Страница 5 из 75
Вот только получилось у Сигурд не очень, Таню уже схватил за джинсы серый зубастый роток. Судя по всему, силовое поле Сигурд останавливало только пули, а не живые объекты...
— Ай!
Таня швырнула заклятие сбраживания плоти, семейное Нагибинское заклинание, которое она умела кастовать. Но в ухватившую её крысу девушка не попала, заклятие пролетело мимо и угодило в какого-то очередного жандарма, барахтавшегося в черных водах на полу тоннеля.
Из толпы сражавшихся к Тане вдруг прорвался барон Головин, он убил схватившую Таню крысу одним ударом.
— Уходите! Немедленно!
— Я это и пытаюсь проделать, — гаркнула на Головина стражница.
Но уйти было не так просто, крысы уже валом повалили на Таню. У некоторых из них было оружие, но стрелять они не пытались, видимо, барон Крысятников заранее дал крысам указание брать Таню живой.
— ТАНЯ НАГИБИНА. МАША НАГИБИНА, — зашипели хором зверьки, подтвердив догадки Тани.
— Я вам живой не дамся! — завизжала Таня, — Сигурд!
Но крысы уже облепили Сигурд и повалили стражницу на пол, Сигурд забарахталась в черной воде.
Барон Головин убил еще парочку крыс точными ударами, но и его крысы уже оттеснили от Тани. Потом какой-то жандарм прошил Головина автоматной очередью со спины.
Все было, как Таня и предполагала. Её маленький отряд, большая часть которого еще и осталась в конце колонны, не мог противостоять крысам и людям Резакова одновременно. Самого полковника Резакова тем временем уже не было видно, судя по всему, крысы успешно завалили его и теперь добивали. Но Тане от этого было не легче. Она пыталась сражаться, но крысы были слишком юркими, и их было слишком много.
Потом совсем рядом вдруг что-то оглушительно бахнуло. Таня сразу же сообразила в чём дело — гранатомёт. Одна из крыс вроде бы тащила именно РПГ Меченосцевых последней модели. Противотанковое оружие, предназначенное для применения на поле боя. И никак не в и без того хлипком заброшенном тоннеле метро...
Самые жуткие пророчества инженера Самосборова теперь сбылись. На глазах у Тани, все еще сражавшейся с крысами, вспыхнул пораженный ракетой грузовик, откуда все еще лезли её финские наёмники.
А потом с потолка тоннеля обвалился громадный кусок, он накрыл собой и грузовик, и еще сотню мотоциклистов-жандармов. Вслед за куском потолка сверху громадным грязным водопадом хлынула вода, вперемешку с камнями...
Таня завизжала, взрывной волной её впечатало в стенку тоннеля.
— Госпожа! — прокричала Сигурд.
Но это всё было бесполезно, уровень воды в тоннеле стал резко подниматься. Таня потеряла равновесие, десяток крыс сразу схватили одежду Тани зубами и потащили девушку.
Таня увидела торчавшую уже из-под воды руку барона Головина, но не смогла за неё схватиться. Крысы несли Таню и несли её явно на Жаросветовскую, станцию, занятую сектантами.
— ГЕРМОДВЕРИ. ЗАКРЫВАТЬ, — прошипело хором сразу несколько крыс.
Судя по всему, барон Крысятников учил их русскому языку, но овладеть им в полной мере крысы так и не осилили.
Таня услышала, как на самом деле закрываются гермодвери, причем закрывались они
— Нет!
Таня попыталась вырваться, воды здесь вроде было по пояс, она даже коснулась ногами рельс, но крысы закружили девушку в воде, потом макнули её с головой...
— Отцепитесь! — проорала Таня, вынырнув не мгновение.
Но крысы и не думали отцепляться. Через несколько секунд борьбы Таня увидела, что гермодвери закрыты — там за гермодверями остались все её друзья, а еще люди полковника Резакова и большая часть крыс.
А сама Таня оказалась на изолированной Жаросветовской.
Крысы вышвырнули девушку из воды на перрон, в глаза Тане ударил яркий свет. Софиты на потолке Жаросветовской загорелись, не все, конечно, лишь парочка. Но лампы были такими яркими, что Таня ослепла на пару секунд.
Это определенно была Жаросветовская — станция, строительство которой было проспонсировано князьями Жаросветовыми.
Здесь все было в золоте, а изваяние на перроне изображало огромный золотой шар магии — герб Жаросветовых.
Золотая лепнина на стенах станции местами потускнела и обсыпалась от времени, но эта станция была огромной и всё еще внушала почтение своим видом. Перрон здесь был сухим, вода до него не доходила, и наводнение из тоннеля станцию не затронуло, крысы успели закрыть гермодвери.
Таня наконец сбросила с себя вцепившихся в неё зверьков, те теперь не сопротивлялись. Одежда у девушки была вся мокрая, а еще разорвалась. Оглядевшись, Таня увидела зрелище, от которого её чуть не стошнило. Перрон кишел крысами, серая толпа металась по перрону слоями, крысы буквально бегали друг по другу.
Но в свете ярких ламп на потолке, стилизованных под все те же шары магии, Таня увидела, что среди крыс мелькают черные балахоны. Ага, значит, сектанты. Таня все-таки нашла их. Вот только она не планировала найти сектантов в одиночку, расставшись со своим отрядом. Что же теперь будет...
Таня вдруг увидела на краю перрона барона Крысятникова. Кинжал Сигурд из шеи крысиного барона вынули, его горло больше не кровоточило. Вот только Крысятников был мертв, на его губах так и застыла безумная ухмылка Джокера.
— УБИТ, — шипели и причитали крысы, — ХОЗЯИН. УБИТ! МЕСТЬ! КРОВЬ ЗА КРОВЬ!
Крысы начали собираться вокруг Тани, сразу десятками, трехголовый крысиный король, одетый в форму офицера Охранки, даже направил на девушку свои револьверы — два сразу.
— Прочь, — раздался холодный голос со стороны громадного изваяния на перроне, изображавшего магический шар.
Крысы еще пошипели на Таню, но расступились.
К девушке шёл высокий АРИСТО.
— Привет, дядя, — поздоровалась Таня, стряхивая воду с волос.
— И тебе не хворать, — аристо скинул с головы черный капюшон.
Это был он, её дядя Нагибин. Таня в последний раз видела его несколько лет назад, но забыть дядю было трудно. Усы у дяди были черными, а голова совсем седой.
— Ты хотела меня видеть? — ласково поинтересовался дядя.
— Вообще да...
У Тани от страха все вылетело из головы, но девушка не без труда смогла взять себя в руки.
— Да, дядя, — произнесла она, — Мой брат предлагает тебе союз.
— Разве так приходят просить союза? — рассмеялся дядя, — О, нет. И ты убила Крысятникова, а ведь он был верным слугой Гностического Либератора...
— Эм... Прошу прощения, — Таня не знала, что еще сказать.