Страница 2 из 3
Может, из-за этого чувства, что он принимает меня любым, и получилось так, что я его хочу? Ну, для меня всё начинается в первую очередь с драки: она даёт свободу, адреналин – и легко переходит в возбуждение, – однако раньше я всегда чувствовал, что противник или искренне меня ненавидит, или воспринимает как препятствие на пути к победе. Но Ру – это совсем другое. Когда ощущаешь под руками его силу, когда тебе прилетает удар, вышибающий дух, но при этом тебя переполняет этой его странной смесью жадности, злости и восхищения, желания продолжать ещё и ещё – сам не замечаешь перехода, когда уже хочется вцепиться зубами, ногтями, чтобы он не исчез, прижать ближе, слизать кровь с кожи, а там уж и к губам перебраться.
На наших вечерних тренировках самое трудное – остановиться на этой границе. Разойтись по углам раздевалки, потом добраться до комнаты – по отдельности, сделав индифферентное лицо и вежливо здороваясь с коллегами, – и, только закрыв замок, можно наброситься друг на друга. Если же неподалёку от двери бродит дежурный или по пути встречается кто-то разговорчивый – вот он, ад на земле, потому что энергия переполняет, грозя взорвать, а Эйруин при свидетелях ни в жизни не приблизится к моей двери.
Но как только мы добрались – всё, хрен кто меня выманит из комнаты! Ну, разве что если нашу часть начнут бомбить, а всё что меньше этого – Главному приспичило поболтать за жизнь, хозбригадир не понимает, как оформить заказ стирального порошка через новую электронную систему, и прочее подобное – всё идёт в Пномпень!
У нас тут собственная культурная программа: сначала вцепиться друг в друга зубами, затем секс, а в конце – завалиться в обнимку на кровать и лениво целоваться, зализывая друг другу ссадины и царапины после драки, они от этого заживают лучше. И что, бросить вот это ради разговоров с начальством? Спасибо, я откажусь.
Мм, скорей бы он пришёл… Но что-то Ру не торопится. Я тут уже и китель снял, и новости полистал, и почту проверил, даже успел посмотреть дурацкий ролик про кота, а его всё нет.
Набираю свой кабинет – и нате вам, отвечает.
– Ты чего застрял? Я жду, жду…
Голос в трубке звучит настороженно: «Почему ты в моей комнате?»
– Потому что я сплю у тебя.
Бля, я же не сказал…
«Мм… Хорошо, – тон нейтральный, но почему-то мне кажется, будто в воздухе сгустилось электричество. – Мне приходить?»
– Ну так я уже полчаса тут сижу!
«Ладно», – голос обрывается гудками.
Однако проходит ещё минут десять, целая вечность ожидания.
Наконец дверь открывается, и я невольно замираю, ожидая, что она ударит в бортик кровати – места в этой комнатушке впритык. Однако этого, конечно, не происходит.
Ру снимает ботинки, бухается на кровать, нависает надо мной и целует. В первый момент кажется, что просто жадно, но когда он переходит к откровенным укусам, я понимаю – что-то тут не то. И что остаётся делать? Сунуть ему в зубы предплечье – пусть грызёт в своё удовольствие, тут хоть следов под одеждой не будет видно – и прикоснуться к образам в сознании.
От увиденного накрывает таким возмущением, что я отпихиваю его и выпаливаю:
– Да ты ахуел! Она не шлюха, а моя сестра!
Ру прищуривается и выпячивает челюсть:
– Во-первых, заебал лазать мне в голову. Во-вторых, которым хуем?
– Да самым обычным! Не, ну вообще не родная…
– Ясно, – он садится на кровати по-турецки и уставляется на свои пальцы.
Я удивлённо смотрю на это зрелище.
– Ты что, обиделся? – заглядываю ему в лицо, но он не отрывается от изучения своих ногтей. – Не, она правда сестра…
Чёрт, иногда до меня очевидные вещи доходят со скрипом. Я же почувствовал что-то, пока обнимался с Владой на парковке – которую прекрасно видно из окна позади рабочего места Ру. Он время от времени пьёт чай перед этим окном, чтобы отдохнуть от компьютера. Наверное, после этого и началось ощущение беспокойства. И да, мы с Владой вообще никак не похожи, не говоря уж о том, что она выглядит как обычный человек.
– Она выглядит как твои любимые девахи с разворотов «Хастлера».
Я бурчу – скорее для порядка, чем искренне:
– Тебе, значит, можно лазать у меня в голове?
– Я и так знаю твои вкусы. Да блядь, все в части их знают.
– Мои вкусы никак не относятся к ней!..
И я замираю, соображая. Нет, конечно, когда мои родители взяли её к нам, она мне очень нравилась… Да это понятно – она красивая, а в четырнадцать у меня стоял на что угодно, особенно если оно так приятно пахнет и сияет блондинистыми волосами… И да, моя любимая подборка из «Хастлера» процентов на пятьдесят состоит из голубоглазых блондинок… Или на шестьдесят… Ладно, на восемьдесят пять!
– Так, бля. Влада – моя троюродная сестра по матери. Её отец их бросил – я так понимаю, просто хотел потрахаться с мутанткой, а она залетела и вот. А потом мать умерла из-за какой-то опухоли, и мои удочерили Владу. Так что всё официально, нехер тут.
– И у вас ничего не было?
– Ничего! – я даже морщусь от возмущения. – Нет, ну… Ну, целовались один раз. Ну ладно, два, но это не считается, потому что мы оба были пьяные. А больше ничего.
Но Ру не меняет позы.
Подбираюсь к нему ближе, утыкаюсь носом в волосы:
– Ну прости. Я сам не знал, что она приедет. Ей негде переночевать, так что я отдал мою комнату, а сам вот… Или мне уйти?
Он одним движением валит меня на кровать, склоняется, сверкая глазищами, и рычит:
– Я тебе уйду!
Расплывшись в довольной ухмылке, дотягиваюсь до его губ и чмокаю в ямочку над верхней.
– То-то же. Мир?
– Ладно, хуй с тобой, кобелина.
– Ах, я тут кобелина?!
Пара секунд – и я перебрасываю его вверх через голову. Да, эта тесная комнатушка не рассчитана на подобные забавы, так что Ру прикладывается спиной о стену и шипит, а я склоняюсь над его лицом вверх ногами и говорю:
– Пойдём в зал, обсудим раз на раз. У тебя баб, небось, было не меньше моего. А уж мужиков точно больше.
Глядя мне в глаза, он спокойно отвечает:
– Зато я их не хотел.
– Ты такой милый, когда ревнуешь, – я ухмыляюсь во все клыки. – Сейчас блевану радугой.
И тут этот гадёныш бьёт мне в челюсть так, что я отлетаю, усыпая траекторию звёздами из глаз, а он мгновенно переворачивается и в свою очередь седлает меня сверху. Кровать скрипит уже совсем жалобно.
– Ну и хули?.. – я обиженно морщусь. – Я ж говорю – ничего не было.
– Лучшее средство от тошноты.
– И все беременные бабы хором сказали тебе «спасибо». Теперь на минет даже не рассчитывай.
– Больно надо. Штаны снимай, извращенец.
Он и правда рывком расстёгивает кнопки на моих штанах – надеюсь, там хотя бы одна осталась целой – и сдёргивает вместе с бельём до колен.
– Ах ты злоебучий… – продолжение тонет в мычании, потому что Ру затыкает мне рот поцелуем.
Отрывается только через добрую минуту и улыбается:
– Ну, кто я? Давай, продолжай. Неужто «пидарас»?
Раздумчиво закатив глаза, хмыкаю:
– Не знаю, я забыл.
Он переводит довольный взгляд на мой стояк, обсасывает большой палец и легко проводит по уздечке.
– Не подлизывайся, я всё равно тебя выебу.
– Блядь, вот как спорить, когда ты сразу с козырей заходишь?
Притягиваю его к себе, целую аккуратно, чтобы не тревожить побаливающую челюсть, попутно расстегиваю его штаны и…
И тут раздаётся громкий стук в дверь. Мы замираем, глядя друг другу в глаза.
«Син?..» – голос Влады.
Телефон. После звонка я по привычке выключил звук на ночь.
Я шиплю:
– Ч-чёрт!.. – и скатываюсь с кровати, натягивая штаны обратно.
Выступив в коридор, прикрываю дверь за спиной.
Влада окидывает меня удивлённым взглядом – и останавливается на недвусмысленно топорщащейся ширинке.
– О, вы…
– Что случилось?
Но она, похоже, зависла. И я сразу чувствую её присутствие в моём сознании – точно, теперь я вспомнил, почему не живу среди мутантов, которые при любом удобном случае лезут тебе в голову.