Страница 62 из 72
Так, со мной хотят поговорить после ярмарки. Это хорошо. Но что делать, если я уже здесь? И про что он говорил? Что он там написал и не хочет исполнять?
Прикусив губу от поднявшегося волнения, я отбросила вопросы и начала думать над другим: как мне сейчас показаться ему? Выйти обратно за дверь и постучаться? Черт возьми, а раньше я так не могла сделать?! Теперь сиди и думай как выкручиваться…
До меня начали доноситься звуки играющих струн гитары. Ведомая мелодией и начиная понимать о чём он говорил по телефону, тихо иду к ней и останавливаюсь в широком проходе в зал. Рома сидел ко мне боком, сидя на пушистом ковре в окружении подушек и облокачиваясь спиной о диван. Он сидел в уже знакомых белых спортивных штанах и больше никакой одежды. Вытянув одну ногу, а вторую подобрав под себя, он играл на гитаре, полностью погрузившись в музыку.
Наблюдая за его профилем, где дёргалась скула, я мысленно мечтала подбежать к нему, сесть на колени и взять в руки его лицо. Мне сейчас так хотелось, чтобы он посмотрел на меня, но приходилось стоять и ждать, пока он либо не заметит меня, либо закончит играть.
Так, а это что у нас такое?
Я во все глаза уставилась на огромную картину почти во всю стену, куда я хотела повесить плакат. На белом холсте яркими, цветными и сочными брызгами красок был изображен милейший кот. Он был невероятно ярким, безумно красивым, но до того грустным и с печальным взглядом, что я вздрогнула от холодка, что прошелся по спине. Так хотелось прямо сейчас его успокоить и обнять, но ведь это всего лишь картина. С довольно глубоким смыслом, я бы сказала, потому что это сочетание буйства красок и печаль котика, наводило на глубокие размышления о жизни, её иронии и безумству судьбы. Пожалуй, на эту картину можно было бы долго смотреть и находить в ней новые смыслы.
Голос Ромы легко влился в мелодию и заставил меня ощутить поднявшиеся мурашки. Я перевела взгляд обратно на него. Теперь было неудобно стоять и подслушивать. Хотела как-то позвать его, но вслушавшись песню, передумала. Ощущая, как начали трястись колени, я с замершим дыханием слушала его голос, наполненный чувствами. В строки этой песни были тонко вплетены все его чувства. Грусть, отчаяние, влечение, принятие и осознание, любовь и надежда. И всё это до того отчетливо ощущалось через его голос, движения пальцев по струнам и создаваемое мелодии, что глупо было бы сомневаться в искренности этих действий.
Явь ли это, или сон?
Бесы, черти и разврат –
В закат уходят, а я остаюсь.
Моя жизнь — сплошной круговорот,
Но явилась ты, совершив переворот.
Единственная безгрешная часть меня,
Но почему ты жарче огня?
Я твоя самая тёмная ночь.
Ты моё самое доброе утро.
Где найти этот баланс?
Будет ли смысл?
Ночь и утро ведь едины.
Это странное чувство для меня как искусство:
Далёко, чуждо и очень опасно.
Я был дружен с чертями, но впредь уже нет.
Я был отторгнут счастьем, оказалось, что нет.
Суд идёт надо мной,
И моя вершится судьба.
Моё предназначение -
Жить пленённым и опустошенным,
Строить и рушить всё вновь и вновь,
Пока не обдерутся руки в кровь.
Как иронично, типично и глупо -
Грешного дьявола сразила любовь.
Утро настало, следом заря,
И наша глава уже началась.
Она у нас есть, и я это знаю.
Потому уже не мечтаю.
День будет нашим, ты только поверь!
Осталось немного, пойми ты уже!
Мой мрак не обидит, а только обнимет.
Черти давно махнули рукой и хвостами -
Перестали быть мы друзьями.
Что мешает теперь?
Предрассудки? Знакомые роли и возможные боли?
Пойми, я достоин любви, как и ты.
Так прекрати же напрасные муки!
Прекрати скорее, мой свет,
И наступит наш лучший рассвет.
Рассвет…
Последние слова он почти прошептал и легко проведя по струнам, откинулся на диван сзади и уже хотел положить голову, как его взгляд заметил меня. До того туманный и задумчивый, он начал стремительно проясняться и загораться шквалом эмоций.
Я до последнего пыталась сдержать слёзы. Этого не могло быть! Эта восхитительная песня, от каждой строчки которой у меня замирало дыхание, а сердце прекращало биться, чтобы потом начинать ударять своим биением прямо в голову… И этот байкер, что сейчас смотрел на меня и доказывал верность моей догадки…
— Пожалуйста, скажи не то, о чём я сейчас думаю! Про кого эта песня? — не своим голосом, что осип и дрожал, спросила я.
— Про тебя, — кивнув, спокойно сказал он.
Мир пошатнулся.
И даже слёзы пропали из глаз, когда парень убрал гитару, поднялся и начал приближаться ко мне. Закрыв ладонью нижнюю часть лица, я не отрываясь, смотрела на него. Стройная и накаченная фигура плавно подходила ко мне походкой хищника, а глаза были серьёзны как никогда. Его не смущал его вид, он, кажется, даже не заметил в каком состоянии была я.
Когда до меня осталось всего несколько шагов, он остановился.
Я шумно вдохнула, пытаясь сохранить себя.
— Я не собирался петь тебе эту песню, не хотел, чтобы ты ещё больше запуталась в своих чувствах. Но раз ты услышала её, то хочешь ты того или нет, но я добьюсь тебя! Твоей любви, твоих губ и твоих чувств. Может быть не скоро, не с первой попытки и не без ошибок, но я не отступлю. И не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты не будешь готова. Всё! — это было сказано твёрдо и убедительно. — Я решил! Больше никаких поцелуев, прикосновений и пошлых шуток!..
Хресь, и он замолк!
Наверное, это случилось рефлекторно и в целях защиты нервной системы, я отвесила ему хорошую пощечину!
Горжусь собой! Вон, как вылупился и прижал ладонь к покрасневшей щеке.
— Это означает «нет»? — его растерянность умиляла.
— Прости, но я не могу слушать эти ужасные слова, — пояснила я, тряся рукой, в надежде избавиться от болезненного покалывания. — А теперь слушай: я согласна стать твоей девушкой при условии, что твой дерзкий нрав останется, как и наглые руки, горячие губы и развязные высказывания. Понял? — уперлась я в него взглядом, чувствуя, как позорно трясутся колени. Не так я всё задумывала, но так тоже неплохо.
Вместо ответа меня сгребли в охапку и сочно поцеловали. По началу с отчаянием, а потом с разгоревшийся страстью с капелькой помешательства и неутолимости. Целуя его в ответ и обнимая, я думала, мол, а он ещё хотел прекратить прикасаться ко мне! Тут до следующей встречи ели выживаешь, а он…
Насытившись страстным поцелуем, Рома последний раз легонько прикоснулся к губам и расцеловав лицо, прижал сильнее к себе, словно всё ещё не веря в происходящее.
— Это я песней подтолкнул тебя к такому решению или ты за этим и пришла? Правда, почему-то вся мокрая, — на этом он осёкся.
— Всё сразу, — ответила честно, потеревшись носом о его голую грудь.
Конечно, песня очень сильно повлияла на меня, но и пришла я к нему не только из-за случившегося падения в фонтан, нет. Череда событий так сложилась, что у меня не оставалось никакого выбора, как идти к нему, да ещё и с тем букетом. Он ведь так и лежал в коридоре.
— Так ты расскажешь мне что стряслось? — скорее просил Рома.
— А мы так и будем стоять?
— Тебе что-то не нравится? — заломил он бровь, будто не видя в происходящем ничего такого.
— Просто я ощущаю себя рядом с тобой мокрой лягушкой, которую, наверняка, не совсем приятно прижимать к себе. Всё-таки, я упала в фонтан, а мало ли что было в той воде…
— Что? — Рома отстранился и вскинув брови, уставился на меня. — Как это произошло?
Увидев мокрые пятна на его белоснежных штанах, я прикусила нижнюю губу в смущении.