Идеальные звёзды

Несколько минут спустя отрываемся друг от друга – одинаково неохотно, ещё пару раз прикоснувшись губами на прощание.

– Ладно, – Син снова проводит ладонями по кителю, приводя себя в порядок, и внимательно оглядывает меня. – Вернёмся к делам. Обыщи приёмную, я здесь. Может, что-то осталось. Или в следующий раз будет проще заметить разницу.

Однако самый тщательный осмотр результатов не даёт. Заглянув во все углы, в конце концов я распахиваю окно. Окрестности тоже стоит проверить.

На первый взгляд всё как обычно: дорожки, кусты и клумбы, чуть слева – круглый фонтан, прямо по курсу – ворота части и парковка за ними. Если высунуться дальше, то справа будет виден плац. Нет, там основная территория, оттуда не проберешься… А вот слева от нашего здания, за густыми кустами – ограда. Высокая, правда, зато там нет камер. Стоит сходить глянуть, нет ли сломанных веток или следов.

А ещё ведь есть вариант спуститься с крыши. Вывернув шею, разглядываю козырёк: выше на шесть этажей, выступает настолько далеко, что на последнем этаже всегда царит сумрак. Из-за этого странного архитектурного решения наш корпус похож на гриб, и потому его неофициально называют «поганкой».

Нет, вряд ли сверху. Это нужно десантироваться на крышу, козырёк отстоит далеко от окон – неудобно, спускаться слишком долго, заметили бы…

За спиной раздаётся голос Сина:

– Смотри не вывались, Рапунцель.

– Что?

Я поворачиваюсь в комнату, и Син повторяет громче:

– Смотри не вывались, Рапунцель.

– Я слышал. Я не понимаю, что это значит.

– Это сказка такая, известная… – он ждёт моей реакции. – Я Берте читал. Ладно, не важно. У меня ничего.

Его слова будто царапают сознание мелкими противными коготками – мне-то сказок никогда не читали. Ох уж эти милые семейные развлечения… Стараясь не поддаться злости, говорю по возможности размеренно и спокойно:

– Ничего. В обед схожу к ограде слева, проверю.

Но вдруг замечаю, что Син смотрит на меня испытующе:

– Может, не стоит пороть горячку из-за одного предчувствия? Вдруг тебе показалось? А то начнёшь бегать по части, искать следы неведомых врагов…

– Хочешь сказать, у меня паранойя? – вот теперь мой тон уже явно выдаёт раздражение.

Он кривится и нехотя отвечает:

– Вообще-то у тебя есть некоторые проблемы…

Привычно вспыхивает ярость, но я всё-таки сдерживаюсь. Нужно быть рассудительным. Адекватным. Нельзя поддаваться неконтролируемым эмоциям. Я могу доверять Сину, он хочет как лучше… И если признать честно, у меня и правда хватает проблем.

Поэтому я отвожу взгляд и понижаю голос:

– Думаешь, не стоит?

– А давай вместо изучения ограды устроим нормальный обед? Закажем прямо сюда. Не всё ж столовские макароны жрать.

– Ты же против, чтоб тут едой воняло.

– Разок можно, – Син почему-то проходится по мне взглядом – я что, выгляжу как меню? – и выдаёт: – Чур, мне запечённого лосося! С лимончиком, с зеленью…

От слов я удерживаюсь, но в мыслях успевает вспыхнуть: «Лимон хорош с коньяком».

Син довольно прищуривается:

– Ага… – тянет с намёком и ухмыляется в ответ на моё удивлённое лицо. – А ты как думал? Я умею быть плохим парнем.

Ладно, в конце концов, может, и правда показалось – и мне стоит отдохнуть, – так что киваю.

– Не могу отказать командиру, который желает споить меня на рабочем месте.

– Верная позиция, лейтенант, – Син делает строгое лицо и хлопает меня по плечу. – Продолжайте в том же духе и к пенсии получите пару звёздочек выслуги.

В этот момент, на последних словах, дверь в приёмную распахивается, и в помещение влетает генерал Сикорски.

Не замедляя темпа, бормочет:

– Звёздочки – это хорошо, лейтенант, старайтесь! – подхватывает Сина под руку и тащит в кабинет.

Дверь за ними захлопывается.

Ну, раз уж Главный фактически приказал мне пить коньяк – кто я такой, чтобы спорить? Однако до полудня ещё нужно дожить, так что я закрываю окно и сажусь за компьютер.

глава 2. Вы идёте на бал?

Обеда не получилось: генерал мурыжил Сина до трёх часов, я только и успевал таскать им то кофе, то чай, то бутерброды из столовки. Мне иногда кажется, что Главный специально на долгие посиделки не вызывает Сина к себе, а приходит к нам, да ещё регулярно жалуется, что его помощнику нужно пять раз повторить, чтобы принёс какой-нибудь жратвы, а уж чтобы сам догадался – на такое чудо не стоит и рассчитывать.

Наконец дверь кабинета открывается.

– И не забудь, в воскресенье штабной бал. Вы же будете?

– Конечно! – голос Сина звучит с искренним воодушевлением. – Надеюсь, в штабе появились новые красотки.

Главный снисходительно посмеивается:

– Ну, что ты-то будешь, я и не сомневался. А вы, лейтенант?

В комнате повисает тишина, и я поднимаю глаза от монитора. Командир смотрит на меня. И генерал почему-то тоже смотрит на меня.

– Я?..

Син за генеральской спиной распахивает глаза в восторге и мелко кивает, а Сикорски по-отечески улыбается:

– Бал ведь для офицеров. Вы же… – он указывает на меня ладонью.

– Я думал, приглашение адресовано капитан-майору.

– Ох, ну это же неофициальная записка! И так ясно, что наш Блэйк никуда не ходит без своего помощника, так что я не стал…

– Он будет, – перебивает Син. – Да?

– Д-да…

– Замечательно! – Сикорски бухает командира ладонью по спине и заговорщицки понижает голос: – Подтверждаю, новые девочки в штабе есть, так что будьте во всеоружии.

Ухмыляясь, Син провожает генерала до двери и напоследок лихо козыряет двумя пальцами. Закрывает дверь и поворачивается ко мне.

– Это, конечно, не кровавое побоище, но тоже неплохо. А ты, – он скептически кривится, – снова решил быть букой?

– Просто не люблю, когда на меня пялятся как на урода.

– Ой, расслабься! Во-первых, там буду я, прикрою тебя своей ослепительной улыбкой. Во-вторых, в штабе есть мутанты, у нас же политкорректность. Например, флагман Миллер – очень уважаемый человек. Пару лет назад на осеннем балу кто-то втихаря добавил в пунш спирта, и он так перебрал, что скинул китель и вызвал маршала МакКоэна на кулачный бой, а когда победил, собрал десяток восхищённых девиц и укатил с ними в неизвестном направлении. Их потом неделю искали и нашли в каком-то притоне на Кубе, – он смеётся. – Штабной бал – это на самом деле весело, так что не парься. И кстати, ты сможешь поразить всех своими модными изысками. Например, надеть те новые джинсы, они стильно подчёркивают твою задницу или как там это пишут в модных сводках.

– Джинсы с кителем?

Син ныряет в свой кабинет, возвращается с чашкой и начинает заваривать чай.

– Да не, там свободная форма одежды. А то представляю, целая толпа в мундирах… Можно было бы сразу на плацу проводить – как бы смотр, но все танцуют.

Я окидываю его фигуру заинтересованным взглядом:

– О, то есть ты тоже будешь в чём-то новеньком?

Он замирает, не донеся ложку с сахаром до чашки.

– Вообще-то нет. Надену парадную форму и всё.

– Чего?! – я возмущённо кривлюсь. – Ты только что сказал, что это весело, а какое может быть веселье в парадной форме?

– Ну… – Син помешивает чай и отпивает глоток. – У меня ничего другого и нет.

– Тогда так: я пойду при условии, что ты наденешь обычную человеческую одежду. Я даже знаю, что тебе пойдёт, – я хитро прищуриваюсь.

Он пару секунд сверлит меня подозрительным взглядом, затем отводит глаза и тяжко вздыхает.

– Ладно. Но коньяка сегодня мне понадобится в три раза больше.

– Вообще-то обед уже прошёл.

Син поднимает взгляд на часы и кривится в притворном ужасе:

– Так и работа уже прошла! Всё, объявляю короткий день. Сейчас закроемся и устроим обед у меня. То есть ужин. Романтический.

– А если кто придёт?

– Напиши записку: «Ушли на склад, по всем вопросам обращаться к Новаку». Он мне должен, вот и пусть отрабатывает. Только это, звание полностью напиши, а то обидится ещё.