Страница 1 из 2
Дмитрий Семишев
Жестокая добродетель
1
Печальные известия, как к ним ни готовься, как ни настраивайся, всегда приходят неожиданно. Вот и в этот раз, хотя Максим уже слышал, что их первая учительница сильно приболела, но все же как-то не думал, что все произойдет так быстро и нежданно. Одноклассники сообщили ему, что их дорогая, любимая и всеми обожаемая Евгения Алексеевна скончалась.
Ее, учительницу младших классов, любили все. И те, кто учился у нее до Максима, и те, кто после. Она была человеком удивительной доброты, обаяния и скромности. Но не только за это любили ее все ученики и коллеги. Не меньшую роль сыграли ее открытость, честность и справедливость. Дети вообще очень чувствительны к любой предвзятости или однобокости в отношениях и всегда чисто интуитивно тянутся к честному и объективному преподавателю.
И вот ее не стало. Их уважаемой и любимой первой учительницы. Максим, как ни занят был делами, решил все отложить и непременно съездить в родной, но слегка подзабытый уже поселок на прощание с дорогим ему и всем его одноклассникам человеком.
На траурные мероприятия их класс собрался почти в полном составе. Пришли даже те, кого Максим не видел со дня окончания школы. Он невольно, исподволь, разглядывал так изменившихся, ставших взрослыми и солидными вчерашних мальчиков и девочек из своего класса. Взгляд его вдруг случайно выхватил особенно памятное и родное ему лицо. «Ленка! Точно, Ленка, – мелькнула мысль, – Господи, все так же молода и красива! Мы все явно повзрослели… постарели даже, я бы сказал. А она все такая же! Чудеса, да и только!». При этом что-то шевельнулось, что-то дрогнуло у него внутри. Разом нахлынули сумбурные воспоминания, отрывочные картинки из школьных и студенческих дней, так или иначе связанные с Леной.
Народу на похороны собралось много. С кладбища кто-то направился пешком к старым друзьям, чтоб помянуть усопшую в узком кругу, кто-то, не желая выказывать при всех свое горе, отправился домой, часть людей расселись в микроавтобусы, чтобы организованно добраться до столовой, где был запланирован официальный поминальный ужин. Максима усадили в один из автобусов, но он вдруг увидел в окно, что Лена пошла пешком. К тому же одна. Он выбрался из автобуса со словами: «Я лучше пешком. Прогуляюсь по родным улицам», а сам поспешил присоединиться к грустной, неторопливо идущей Ленке.
– Привет, – догнал он ее.
– Привет, – бесцветно-равнодушным голосом ответила она.
«Не рада, – с досадой подумал он, но тут же попытался оправдать ее холодность, – а может, просто скорбит по учительнице? Не самый приятный сегодня день для нас всех и не самый лучший повод для встречи».
– Да-а, надо ж так, – задумчиво произнес Максим, – каждое утро в детстве собирала нас в классе наша родная Евгения Алексеевна. Выросли, разлетелись, разъехались кто куда. У всех свои дела, своя жизнь теперь. И вот надо ж так, снова, спустя столько лет, опять собрала она нас всех вместе. Да только в последний раз теперь уже! Печально…
– Да, печально, – эхом отозвалась Лена.
Шли молча. Нахлынувшие мысли бурлили в голове. Мелькали отдельные картинки из детства, из прошлого, острием вонзались в душу всплывшие вдруг в памяти неприятные моменты и грешки, теплом грели добрые воспоминания… Трудно было все это как-то упорядочить, и непонятно было с чего бы начать разговор.
Первой нашлась Ленка:
– Как ты живешь? Я слышала, преуспеваешь?
– Да как тебе сказать, Лен. Что значит «преуспеваешь»? Все в этом мире относительно, – философски заметил Максим, – но в целом, да. Грех жаловаться. А как ты?
– Я? А что я…
Лена подняла голову, задумчиво посмотрела на белое облако, висящее высоко в небе. Начинался вечер погожего дня позднего августа. Было на редкость тепло и тихо. Первые желтые листья на тополях предвещали скорую осень. Легкий ветерок едва шевелил переспевшую траву вдоль дощатого тротуара. Неторопливо шагая, они приближались к мосту через небольшую речку. Этот старый деревянный мост был только для пешеходов и находился поодаль от автодорог и основных улиц. Его окружали молодые кусты и вековые деревья, растущие по берегам небольшой речушки. Место было тихое и уютное. Раньше, в молодости, они часто стояли здесь вдвоем. Болтали, мечтали и даже, кажется, целовались…
– Постоим? – предложила Лена.
– Да. Наше место. Помнишь?
– Помню, – очень тихо произнесла она, облокотившись на перила и задумчиво глядя на маленькие водовороты в небольшой заводи, образовавшейся у корней старого тополя, стоявшего прямо у воды.
2
Она была обычной девчонкой из их класса. Ничем особенным не выделялась. Просто одноклассница. Впервые он обратил на нее внимание случайно классе, наверное, в восьмом или в девятом. Был «Осенний бал». В их школе была такая традиция: вскоре после начала учебного года устраивали общешкольный вечер для старшеклассников. С танцами, с номерами художественной самодеятельности, с легким чаепитием. Это было здорово. После длинных летних каникул все встречались вновь. И такое неформальное общение очень помогало и детям снова обрести себя в коллективе, и учителям, как бы заново настроиться на подросших и изменившихся за лето учеников.
Объявили «белый танец». Максим, напрыгавшись в трех быстрых танцах перед этим, решил немного передохнуть. Вышел из зала и спустился на первый этаж, где составлены были лишние стулья. Там в одиночестве уже сидела Лена. Он сел рядом.
– Чего это мы отлыниваем? А? Почему не танцуешь? – шутливо обратился он к ней. Она пожала плечами. От этого движения ее легкое вечернее платье чуть сдвинулось на плече и Максим невольно увидел под ним кружевную полоску женского нижнего белья. Он вдруг неосознанно попытался представить то, что приоткрылось под платьем, но по-прежнему скрывалось под кружевами. Молодую, только-только созревающую девичью грудь. По-настоящему, вживую, он никогда, ни разу еще ничего подобного не видел. Разве что, только на картинках. Но воображение его настолько распалилось, что ему стало вдруг неудобно. Смутившись от собственных мыслей, Максим побыстрее перевел взгляд на лицо девушки, собираясь сказать что-нибудь отвлеченное и шутливое. Но вместо этого удивленно отметил про себя: «Господи, как она похорошела за это лето! Да она просто в красавицу превращается! Надо же! Гадкий утенок становится грациозным лебедем? И как я ее раньше не замечал?». Он снова посмотрел на кружевную полоску, по-прежнему видневшуюся из-под сгиба платья, на оголенные руки, на лицо и длинные, аккуратно собранные на затылке волосы… Такое все хрупкое, нежное, такое все беззащитное и ранимое! Внезапная нежность проснулась вдруг в нем к этой, казалось бы, давно знакомой девочке! Он смутился окончательно.
–Ладно, отдыхай. Не буду тебе мешать, – единственное, что он нашелся сказать, резко поднялся и ушел в зал.
Там было, как всегда, шумно и весело. Его звали то к столу, там нарезали очередной торт, то в круг друзей, которые отплясывали быстрый танец под музыку популярной песни. А он все никак не мог прийти в себя от только что увиденной им неожиданной девичьей красоты и от столь же неожиданного, нового для самого себя этого чувства нежности и желания закрыть собой, защитить, не дать никому в обиду эту чудесную девочку. Он не понимал, что с ним происходит.
В конце вечера Максим переборол свою робость, выбрал подходящий момент и снова подошел к Лене:
– Слушай, я это… Ну… Поздно уже. И темно. Можно, я провожу тебя?
Лена улыбнулась.
– Можно, Максим. Тем более, что Аня сегодня ушла раньше. За ней отец приходил, а она меня не предупредила. Обычно мы же с ней вместе домой идем, а тут…
– Ничего! Ну и ничего, что Аня уже ушла, – обрадовался Максим, – я провожу. Договорились?
В те времена на многих улицах поселка освещения либо не было совсем, либо не всегда работало. Лена с Максимом шли по темной улице, обсуждая прошедший бал, вспоминая что-то из событий минувшего лета, делясь планами на новый учебный год. Словом, просто болтали. Вдруг Максим остановился, придержал Лену за руку: