. И сила Покоя могла как лишить врага желания сопротивляться, так и немного успокоить разум союзника.

Терми ловко перемахнул через лаз, применил к гоблину навык ошеломления, полностью обездвиживая несчастного на несколько секунд. Достаточно, чтобы связать противника.

Осознав сквозь пелену контролирующей магии, что дело очень даже нечисто, второй гоблин попытался было рвануться к бегству, но я лишь в пол голоса в третий раз произнес все ту же молитву:

Да обретешь ты покой в объятиях её.

Не обратив на действия гоблина никакого внимания, вор спокойно закончил с первым и перешел ко второму. В последний момент мне показалось, что тот увернулся от навыка пустотника, но не вышло. Повторять в четвертый раз я не стал — за меня дело довершил страх. Смирившись со своей судьбой, второй гоблин покорно позволил себя связать, даже когда способность вора, как и прежде моя, спала раньше отмеренного ей миром срока.

— Как я понял, вы вполне в состоянии понимать речь? — спросил я у гоблинов, едва с первого сам собой слетел эффект божественного спокойствия.

Оба быстро закивали. Осознав, что убивать на месте их не будут, и даже пока не начали пытать, зеленомордые решились на нормальный диалог. За время моей жизни в Мельхиоре я с таким сталкивался впервые, а потому осмотрел гоблинов повнимательнее: под спецодеждой повелителя шума проглядывали землянисто-зеленые тела, испещренные шрамами. Кажется, жизнь у этих ребят совсем не веселая.

Первый гоблин, над которым значилось имя Ыгурлак — скромный двадцатый уровень и класс «изгой». Через все лицо длинный шрам, а на щеке кровавый след от сапога. Явно размер не гоблинский. Хотя, эти ребята, похоже, таскают на себе все подряд без разбора. В глазах страх, злость, обида, и максимум зачатки разума.

У гоблинов были желтые, с рыжеватым оттенком, глаза с козьими зрачками в виде маленьких черных прямоугольников. Было в них нечто немного жуткое. Не то, чтобы именно страшное, скорее безобидно пугающее, как дохлая ворона перед детским садом. Понятно, что это никого не убьет, но все равно не по себе.