Страница 16 из 23
Однако через час граф д’Артуа вернулся раздосадованным, уселся на свое место за столом и угрюмо сказал:
– Гвардейцы отказались стрелять. А все этот Лафайет. Встал в дверях со шпагой, и гвардейцы перед ним «на караул» встали.
– Никому нельзя верить! – король с шумом бросил столовые приборы на стол и удалился в свои апартаменты, оставив оставшихся гадать, что его величество имел в виду.
На следующий день король вызвал Неккера и сразу кинулся в словесную атаку:
– Это по вашему настоянию, Неккер, я согласился на созыв Генеральных Штатов! И что теперь прикажете делать?!
– А что собственно произошло, ваше величество? Хотят они называться Национальным собранием, пусть называются. Хотят заседать вместе, пусть заседают. Лишь бы согласились с нашими предложениями по налогам.
– Вы не понимаете, Неккер! Они открыто выступили против меня.
– Так не давайте им повода, ваше величество. Прикажите дворянству и духовенству вернуться. В конце концов, разве вы сами не хотели отменить их привилегии?
– Но не все привилегии, а только освобождение от податей.
– Вот и пусть высшие сословия сами себя защищают на совместных заседаниях. Зато так вы сохраните лицо и все опять будет свершаться по вашей воле, ваше величество.
***
Когда король приказал высшим сословиям вернуться в общий зал заседаний и разрешил называться Национальным собранием, герцог Орлеанский понял: это конец. Сначала этот сброд отменит дворянские привилегии, потом примет Конституцию и лишит фактической власти короля. Это еще в лучшем случае. А в худшем? Будут вешать аристократов… как груши. Тьфу ты, дались ему эти груши.
Нет сдаваться рано. Черт с ней, с монархией, черт с ними, дворянскими привилегиями. Надо о себе побеспокоиться. Как себя обезопасить? Да все просто: надо купить любовь народа. Ну, и для страховки создать личную охрану.
Назавтра герцог приказал устроить в павильонах сада Пале Рояля раздачу дешевых вин и допустить в сад всех желающих. В одном из павильонов он разрешил бесплатно находиться «женщинам легкого поведения», и проститутки повалили в Пале Рояль со всего Парижа.
В Орлеан герцог направил гонца с приказом к барону д’Энгре тайно привести в Пале Рояль три-четыре сотни верных бойцов. Это на какое-то время обезопасит его от разнузданной черни и полученную передышку можно использовать с толком. Следует возбудить провинцию. Париж – это еще не вся Франция. Земельные бароны поддержат его не только, как принца крови, но и как Великого магистра. Большинство из них входят в подконтрольные ему ложи. Но такое возможно лишь в том случае, если король не будет безропотно сдавать одну позицию за другой. Пока рядом с Людовиком находится граф д’Артуа, надежда на это есть.
С каждым днем число горожан, избравшим своим любимым местом отдыха сад Пале Рояля росло. А через неделю начали прибывать бойцы из Орлеана и Шартра. Барон д’Энгре лично привел первую группу бойцов, и поспешил с докладом к своему патрону. Великий магистр стоял у окна. Он наблюдал за разгулом толпы, охватившим все уголки его сада. Услышав шаги за спиной, герцог обернулся. Приезд барона его обрадовал: иметь сейчас под рукой такого преданного помощника было крайне необходимо.
– Видели, что творится в Париже, барон? – кивнув в сторону окна, спросил герцог
– Да, монсеньор. Это ужасно.
– А, если ничего не делать, то вскоре этот ужас охватит всю Францию.
– Вы только скажите, что нужно делать, монсеньор.
– Мы будем поднимать провинцию, барон. Всюду, где есть наши люди нужно разослать гонцов. Пусть они расскажут, что здесь увидели. Земельным баронам следует собирать свои армии, брать под свое начало верные королю войска и идти на Париж.
– Я уже сегодня начну отправлять людей в провинции, монсеньор.
– Сегодня не нужно. Отправятся завтра утром. А пока мне нужно, чтобы ваши люди спровоцировали драку со стражниками. Что-то мне надоело сидеть под домашним арестом.
– Тотчас сделаем, монсеньор! – улыбнулся барон, которому очень понравилась идея патрона.
Выходя из дворца, д’Энгре сильно толкнул плечом стражника. Тот едва удержавшись на ногах, наставил на обидчика штык. Как по команде, защитить своего барона кинулись его люди, находящиеся неподалеку. К возникшей драке подключились ничего не подозревающие, разогретые вином, граждане мужского и женского пола. В результате всю стражу с позором изгнали.
Освободивший сам себя из-под домашнего ареста, герцог вышел в сад. Бойцы его приветствовали криками «Виват, герцог Орлеанский», тут же подхваченными огромной толпой.
***
Полицмейстер Ленуар примчался в Версаль поздним вечером того же дня, 7 июля 1789 года. Когда королю доложили о его прибытии, он болезненно поморщился. Ничего хорошего этот визит не сулил. Как же он устал от плохих новостей! Но что поделать, такова уж королевская участь, и он махнул рукой лакею, что могло означать, что угодно. Однако лакей правильно его понял, и впустил генерал-лейтенанта полиции.
– Ваше величество, в Париже бунт! – на ходу доложил Ленуар.
– Как бунт?! – встревожился король
– В саду Пале Рояля собрались толпы народа, и они освободили герцога Орлеанского из-под стражи.
– И…что они делают сейчас?
– Веселятся, пьют, занимаются всякими непотребствами. Я попытался отправить туда полицейские патрули, чтобы навести порядок, но их не пустили в сад.
– Так если они веселятся, то зачем нам вмешиваться?
– Но они выпустили герцога Орлеанского!
– А полноте, Ленуар. Я и сам собирался снять с него домашний арест, – на самом деле, ничего подобного его величество делать не собирался, но он всеми силами старался убедить себя и других, что до сих пор контролирует ситуацию.
– Ваше величество, это ошибка! Герцог Орлеанский опять что-то затевает. Из провинции к нему вновь стекаются вооруженные люди. – Ленуар с огромным трудом произнес эти слова. Он впервые в своей карьере возражал королю. До этого он лишь выполнял его приказания.
– И что вы предлагаете?
– Подчините мне Французскую гвардию и отдайте приказ разогнать толпу. Завтра же в Париже наступит порядок.
– Нет, нет и нет, Ленуар! Я не дам пролиться крови в Париже.
– Она и так прольется, ваше величество. Только вместо крови бунтовщиков прольется кровь ни в чем не повинных горожан.
– И тем не менее, я запрещаю вам стрелять на улицах Парижа.
– В таком случае, я не смогу защитить ни парижан, ни вас, ваше величество и я сегодня же подаю прошение об отставке.
– Нет, Ленуар! Вы не можете меня бросить в такое сложное время!
– Дайте мне войска, сир, и я спасу и вас, и Францию.
– Не могу. Просите, о чем угодно, только не об этом.
– Тогда прощайте, ваше величество.
Ленуар четко, по-военному, развернулся и зашагал прочь. Завтра же он передаст дела своему заместителю и навсегда покинет Париж. Ему здесь делать больше нечего.
***
9 июля Национальное собрание объявило себя Учредительным. 10 июля Учредительное собрание приступило к выработке Конституции. 11-го король вызвал к себе министра финансов. Когда Неккер вошел, король не сидел, как обычно, в кресле, а раздраженно расхаживал по кабинету.
– Вы в курсе, Неккер, чем занимаются ваши депутаты, – едва завидев министра, заговорил король.
– Они не мои, ваше величество.
– Вы же их все время защищаете! Так скажите мне: когда они займутся налогами?
– Я не знаю, ваше величество.
– Вы обещали мне, Неккер, что найдете слова для убеждения третьего сословия. Где ваши слова?!
– Я ошибся, ваше величество и готов подать прошение об отставке.
– Нет, Неккер! Это я даю вам отставку! У вас есть один час времени, чтобы собраться. После этого вас под конвоем выдворят за пределы Франции.
– Благодарю, ваше величество, – склонился в легком поклоне Жак Неккер и покинул кабинет.