Шторм

— Мне просто этого не хотелось. Эх, снова прощай, возможность плавать. Я буду скучать.

Первым нам на Саободи встретился Крокодайл. Он с важной миной и пафосно куря, в окружении своих людей, шагал куда-то в сторону нормальных районов. Я с бисэнто резко в руках неожиданно появился перед ним и крикнув его имя, нанёс удар напитанным волей вооружения оружием.

— Эйглис! — заорал он с перекошенным лицом, удерживая клинок бисэнто своим крюком, тоже напитанным волей вооружения.

— Крокодайл! — крикнул я и активировал королевскую волю, отбивая всякое желание нападать на меня у людей бывшего шичибукая.

— Эйглис! — тут же добавил и свою королевскую волю Крокодайл.

— Чего ты на меня орёшь?! — спросил я и чуть поднажал на древко бисэнто.

— Идиот, ты на меня напал и ещё спрашиваешь об этом?!

— Что? Напал? Когда?

— Сейчас, дубина!

— Ой, прости, у меня рука случайно дернулась, — произнёс я, переставая давить своим бисэнто и отключая оба вида воли, — И вообще, я пришёл к тебе с деловым предложением.

— Что-то мне не хочется с тобой вести хоть какие-то дела, Эйглис, — произнёс он потирая целой рукой свой крюк.

— Как ты так можешь говорить?! — наиграно возмутился я, — Мы же с тобой братья! Ты уже забыл об этом?!

— Когда мы успели стать братьями? — спросил, прищурившись, бывший шичибукай.

— В тот самый момент, когда меня побил Белоус, как и тебя когда-то…

— Грр!

— Не злись, успокойся. Давай лучше пройдём в более подходящее место для переговоров, а?

Наши команды заняли весь ресторан в одной из нормальных рощ. Мимо проходящие дозорные, трясясь от страха, предпочитали нас не замечать.

— И что ты хотел мне предложить, Эйглис? — спросил наконец Крокодайл, выпив бокал чего-то крепкого.

— Мы с тобой пойдём и надерем задницу Кайдо, — с улыбкой произнёс я, будто приглашаю избить дошкольника.

— Ку… Ку-ха-ха-ха! — вытащив сигару из рта рассмеялся над моим предложением Крокодайл, — И зачем мне тебе помогать избавляться от одного из Енко?

— Ну, по твоей королевской воле ясно, что королём ты стать все же ещё хочешь. Я бы даже сказал жаждешь… А без нахождения Ван Писа это сделать как-то трудно. Тебе так не кажется?

— Кажется, — уже совершенно серьёзно произнёс Крокодайл и ударил кулаком по столу, — Эти чёртовы Енко давно зажали у себя панеглифы, указывающие путь к Ван Пису.

— Ага, а ещё мы сможем совместными усилиями освободить пост Енко, который может занять человек со шрамом через всё лицо и крюком в одной руке.

— Чего ты ещё хочешь, кроме смерти Кайдо?

— Мне нужно переписать текст панеглифа и всё. Больше ничего не нужно.

— Идёт, Эйглис. Мы будем сотрудничать, — протянул руку в мою сторону бывший шичибукай, — Но если ты предашь меня, тебя будет ждать очень мучительная смерть. Я не люблю предателей.

— Идёт, Крокодайл, — сказал я, пожимая ладонь ещё одного временного союзника, — О деталях поговорим позже. Мне ещё нужно встретиться с одним человеком.

Марко удалось найти только ближе к ночи. Оказалось, что этот пернатый приплыл сюда не на флагмане, а на маленьком кораблике с минимумом экипажа, поэтому его поиски и осложнились. Я смог своим предложением удивить нынешнего капитана пиратов Белоуса и не признанного Енко.

— То есть ты предлагаешь обменяться данными красных панеглифов-ей? Эйглис, а ты не думаешь, что этим нас приблизишь к нахождению великого клада-ей? Может у нас есть информация ещё и с других, оставшихся панеглифов-ей.

— Не, нет. Белоус никогда не гнался за Ван Писом и я сомневаюсь, что ты вдруг захочешь его заполучить.

— Ты прав-ей! Ха-ха-ха-ха! Большинству офицеров действительно не интересен Ван Пис, поэтому кроме текста своего панеглифа ты ещё заплатишь нам круглую сумму белли-ей. Наверное, двух миллиардов нам будет достаточно-ей… И я ещё помню, как ты называл меня жареной курицой, поэтому накинем ещё пятьсот миллионов сверху-ей.

— Эй, ты же грабишь меня посреди белого дня! Имей совесть, Марко.

— Я пират, мне можно. Тем более до нас дошли слухи, что ты обнес сокровищницу Большой Мамочки, поэтому не прибедняйся, а то ещё увеличу цену-ей.

— Марко, ты, как и Белоус, ужасный скряга. Почти вся жизнь возле него не прошла для тебя даром, — сказал я, когда у меня от злости начал подергиваться глаз, — Давай ты сделаешь скидку и я больше не буду называть тебя жареной курицей?

— Идёт, уступлю тебе целый миллион.

— Спасибо, Ананасик, за такую щедрость.

— Забудь про скидку-ей.

— Как скажешь, Ананас.

Осталось достать всего два панеглифа.