Заставь меня прекратить

Проснулась я под утро, и поняла, что в комнате одна. Огляделась сонно и села на постели, вытягивая расслабленные руки вверх. Самсонов не пришел. Возможно, решил не настаивать на близости, а может всю ночь работал, это не важно. Главное, моя честь не пострадала от его варварских замашек, а значит удача на моей стороне. Умылась, оделась, и как только привела себя в порядок, вышла в широкий коридор, натыкаясь там на Давида.

– Доброе утро, – он коротко отрезал и шагнул к двери, от которой я отскочила. Самсонов дернул ручку и скрылся в спальне, оставляя меня ошарашенную одну. Я даже не успела ответить ему приветствием, потому что настолько растерялась из-за внезапности нашей встречи и из-за его вида. Он был одет все в тот же смокинг, лишь пуговицы на рубашке были расстегнуты до середины груди и галстук бесформенной полоской висел на мощной шее. Судя по виду моего нанимателя, Самсонов не спал всю ночь и был зол как черт.

– Доброе… – безотчетно произнесла и замерла около двери. Мне бы радоваться, что Давида не заинтересовала моя персона, и бежать, но я понимала, что, находясь в особняке я в полной его власти и он может достать меня в любой момент. Тишина в комнате длилась около минуты, и я поняла, что все еще как загипнотизированная смотрю на дверь, за которой скрылся мой наниматель и не двигаюсь. Медленно потянулась к ручке, до конца не понимая, зачем это делаю, и толкнула дверь, заглядывая в комнату. И обмерла. Самсонов упал на кровать, с которой я встала полчаса назад и выключился. Прямо так, в смокинге и туфлях он просто завалился поверх покрывала и уснул, не раздевшись.

Самым правильным было бы закрыть дверь и уйти, но вместо этого я прошла обратно в комнату и ступая по пушистому ковру подошла к кровати, почти не дыша. Мне не следовало здесь быть, но я все равно замерла над ним не в силах отвести взгляд от чеканного профиля человека, который пугал меня до чертиков все эти годы.

Самсонов красив, но я отмечала это и раньше, вот только у меня никогда не было возможности рассмотреть его так близко и беззастенчиво. Его жесткие, тронутые напряжением черты разгладились, и я поняла, что он моложе, чем казался раньше. Возможно, Самсонов ровесник Армана, а может и младше, ему около тридцати.

Сейчас он казался мне не пугающим авторитетом, имя которого звучит в перешёптываниях бизнесменов, с нотками страха и невольного уважения, нет. Он казался обычным парнем, который пришел с вечеринки и завалился спать. Этот парень молод и безобиден, если не брать в расчет его мощное тело и руки одним ударом которых он пошлет в кому любого верзилу. Безобиден он именно потому, что спит и не сможет отдавать свои приказы и повелевать толпой своих работников-бугаев.

Но при всем его расслабленном виде нельзя забывать, что Самсонов жестокий и жесткий человек, который идет по головам и сжирает компании, не оставляя их прежним владельцам шансов на выживание.

Это мысль отрезвляет, и мои глаза словно открываются. Я здесь не для того, чтобы праздно торчать в четырех стенах и ждать приказов от Давида. Мне нужно найти хоть что-то: документы, флешки – любые вещи, на которых может храниться компромат на этого человека. Но разве такие как он хранят документы в доступном для остальных месте? Разве станет Давид бросать секретные флешки на видных местах? Сомневаюсь. Даже его ноутбук и тот запоролен отпечатком его пальца, и мне никак не взломать систему без помощи какого-нибудь программиста-заучки.

Думай, Кристина, думай! Как выцепить инфу? Как найти хоть что-то? Когда даже не знаешь, что именно нужно искать. Жаль, что майор Абрамов не сказал, что именно мы ищем, это бы упростило мою работу.

Самсонов перевернулся и лег на живот, а я вздрогнула и торопливо выскочила из комнаты, боясь, что он увидит, что наблюдала за ним.

Не хватало еще подозрений Самсонова на мой счет. Он итак слишком пристально изучает мою персону.

В Париже мы пробыли еще сутки. Посетили еще один прием, на котором Самсонов снова оставил меня одну и свалил для разговора с каким-то мужчиной. Но в этот раз эти двое покинули зал и скрылись за массивными дверями, не дав мне и шанса подслушать, о чем они разговаривали.

Вернулся Давид примерно спустя час, и мне показалось, что он безумно доволен и при этом расслаблен. Он даже позволил себе стакан коньяка. К моему удивлению, остановился он именно на бренде Курвуазье – моем любимом.

Комментировать не стала, лишь промолчала и отпила из своего бокала шампанское, изучая гостей скучающим взглядом.

– Ты приносишь мне удачу, – Самсонов лениво протянул и отпил из своего стакана янтарную жидкость. Неожиданность его заявления слегка сбила с толку, и я на секунду зависла, а потом посмотрела на своего нанимателя, стараясь не утонуть в янтарном блеске его взгляда, который из черного стал каким-то мягким, светло-карим.

– Полагаю, мне скоро выпишут премию… – повела плечом, стараясь сохранять равнодушный тон, и Самсонов вдруг сделал то, чего я никак не ожидала. Откинул голову и рассмеялся каким-то тягуче-гортанным смехом, очень красивым чисто мужским, под стать внешности хозяина. И мне стало не по себе от мысли, что мне тоже хочется улыбнуться ему в ответ. Нельзя так забываться!

– Наглости тебе не занимать, да, девочка? – ощутила, как Давид опустил руку на мою талию, и я прокляла себя за выбор наряда. Брючный костюм с коротким нежно-розовым топом на широких лямках, заканчивающимся на талии и оставляющий оголенной полоску кожи над широкими брюками в пол того же оттенка. Наряд смотрелся строго, но стильно. Правда, чтобы избежать излишней обнаженности пришлось распустить волосы, которые каскадом распадались по плечам.

И все бы ничего, но как только Давид коснулся моей талии той части, что не прикрыта одеждой, кожа покрылась мурашками и те самые плечи это выдали. Самсонов заметил и нагло проник большим пальцем под кромку лифа в аккурат у позвоночника. Его жест не был заметен гостям, зато я ощутила его каждой клеточкой тела и во рту мгновенно пересохло от неописуемой жажды. Шампанское бессильно ее утолить.

– Наглость – второе счастье, – произнесла, чтобы заполнить ставшую неправильной тишину между нами и голос подвел, слегка охрип. Поднесла к губам бокал.

– Наглость – черта характера смелых людей, – оглядел меня красноречивым взглядом и ухмыльнулся. – Но ты упорно пытаешься скрыть свою истинную сущность, Кристина. К чему эти игры?

Надо было сохранять лицо, но румянец выдал, и я поняла, что Самсонов читает меня без труда. А значит, нет смысла прикидываться.

Поставила бокал недопитого шампанского на стол и повернувшись неспешно забрала стакан Курвуазье из рук Давида и отпила, на секунду прикрывая глаза от привычного терпкого вкуса с нотками шоколада и корицы. А потом снова посмотрела на своего нанимателя. Мой взгляд не отрывался от его лица, и я отлично видела, как в глазах напротив зажегся опасный блеск, виной которому мое поведение. Непозволительное, но заводящее обоих.

– О какой игре идет речь, босс? Вы не из тех, кто позволяет с собой играть, а я не та, кому это под силу…

Нажим на кожу вдоль позвоночника усилился, и я поняла, что завела этого льва.

– Не дразни меня, девочка, – шагнул ближе, вторгаясь в личное пространство. Заполняя его своим терпковатым ароматом кедра с нотками цитруса. Запахом настоящего мужика и чистого секса его ауры. – Если не хочешь быть оттраханной прямо на террасе или в тачке по пути домой на глазах у шофера. Прекрати.

– Вы этого не сделаете, ведь так? – произнесла с уверенностью, которой не испытывала, и Самсонов явно упиваясь моей растерянностью склонил голову на бок и накрыл мои пальцы на стакане своими, отбирая выпивку.

– Испытай меня, Кристина. Дерзай.

Рвано выдохнула, глядя в черные глаза и ничерта не контролируя любопытство и возбуждение одновременно закусила губу, понимая, что его взгляд пьянит гораздо сильнее конины десятилетней выдержки. И вызывает гораздо более сильное привыкание.